К чёрту правила! Это говорю Я - Гермиона Грейнджер

— Совсем плохо. — Давно мы оттуда смотались?

— Несколько часов прошло. Уже почти утро. Я пошла, заваривать чай, думала-думала, и услышала грохот…

— А я, значит, был… без сознания, что ли?

— Да не то чтобы, — замялась Гермиона. — Ты кричал, и стонал, и… вообще, — закончила она таким тоном, что Гарри стало совсем не по себе. Что он тут вытворял? Выкрикивал заклятия, как Волан-Де-Морт? Плакал, как младенец? — Я еле сняла с тебя крестраж, — сказала Гермиона, явно стремясь переменить тему. — Он прямо-таки прилип к твоей груди. Там даже отметина осталась. Ты прости, мне пришлось применить заклинание ножниц, иначе не получалось его оторвать. Еще и змея тебя укусила, но ранку я промыла, обработала бадьяном.

После этого они несколько дней не могли прийти в себя. Если бы вовремя не среагировали, то попали бы под горячую руку Волан-Де-Морта. Им встречи с Нагайной было более чем достаточно. Было понятно, что Батильду умертвили не так давно, а Волан-Де-Морт, зная желание Гарри побывать на Родине, приказал Нагайне ждать врага в Годриковой Впадине. Во время схватки со змеёй, Гермиона получила дозу яда, потому что Нагайна успела её укусить. На месте укуса образовался бугор, а когда использовали зелье, чтобы вылечить, сделали ожог. Ожог был в форме змеи.

— Как символично… — подумала Гермиона, когда Гарри перевязывал ей руку, — как твоя голова, ты сильно тогда ударился.

— Я-то нормально, — буркнул Гарри, — какого лешего ты бросилась туда, а?

— Не оставлять же тебя умирать в одиночестве, — усмехнулась Гермиона. — Если бы Рон…

За месяц, девушка впервые произнесла его имя, ей было даже слегка непривычно. Гарри всё понял, и, закончив с перевязкой, пошёл сесть на свою кровать.

— А куда ты положила крестраж?

— К себе в сумку. — спокойно сказала Гермиона, указывая на расшитую бисером сумочку. — Пусть он лучше пока там полежит. — Гарри откинулся на подушки и посмотрел в ее осунувшееся, посеревшее лицо.

— Не надо было нам лезть в Годрикову Впадину. Это все я виноват, Гермиона, прости.

— Ты не виноват; я тоже хотела там побывать. Я вправду думала, что Дамблдор там оставил для тебя меч.

— Угу… Видно, мы ошиблись.

— Что там было, Гарри? Что произошло, когда она отвела тебя наверх?

— Батильда и была змеей… Вернее, змея была ею… С самого начала.

— Ч-что? — Гарри закрыл глаза. Он все еще чувствовал запах Батильдиного дома, от этого все случившееся казалось ужасно ярким и реальным.

— А что ты нашла, что так вернулась быстро?

— Я нашла окровавленное тело Батильды, — сказала Гермиона, — оно было в шкафу в другой комнате. Я поздно поняла, что это ловушка…

— Ее оставил в Годриковой Впадине Сама-Знаешь-Кто, чтобы караулила. Ты была права: он знал, что я туда вернусь. Люпин говорил, что мы столкнемся с магией, которую и представить себе не могли, — пробормотал Гарри.

— Так, вот почему она не говорила при мне… — подумала Гермиона.

— Да. Она не хотела разговаривать при тебе, потому что говорила-то она на змеином языке, все время говорила на змеином, а я и не заметил, я же ее понимал. Как только мы поднялись наверх, змея известила Сама-Знаешь-Кого, я все слышал мысленно, я почувствовал, как он обрадовался и велел меня схватить, а потом…

— Тебе стоит отдохнуть, Гарри, — предложила Гермиона, — ты устал после этих событий…

— Это тебе надо выспаться. Не обижайся, но вид у тебя кошмарный. А я уже в норме, могу подежурить. Где моя волшебная палочка? — Гермиона молча смотрела на него. — Где моя палочка, Гермиона? Она закусила губы, глаза ее наполнились слезами.

— Гарри…

— Где моя волшебная палочка? — Она наклонилась, подняла что-то с пола и показала ему. Палочка из остролиста переломилась надвое, только стержень от пера феникса удерживал обе половинки вместе. Гарри взял палочку в руки, словно это было живое раненое существо. Он не мог собраться с мыслями, все терялось в тумане страха и неуверенности. Гарри протянул палочку Гермионе:

— Почини ее! Пожалуйста!

