Как я сняла дракона

— Летим ко мне в замок, — не спросил, а уведомил меня дракон.

Глава 33. Сомнения

— Нет, — мое сердце гулко забилось, когда я произнесла это короткое слово. Я вложила в него всю свою решимость, стремясь донести до Миарфена, что это не просто каприз, а осознанный выбор. Я должна была показать ему, что мои намерения тверды, иначе я рисковала потерять саму себя, сбившись с пути, который сама же выбрала. — Сегодня я хочу вернуться домой.

Дракон резко обернулся ко мне, его глаза вспыхнули золотистым огнем. Он пристально посмотрел на меня. Не стал спорить или настаивать — просто ждал моего объяснения.

— Почему? — эхом разнесся над землей глубокий голос. В тоне не было привычной властности.

— Мне нужно время… подумать обо всем, — выговорила я.

— Ты все еще размышляешь о возвращении на Землю? — неожиданно спросил Миарфен. Он стоял неподвижно — как статуя. Но я ощутила, как в нем что-то напряглось, способное взорваться в любой момент.

— Я не знаю, — ответила я, глядя прямо перед собой, но не видя ничего конкретного. Мысли путались, а эмоции бушевали. — Я не могу утверждать, что готова навсегда покинуть Эфемирос. Здесь я впервые почувствовала себя живой, настоящей. Но кто я без своей камеры?

Миарфен подошел ближе. Он остановился в нескольких шагах от меня, и я уловила исходящий от него жар, как от стоящей рядом печи.

— Я хочу, чтобы ты осталась, — произнес правитель тихо, но уверенно. — Но решать тебе.

Эти слова застали меня врасплох. Они были сказаны спокойно, без излишней эмоциональной окраски, но именно эта простота сделала их особенно трогательными. Внутри меня все сжалось от неожиданности. Никогда раньше Миарфен не говорил ничего подобного. Его обычно сдержанный тон вдруг прозвучал как-то тепло.

Я как будто снова заглянула в душу дракона — как тогда, когда нажала на кнопку спуска фотоаппарата. Я увидела в Миарфене нечто большее, чем просто власть и силу. И сейчас это ощущение возвратилось.

Это было не не требование подчиниться — но настоящее приглашение, произнесенное с уважением и вниманием. Оно давало мне право наметить собственный путь, оставаться рядом с ним по своему желанию, а не по принуждению.

— Ты хочешь, чтобы я осталась? — переспросила я, тщетно силясь скрыть дрожь в голосе. Эта фраза служила почти признанием, вызывая эмоции, контролировать которые выходило из рук вон плохо.

— Да, — сказал он, не отводя взгляда. — Ты могла бы найти свое призвание даже без фотокамеры. Если не получится ее вернуть.

— Миарфен, — начала я, но он прервал меня, шагнув ближе. Меня будто дернуло током от случайного соприкосновения наших рук. Дракон же будто ничего не заметил.

— Не говори ничего, — произнес он. — Просто обдумай все как следует. У тебя есть время.

Миарфен сделал шаг назад, давая мне пространство для размышлений. А затем обернулся драконом и протянул когтистую лапу, предлагая взобраться на него.

…Только оказавшись в своем хрустальном куполе, я выдохнула. Налила себе лунного чая, чтобы успокоиться. Присела на диван, на котором мы с Миарфеном… Низ живота запульсировал, и мне дико захотелось снова испытать все то, что случилось прямо тут, на этом диване. Тут, пожалуй, никакой лунный чай не поможет.

Между тем, уже зачиналось утро: свет звезд становился все ярче. В Эфемиросе многое было странным, но в сжатые сроки я стала принимать все происходящее вокруг как само собой разумеющееся. Будто всегда жила в этом мире, звалась Ярой, дружила с Лираной и Аэльдри. Всегда любила Миарфена.

Мой живот сжался в тугой узел, а щеки мгновенно вспыхнули. Любила! Надо же такое придумать?

Я попыталась убедить себя, что это всего лишь иллюзия, игра воображения. Но как я ни старалась, у меня не получалось подобрать другое объяснение. Образ Миарфена не покидал мои мысли. Но было ли у меня право надеяться на что-то большее, чем просто физическая связь, я не знала. Боялась и думать об этом.

Шорох у двери заставил меня обернуться, и я увидела Луми, который с любопытством заглядывал в комнату. Его пушистая морда выражала смесь озорства и интереса, а маленькие глазки блестели.

— Ты опять пропадала где-то всю ночь, — пропищал он с намеком, скривив забавную мордочку. Его тон был игривым, но в нем чувствовалась нотка беспокойства.

— Да, мы с Миарфеном летали по островам, — будто небрежно бросила я, и мои щеки вновь запылали.

— И почему ты сейчас не с ним, а сидишь вот тут и мечтаешь о чем-то? — продолжил расспросы Луми, подлетая ближе и усаживаясь рядом со мной.

— Просто размышляю о многом, — уклончиво проговорила я, стараясь скрыть свои истинные мысли.

— О чем-то важном? — уточнил котафиз. — Или о драконе?

— Уже несколько раз он спас меня, — я вспомнила все те случаи, когда Миарфен приходил на помощь. — По островам вот прокатил. В замке у него ночевала. И вообще… Но я не понимаю, чего он хочет от меня.

— Он хочет тебя, — серьезно промолвил Луми, прерывая мою рефлексию. — Драконы выбирают тех, кого захотят. Если он с тобой — значит, выбрал тебя.

Эти слова звучали слишком хорошо, чтобы быть правдой. Мой разум отказывался признавать такую простую истину. Как можно было купиться на то, что могущественный дракон, правитель целого мира, мог всерьез остановиться на мне — обычной девушке, да еще и из другого измерения? Но в глубине души хотелось верить, что это реально.

— Это невозможно, — пробормотала я, качая головой. — Он ведь… дракон. Повелитель. А я…

— А ты — Яра, — перебил меня Луми, будто прочитав мои мысли. — И если он избрал тебя, то видит в тебе что-то особенное. К тому же ты раскрыла его суть при помощи того снимка, помнишь?

— Такое забудешь, — продолжила я, пытаясь перевести разговор в более нейтральное русло. — Но я не рассказала тебе главного, Луми. Я размышляю о том, как и зачем мне оставаться в Эфемиросе, когда я лишилась своей камеры.

Котафиз задумчиво потер лапкой мордочку, став еще серьезнее. Даже его крылышки потеряли цвет, приобретя блеклость.

— Опять… Ты сказала, что Тален не сможет переправить тебя. Или ты знаешь другой способ покинуть наш мир?

— Нет, — ответила я, расписываясь в беспомощности. — Теперь нет.

Луми внимательно посмотрел на меня, его глаза сузились, словно он разгадывал какую-то замудренную головоломку.

— То есть, ты остаешься, — заключил он, подводя итог. — Это же замечательно!