Каирский синдром

По субботам, когда стемнеет, у советской казармы на Мукаттаме устанавливают проектор и крутят советское кино. В этот вечер — фильм «Офицеры», в бессчетный раз.

Солдаты сидят, курят, переживают. В них просыпается любовь к родине, подавленная казарменной жизнью.

Один говорит мне:

— А как бы со Светличной познакомиться? Вот эта баба — идеал, люблю ее бледно-голубые глаза.

Я не понимаю:

— А разве она играет в этом фильме?

— Да нет, я так.

Флешбэк: июль 71-го, невыносимая жара.

Гора Мукаттам, штаб-квартира ПВО Египта. Комната отдыха офицеров.

Шумит старый кондиционер. Гонит все тот же горячий воздух. Гулко падают капли охлаждаемой воды. Всю жару убрать невозможно. Но, подставив лицо потоку воздуха, можно освежиться и простудиться.

Из транзистора доносится мурлыкающий Кэт Стивенс: My Lady d’Arbanville.

Снаружи доносится приятный запах жареных овощей: солдат-денщик готовит обед офицерам. Он делает это на походном примусе, во дворе. Затем раскладывает под навесом лепешки, рис, подливу, овощи, мясо. Это не для них, тощих феллахов. Это для офицеров. Только будут ли эти раскормленные увальни защищать свою фараоновскую родину?

Фараоны лежат в песках, думают: «Кто мы, где мы и что наши кости, и что наша мумифицированная плоть? Почто нас выкинули на свалку истории?»

Под песками — земная кора, ее глубина — от пяти до тридцати километров, под ней — мантия, внешнее и внутреннее ядро, а снаружи — гора Мукаттам. А по ней бегают микроскопические создания — люди.

Кто под кем?

МЫСЛИ О ПОБЕГЕ (август 71-го)

И снова советская бригада ПВО, гора Мукаттам.

Выхожу с дымящейся «Килубатрой» на площадку: как смыться на Запад?

Ослепительное солнце. Цитадель Саладина. Одинокий гриф завис над Каиром.

Как смыться?

Смыться из Советского Союза хотелось многим, в том числе и мне. Однако смыться из Египта 71-го было не так-то просто. Направо — Суэцкий канал, а там израильтяне. Налево — Ливия, где к власти пришел Каддафи. Внизу — Судан, где правит диктатор Нимейри. Наверху — Средиземное море и советские военные корабли. Можно было бы забраться в британское посольство в Каире, попросить убежища. Но кому нужен несчастный советский переводчик?

Поэтому, накопив пятьсот долларов, легче было бы купить место в трюме сухогруза, идущего из Александрии в Грецию или Турцию. Конечно, шанс нарваться на жуликов и тут огромен. Однако в случае удачи… залезу в трюм в Александрии, а вылезу в Марселе. И буду работать на Радио «Свобода» в Мюнхене, лая по ночам на оставленную родину. Продамся американским империалистам, уподоблюсь власовцам, бандеровцам и прочему эмигрантскому отребью.

Как увлекательна судьба предателя!

Впрочем, предательство зрело в бессчетных умах. Расчленение империи готовилось уже тогда. Дух национализма цвел пышным цветом.

Переводчики-хохлы дразнили москвичей:

— Мы в Киеве читаем больше вас американской литературы. Гарольда Роббинса, например. Never love a stranger…

В них уже проглядывала племенная спесь.

Таджики и узбеки вообще были непроницаемы и жили по собственным законам. Копили золотишко, чтобы вложиться в теневой бизнес Средней Азии.

Дух стяжательства торжествовал: хабиры откладывали сертификаты на «Волги» и слышать не хотели об идеалах социализма.

Но мог ли я, наивный, предполагать, что к 91-му году предательством будет охвачен весь Советский Союз? Что никто не заступится за бедную ослабевшую сверхдержаву.

В результате — кто-то удрал за кордон, кто-то занялся бизнесом и преуспел. А кто-то спивается на подмосковной даче, решает кроссворды и плачет по исчезнувшей империи.

Так что это значит — измена? Распад сознания? А может, это основной инстинкт, более сильный, чем преданность? Так предавали родину варвары, переходившие на сторону Рима. Оставляю эту тему историкам. Но уже тогда, в брежневские времена, любимой фразочкой стало: «Любите Родину, мать вашу!» А за этим следовал оглушительный гогот.

Во времена застоя на первых рубежах распада была советская армия. Нигде не воровали так, как в гарнизонах и бригадах. А кульминацией стала тотальная распродажа армейского имущества в Западной группе войск, на территории Восточной Германии. Там в начале 90-х была запущена на полный оборот практика, уже опробованная в Египте.

ВО ВЛАСТИ СОВЕТСКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О ПРЕКРАСНОМ (август 71-го)

Гора Мукаттам, штаб-квартира ПВО.

Старший переводчик Андрей С. выходит со мной к парапету.

Стоим в египетских полевых гимнастерках, курим.

Под нами расстилается Каир в мареве смога и пустынной пыли. Напротив, у цитадели Саладина, как всегда, кучкуются группы туристов. За ними — старый город, сюда съезжается на переполненных автобусах рабочий люд. Каир — разросшийся муравейник третьего мира. Иллюстрация марксистского тезиса о том, что здесь — будущее мировой революции.

Андрей настроен лирически. Сжимая под мышкой роман «Лорд Джим» Джозефа Конрада в мягкой «пингвиновской» обложке, он произносит:

— Хороший писатель Конрад, его готовят к изданию в Москве. Реакционные редактора противятся, но надо, давно пора приобщать нас к хорошим образцам.

— А ты не видел «Смерть в Венеции»? — продолжил он. — Нет? О, это шикарный фильм. Висконти поставил по новелле Томаса Манна. Там тема гомосексуализма — пока еще у нас запретная, но верь, и это табу падет.

Переходим на тему патриотизма и будущего нашей страны.

— Да, много ошибок совершили, — говорит Андрей, — но партия все это понимает и перестраивается — тогда я услыхал впервые слово «перестройка». — У нас ведь потенциал — неисчерпаемый. Народ — талантливый. Мы победили немецкий фашизм — такой могучей армии у сил империализма не будет больше никогда.

Позднее я услышал мнение специалистов: прекрасно организованная немецкая армия поставила перед собой невыполнимую задачу — покорить Европу от Атлантики до Урала, имея перед собой неисчерпаемый людской ресурс на Востоке и столь же превосходящий технически — на Западе. Русские завалили немцев телами (соотношение пять к одному), а американцы — техникой (тоже пять к одному) — гонялись на самолете даже за одинокими немецкими пехотинцами. И вся эта дурная и бессмысленная Вторая мировая была лишь прологом новой — холодной, когда Россия и США, истинные претенденты на мировое господство, скрестили мечи.