— Гарри, вряд ли я… когда она вот так сломалась…

— Пожалуйста, хоть попробуй, Гермиона!

— Р… репаро! — Отломанная половина приросла на место. Гарри взмахнул палочкой. — Люмос! Вылетели несколько искорок и сразу потухли. Гарри прицелился в Гермиону: — Экспеллиармус! — Волшебная палочка Гермионы, слабо дернувшись, осталась у нее в руке. Палочка Гарри не выдержала ничтожного магического усилия и снова переломилась пополам. Гарри смотрел на нее с ужасом. У него не укладывалось в голове то, что было перед глазами. Волшебная палочка столько с ним пережила… — Гарри, — прошептала Гермиона еле слышно, — прости, пожалуйста…. Боюсь, что это я ее…. Понимаешь, когда мы убегали, змея кинулась на нас, я швырнула в нее Взрывающим заклятием, а оно отскочило и… и, наверное, зацепило…

— Ты же не нарочно, — машинально ответил Гарри. Он чувствовал себя совершенно опустошенным, раздавленным. — Ничего… что-нибудь придумаем.

— Гарри, вряд ли ее можно починить, — со слезами проговорила Гермиона. — Помнишь, … помнишь, у Рона сломалась волшебная палочка? Когда вы разбились на машине? Ее так и не смогли исправить, в конце концов, пришлось покупать новую. — Гарри вспомнил Олливандера в плену у Волан-де-Морта, вспомнил убитого Грегоровича. Где же он возьмет новую волшебную палочку?

— Ладно, — сказал он фальшиво бодрым голосом. — Пока что буду одалживать твою. На время дежурства. — Гермиона, заливаясь слезами, протянула ему свою волшебную палочку. Она так и осталась сидеть у его постели, а Гарри выбрался наружу, больше всего на свете мечтая оказаться как можно дальше от нее.

Гермионе снились родители, которые просили её о помощи, будто она и не отнимала их память, будто они были рядом, просили спасти их, но Гермиона так и не понимала, по какой причине.

«ГЕРМИОНА!» — она в холодном поту, когда в голове услышала голоса друзей. Вытерев пот с лица, девушка выскочила из палатки, и побежала в лес, так как возле палатки Гарри не оказалось.

«ГЕРМИОНА!» — голоса Гарри и Рона звучали в её голове, как колокол, она еле сдерживала эмоции, чтобы не закричать.

Голоса привели Гермиону на озеро, где она увидела одежду Гарри и серебряную лань. Не долго, думая, Гермиона хватает волшебную палочку, которая лежала возле вещей Гарри, и бежит к прорубу, который был сделан не так давно. Аккуратно подойдя туда, Гермиона встала на колени, и опустила голову в воду. Через пелену она увидела чей-то силуэт. Он поднимался, и тащил кого-то за собой. Когда Гермиона вытащила голову, за ней следом вынырнул Рон. Гермиона схватила его за ворот свитера, и помогла выбраться, за собой, Рон тащил Гарри, а в руке Уизли, Гермиона увидела меч. Они выбрались на берег. Рон потряс головой, чтобы немного освежиться, и чтобы капли не падали на глаза.

— Этот болван даже медальон не снял?! — возмутилась Гермиона.

— Ты… это… совсем спятил? — Только потрясение от звука этого голоса придало Гарри сил вскочить на ноги. Он дрожал всем телом и пошатывался, а перед ним стоял Рон, полностью одетый, но промокший до нитки, с прилипшими к лицу волосами, держа в одной руке меч Гриффиндора, а в другой — крестраж, болтающийся на оборванной цепочке. — Какого черта ты не снял эту пакость, раньше, чем соваться в воду? — пропыхтел Рон, размахивая крестражем, который покачивался взад-вперед, как на сеансе гипноза. Гермиона вырвала у него из рук медальон. Гарри не ответил — слова не шли. Гарри никак не мог в это поверить. Трясясь от холода, он подобрал барахло, валявшееся на берегу озера, и стал одеваться. Натягивая на себя один свитер за другим, Гарри каждый раз ожидал, что Рон исчезнет, пока он не может его видеть, но тот всякий раз оказывался на месте. Он тоже нырнул в озерцо, он спас Гарри.