Изменяя прошлое

И я понял, что наши мысли и желания сходятся. Ничего странного, мы с ним очень похожи, долгие годы лагерей сделали нас почти братьями.

— Тоже об этом думаешь? — не удивился я.

— Ага, — отхлебнул крепкого чифиря, Нечай крякнул и добавил:

— И мне уже как-то похер, что будет.

Я посмотрел на него и подумал, что с нами творится что-то не то, и как бы действительно это «не то» не завело нас в конкретный блудняк.

[1] Евангелие от Матфея, 6:34.

Глава 23

— Что нужно будет делать? — после получаса напряженного раздумья, спросил Сурков.

За это время он о многом успел подумать. Были у него аргументы как за, так и против, но победил убойный аргумент с названием «Молодость». Дубль-Рябинин знал, чем можно поманить престарелого человека, у которого если и не все есть, то, по крайней мере, есть все, что ему надо. Да, Николай не был богачом, но и потребности у него были достаточно скромные. И на эти потребности вполне хватало тех денег, что он зарабатывал. Ни семьи, ни детей, много ли ему вообще надо? Домик он построил, машина есть, отдыхать он мог позволить себе в хороших отелях, но больше любил родную природу.

Единственное, чего у него нет, и чего нельзя купить ни за какие деньги, так это молодость и здоровье, что ему как раз и предлагают. Вновь почувствовать себя молодым и полным энергии — пообещайте это одинокому старику, и он сделает для этого многое, а может, и вообще все, что в его силах и даже намного больше.

— Я передам вам карту памяти с записанной на ней программой переноса, вы сразу же вставьте ее в соответствующий слот того самого смартфона, а дальше все предельно понятно и просто. Точно следуйте указаниям на экране, и новая программа установится на ваш прибор. Интерфейс у нее похож на ваш, то есть, нужно будет установить год и по возможности нужный период этого года. Можно месяц и число, можно просто выбрать, например, — «весна», или вообще ограничиться лишь годом. Важно, чтобы это было до момента вашей смерти в нашем мире. Впрочем, если позже, то перенос все равно не сработает: некуда переноситься. Далее нажмете «Старт» и — вуаля, вы уже в нашем мире! Перенос матрицы произойдет так же, как и у вас, то есть — мгновенно, как вы и привыкли.

— А что будет после этого здесь? — Николай выглядел спокойным, но голос его подрагивал.

— Советую вам, предварительно нотариально заверить ваше завещание, — глядя Суркову прямо в глаза, ответил полковник. — Если, конечно, считаете это необходимым. Потому что через пять минут после переноса ваш прибор расплавится, а ваше тело умрет еще быстрее. Это не будет больно, поскольку в момент смерти вы уже будете без сознания.

— Надеюсь, вы меня не обманываете, — поежился Николай Александрович.

— А какой смысл? — удивился эфэсбешник. — Мы же с вами рано или поздно увидимся там, думаете, мне хочется выслушивать ваши претензии?

Сурков помолчал, обдумывая услышанное, потом спросил:

— А те, о ком я говорил?

— Я дам вам две карты памяти, вторая — для второго прибора. Вам придется поехать к вашим друзьям и как-то передать им одну, все объяснить, чтобы они поняли. Обязательно предупредите, что у того, кто пойдет вторым, будет ровно пять минут после первого переноса. Куча времени, на самом деле, но если не успеет, винить придется только себя, поскольку после этого прибор самоуничтожится.

Полковник помолчал, потом улыбнулся и добавил:

— Вы, наверное, не в курсе, но вас пишут, причем везде — и на работе, и дома, и в машине. Даже на вашем участке на улице стоят камеры.

Сурков округлил глаза, но Дубль-Рябинин поспешил его успокоить:

— Сейчас они передают картинку пустого дома и двора, пока я здесь, так и будет. Но как только я исчезну, они опять включатся. Поэтому, Николай Александрович, не знаю, куда вы спрятали прибор, но если он где-то здесь, у вас есть ровно, — полковник вновь глянул на часы, — восемнадцать минут, чтобы достать его и положить, например, в карман. Перепрятать сможете потом, вот, держите.

