Изнанка желаний

К примеру, создать мистическую связь между моим телом и его отражением в зрачках волшебницы, чтобы гасить любое моё движение, или намерение, или порыв. Для проверки я дал команду пальцам на ступнях согнуться. Бесполезно.

В моём распоряжении оставили лишь голову. И то с уверенностью можно было поручиться лишь за губы. А как иначе Алине допрашивать меня?

Я сделал то единственное, что мог в этом отчаянном положении.

Сложил губы трубочкой и изо всех сел дунул в лицо миритритке.

И не моя вина, если на неё попало немного слюны. Плевать в неё намеренно я не намеревался, однако есть такая штука, как побочный ущерб. Да и девушка первая начала.

Человеческое Алине было не чуждо. Она машинально отпрянула, прикрыла веки — и нить зрительного контакта, что сковала меня по рукам и ногам, оказалась нарушена. Тело вновь обрело свою волю, и я задёргался, как безумная рыба, вытащенная из воды. Миг недоумения стоил Алине всего: я вывернулся из её хватки и отпихнул в сторону — что с моей силой привело к тому, что она врезалась в стену, к которой была придвинута кровать. Громко бухнуло; я вжал голову в плечи. Поверят ли соседи, если сказать, что уронил гантелю?

Короче, на редкость идиотское пробуждение вышло. Хорошо ещё, что, когда Алина свалилась на постель, стало ясно, что стена не пострадала. Я бы не выдержал, увидев на ней отпечаток девушки. Ремонт встал бы в копеечку.

— Я тебе жизнь спас! Не знаю, что надумала себе, но я тебя и пальцем не тронул, дура!

— Естественно, не тронул, — согласилась Алина, проверив затылок. Похоже, удар вогнал в неё каплю здравого смысла, — Если бы ты меня изнасиловал, я бы погибла. Если бы ты решил продать меня колдуну, я бы проснулась не здесь, а в клетке посреди подвала. Но это не отменяет того, я помню лишь то, как мы сидим в баре, а в следующее мгновение я просыпаюсь в неизвестной квартире в компании парня, который до этого уже бросался на меня.

Она забыла упомянуть, что таким образом я спасался от неминуемой гибели. Типично женский приёмчик.

— К тому же есть разные способы опорочить девушку, не прибегая к очевидностям.

То, с какой тщательностью Алина поскребла кончик языка ногтем и проверила, есть ли что-то на губах, убедило меня в том, что она издевается. Но доказать это я не сумел бы ни в одном суде мира.

— Совершенно логично, что следует допросить того, кто устроил весь этот бедлам. Но ты упомянул, что спас мне жизнь. Расскажи подробнее.

Любой, кто посмотрел бы на эту девушку, державшуюся с величественной невозмутимостью, ни за что не догадался бы, что она только что звезданулась о стену. Не говоря уже о том, что за секунды до этого она сидела на парне.

Страсть как хотелось послать Алину куда подальше, но я себя пересилил. Ссориться мне не хотелось. И пока я думал, с чего начать, миритритка сползла с кровати, взяла расчёску, которую я оставил давным-давно на тумбочке, и принялась расчёсываться.

Никогда бы не подумал, что можно приводить волосы в порядок с такой грацией.

— В общем, — сказал я, собрав в кучу разбежавшиеся мысли, — после того как тебя отравили…

— Что-что?!

— Не отравили, а усыпили… Не эксперт в зельеварении. Но ты выхлебала кучу коктейлей и заснула. А это, кстати, натуральный кретинизм! Полезла в логово маньяков-расчленителей и с готовностью выпила всё, что они предложили.

— Во-первых, я пила не всё подряд, а манговые коктейли, — голос Алины был пропитан таким холодом, что я скосил взгляд на окна. Нет, изморозью не покрылись, — Во-вторых, перед нашим походом я приняла противоядия от всех известных декоктов, которые могут навредить волшебнице. Если бы какому-то недоумку вздумалось отравить меня, это стало бы отличным поводом спалить их осиное гнездо. Или же колдуны выдали бы выскочку сами, чтобы не допустить открытой войны.

— Ну, жги на здоровье, — пожал плечами я. И насторожился, — Погоди-ка, то есть ты приняла меры предосторожности, чтобы не пострадать… А как же я? Мне противоядий нельзя было предложить?

Но Алина меня не слушала (или мастерски игнорировала). Рассеянно помахивая расчёской, она смотрела поверх моей головы.

— Если верить твоим словам, то колдуны изобрели новый декокт для нейтрализации волшебниц. Это плохо. Очень плохо. Такого не случалось уже несколько сотен лет.

— Если?! — возопил я, и миритрика обратила на меня своё царственное внимание.

— Расскажи всё по порядку.

Хоть просьба изрядно смахивала на приказ, я решил, что Алина заслуживает знать всё, что произошло с ней. Хотя я не доверял волшебнице до конца, по всему выходило, что мы с ней в одной лодке. Рано или поздно придётся выдать ей Риту, раз стехиоситка пропала с концами. Главное — убедить Алину не связываться с начальством, поскольку то могло участвовать в кражах и сотрудничать с чернокнижником, создавшим марионетку.

Часть с Максимом и Андреем Петровичем заинтересовала миритрику слабо. Она лишь фыркнула, когда я в общих чертах обрисовал идею Андрея о посмертии волшебниц.

— Очередная ересь, — заявила она, — его проверкой непременно займутся.

Это удивило меня. Если простого трёпа о таких вещах хватало, чтобы получить отряд инквизиции у своей двери, за каким хреном Максим болтал на щекотливые темы с натуральной волшебницей? Неужели он настолько оторван от реальности?

При упоминании марионетки Алина скрипнула зубами.

— Гадёныш действительно был среди них. Наверняка бармен. Кто ещё мог подмешать декокт?

Когда я дошёл до появления Владимира, миритритка нахмурилась. А после того как она услышала, что колдун забрал образец её слюны и дротик, покрытый вязким веществом, её рука сжала расчёску с такой силой, что переломила пополам. А она, вообще-то, была металлической.

— Ты. Отдал. Ему. Что? — Ровный тон Алины с отчётливыми паузами ясно показывал глубины её ярости.

— Он бы заполучил декокт так или иначе, разве нет? Изъял бы все бутылки, вытряхнул бы его из бармена или…

— А если не все они отравлены? А если бармену подсунули заранее отравленные ингредиенты? А если… — Сквозь пальцы кулака Алины, сжимавшего обломки, проступила кровь. Девушка отстранённо глянула на свою руку и разжала ладонь. Облизала порез и счистила с остатков расчёски разводы.

— Хорошо, что он получил только слюну, — выдохнула она, когда закончила.

Я тихо поддакнул. Шестое чувство подсказывала, что, когда миритритка находится в таком состоянии, бодаться с ней на тему причинённого ущерба чревато новыми потерями.

В задумчивости Алина затеребила мочку уха — милый жест, если не брать в расчёт то, что делала она это пальцами рассечённой ладони. Порез закрывался неохотно, кровь продолжала потихоньку выступать, и на ухо девушки попало крошечное пятнышко.