Изгой Проклятого Клана. Том 6

На горизонте вспыхнул столб света. Синего. Куда ярче, чем здешнее же синее солнце.

Это была сила Императора.

— Связь… — повторил Цур, взявшись за голову. Я ощущал, как засбоила его энергетика. А брошь стала быстро перезагружаться. — Её нет…

— Вот и Его Величество, — невесело усмехнулся я. — Видимо, он что-то понимает.

Император что-то сделал с Гранью между мирами. Только так можно объяснить, почему связь внезапно засбоила. Я вообще удивлён, что Мастер смог передавать сигнал в тело Цура из другого мира. Это только подтверждало его высочайший уровень силы.

Однако за Грань его душа не перешла. Иначе он остался бы в теле Цура.

И именно поэтому колебания Грани нарушили связь межуд Мастером и Цуром.

Его чёртово Величество догадывалось о том, что его «отпаиватель» и личный целитель попробует со мной связаться?

Нет.

Это было бы слишком сложно рассчитать. Скорее всего, он поколебал Грань на всякий случай. Чтобы точно не дать мне связаться ни с кем в Родном мире.

— Не в этот раз, — сказал я. — Возвращайся к своему Мастеру и скажи, что поговорим с ним уже после того, как всё закончится, — сказал я и развернулся.

— Нет! — резко воскликнул Цур. — Вы должны сделать то, что Мастер сказал! —

Он подорвался на месте и поспешил ко мне. Но не успел схватить меня за плечо, как я резко, не оборачиваясь, перехватил его руку стальной хваткой.

— Ещё одно движение не в ту сторону и мне придётся сломать тебе что-нибудь, — я медленно перевл на него взгляд. — Ты дал мне повод, ещё когда провёл свою ментальную атаку. А сейчас — и подавно.

Он не внял моим словам.

Обруч на его голове активировался. Чистая мана полукровки наполнила его, преобразуясь в ментальную энергию.

Хват. Я молниеносным движением сорвал обруч, ломая его, как тонкий прутик. В воздух выбросилась ментальная энергия. От которой слегка закололо в голове.

В тот же момент я нанёс удар Цуру в грудь. Не сильный. Раскрытой ладонью. Но этого хватило, чтобы отбросить его на несколько метров назад.

Он отлетел с болезненным хрипом и взялся за грудь. Возможно, я что-то ему сломал. Но ничего, переживёт. Полукровки живучи.

Да и дела до его жизни мне не было.

— Ты заслужил смерть. Но мне не с руки ссориться с твоим хозяином, он ещё может быть полезен. Только поэтому я сохраню тебе жизнь.

Он смотрел на меня взглядом, полным ледяной злобы. Держался за грудь. Тихо хрипел. Но не говорил ни слова.

Но у него хватило ума отказаться от дальнейших попыток сразиться. После того, как я разгадал его трюки с ментальными атаками, он потерял всякую возможность, чтобы дать мне достойный бой.

Так что я оставил его здесь. Он и так получил от меня куда больше, чем заслуживал после своих нападок.

Я на всей скорости удалился на несколько километров от пути к гробнице. К россыпи скал, за которыми будет сложно заметить мой лабиринт.

Перед тем, как скрыться среди них, я взлетел на десяток метров, используя форму мантикоры. Для того, чтобы увидеть, что находится на уровне горизонта. Запечатлеть пространство, куда я потом телепортирую лабиринт.

После чего я достиг места.

И вызвал к себе лабиринт.

Он явился возле меня с характерным грохотом. Я рванул внутрь.

С моими людьми всё было в порядке. Пусть я и спрятал лабиринт заранее, телепортировав его подальше от Императора, но всё равно — видеть своих людей в безопасности — это облегчение.

Но первым же делом, я перенёс лабиринт вдаль. К горизонту. На самую границу видимости. Чтобы уже там обсудить план, по победе над Императором.

И вот здесь у меня был противник.

Единственный, кому я не мог приказать напрямую. И от которого с каждой минутой становилось больше проблем, чем пользы.

— Нельзя позволять моему брату добраться до гробницы! — заявил Владислав, не стесняясь повышать голос. — И саму гробницу надо запечатать навеки!

— Что же там находится, что заставляет тебя так нервничать? — справедливо спросил командир моего наёмничьего отряда Агат, приглаживая отпущенную бороду.

— Тебе слово не давали, — с презрением бросил ему Владислав.

Но тут его осадил уже я:

— Дал. Я. Лично. А ты, Владислав, если ещё раз попробуешь заткнуть одного из моих доверенных советников, будешь отослан с совета и больше не привлечён ни к одному совещанию.

— Вот такова твоя благодарность? — он стиснул челюсти.

— Избавь от манипуляций. И ты, и я прекрасно знаем, что все твои поступки продиктованы твоей собственной жаждой власти. А не какой-то благородной цели или общим со мной взглядам на мир. Я тебе ничего не должен, Владислав. А ты мне — вполне. Хотя бы за то, что ты стоишь здесь, несмотря на свои неоднозначные поступки.

Повисла тяжкая тишина.

Те слова, которые я выговаривал Владиславу, не приведут его в чувство и, тем более, не сделают его доброжелательнее.

Но кому нужна доброжелательность этого змея? Сейчас я поставлю его на место. Если прислушается и сделает правильный выбор…

— Мы можем поговорить наедине? — внезапно спросил Владислав.

Важный разговор?

Или попытка вывести на эмоции?

Нет. Владислав был зол. Но серьёзен. Он явно сдерживался. Тем более, он понимал, что провокациями ничего положительного от меня не добьётся.

— Оставьте нас, — скомандовал я. И все, кто был здесь, даже включая Борея и Пса — людей Владислава — вышли. — Так понимаю, тебе есть что мне сказать, Владислав.

— Есть… ты не слушал меня. Я понимаю, почему. Потому что я не рассказал тебе сути, — он ткнул себя пальцем в горло. — Запрет. Ты говорил, что снимешь его.

— Это потребует минимум несколько дней, — более сложной вживлённой магической техники я в этом мире ещё не встречал. — У нас их нет.

— Поэтому я не буду ничего тебе рассказывать. Ты хочешь узнать? Будь по твоему. Узнаешь. На своём опыте. Мы с тобой сейчас же отправимся в гробницу, где ты используешь это, — он выбросил на стол несколько… маленьких костей.

От них веяло силой.

— Некромантией балуешься, — хмыкнул я.

— Эти кости принадлежат погребённому. Как только они окажутся рядом с ним, ты очень быстро всё поймёшь, — он замолк на несколько секунд, поджимая губы. А потом негромко заговорил: — То, что ты узнаешь, может изменить твоё мнение и обо мне, и о Императоре. Не в лучшую сторону.

Я хмыкнул.

Я и так был о них далеко не самого лучшего мнения.

Он невозмутимо продолжил:

— Но то, как мы тогда поступили, выглядело наиболее верным поступком. Самородок, я прошу тебя, чтобы ты пообещал, что постараешься меня понять.