И протянул Николаю сложенный лист бумаги, достав его из кармана пиджака.

— Здесь схема вашего дома и двора, где отмечены слепые зоны, которые камерами не просматриваются. Там вы можете делать все, что захотите, не боясь быть замеченным теми, кто за вами наблюдает. Но вообще, скажу я вам, Николай Александрович, обложили вас плотно. Не знаю, как гэрэушник, но Рябинин, если уж взялся, обязательно все выяснит рано или поздно, уж я себя знаю. А потому советую не тянуть с переходом назад, в молодую и счастливую жизнь, в которой вас ждет, я в этом абсолютно уверен, блестящее будущее.

Сурков тряхнул головой, словно сбрасывая наваждение, встал и нерешительно произнес:

— Так я пойду за прибором?

Рябинин тоже встал, достал из кармана небольшой пластиковый футляр, раскрыл его, показав Суркову. Там в соседних отделениях лежали две совершенно одинаковые и на вид обыкновенные карты памяти. Потом вновь осторожно закрыл футляр и протянул его физику. Николай взял, зачем-то кивнул и, засунув футляр во внутренний карман пиджака, пошел на выход.

Полковник из параллельного мира не торопясь подошел к окну, оперся локтями о подоконник и уставился в темноту ночи. Ждать пришлось недолго, немного запыхавшийся ученый уже через четырнадцать минут, как показывали настенные электрические часы, вернулся. Наметанным глазом эфэсбешник отметил: прибора при Суркове нет, и подумал, что физик молодец, страхуется. Видно, спрятал где-то по пути в одном из слепых для камер наблюдения мест. Он улыбнулся про себя, все же тюремный опыт тоже может быть порой полезен. Вслух же сказал:

— Не подходите ко мне, Николай Александрович, мое время выходит. Надеюсь, вы все хорошо запомнили.

— На память пока не жалуюсь, — пробурчал Сурков, застыв посреди комнаты.

— Лучше выйдите опять на улицу, чтобы на записи вам не возникнуть внезапно в пустой еще секунду назад комнате. Надеюсь, до встречи.

И когда уже физик повернулся, чтобы выйти, в спину ему добавил, как бы что-то совсем неважное:

— Да, забыл сказать, после того как активируется программа, при переносе в прошлое в этом мире может происходить, скажем так, некоторая рассогласованность событий.

— В смысле? — остановившись, обернулся Николай.

— Ну, например, какие-то ваши воспоминания будут отличаться от того, что вы увидите после переноса. Но это некритично, уверяю вас. И идите уже, времени почти не осталось!

Николай не ответил, молча вышел на улицу, подошел к забору, ограждающему участок, прислонился к нему и, глядя в звездное небо, попытался осмыслить последние слова пришельца. Получалось не очень хорошо, и он решил пока на это забить, решив, что будет разбираться с проблемами по мере их поступления.

А когда он вновь опустил голову, свет в окне гостиной почему-то не горел. Николай прошел в дом, включил везде свет, но гостя уже нигде не было. Остановившись в небольшом коридорчике, соединяющем кухню и гостиную, где согласно схеме засланного полковника было слепое место, решительно достал с полки свой драгоценный смартфон, вставил в него иномирную карту памяти и с интересом уставился на экран.

***

2013 год.

За окном неторопливо отходящей от Ярославского вокзала электрички плыли станционные постройки, а я все никак не мог решить, зачем мне вообще нужно то, что я собираюсь сделать, и каждый раз приходя к одному и тому же выводу: низачем, просто так, просто потому, что имею такую возможность. Собственно, как мы с Нечаем и думали, — ЭТО началось. Мы уже побывали везде, куда хотелось вернуться и повторить или исправить однажды случившееся, пришло время чудить. Время чудить — оно рано или поздно, но обязательно хоть раз в жизни, да приходит почти к каждому человеку, а уж имея на руках машину времени, вы непременно однажды решитесь на авантюрные поступки по причине, изложенной мной выше: просто потому, что могу!