Камень-1. Часть 4. Чистота — залог здоровья. Зачистка, баня и прочая гигиена

— Клянусь именем всех светлых богов, что ни я, ни все мои люди не будут пытаться задержать твою дочь-босорку или навредить ей! Доволен? Теперь ответь… Ты уверен, что, если эти пучки убрать, то всё это колдунство развеется?

— Центральный столб — да, уверен. С угловыми — всё может быть. Надеюсь, что хоть засбоит. Но к центральному столбу шаман нас точно не подпустит.

— Давай, развязывай дочку. И объясни ей, что делать, кого драть, а кого — не стоит. А я своих предупрежу.

Кое-что и без этих новостей представилось Игорю очень важным, и он вновь достал амулет связи. Фабий даже подзабыл, что не смог связаться ни с кем за забором участка, и вспомнил об этом, только вызывая группу. Чёрт, связи же нет. Или? Они же все внутри этой скрутки молний. Все за забором недоступны, это да. А свои, внутри?

— Рыбачок, Мамон, Лерик! Ответьте Вилке-6! Обозначьтесь!

— Мамон в канале… Ларь в канале… Рыбачок тут, — ну, хоть тут нормуль.

— По одному! Сперва — всем циркулярно от меня. В сарае шесть супостатов, харазцы. Те, что первый адрес вырезали. Из них один — шаман, и один — его ученик. И это только полбеды. Бед у нас вообще, как говна в доброй жопе. Они что-то знатно колданули, и, похоже, помощи не будет, ни огнём, ни магией. Если кто может, не подставляясь, то гляньте за эти чёрные загибулины. Для всех, кроме нас, словно время встало, как хер у подростка на порнооткрытку. Так что если хотим жить — спасаем себя сами, с тем раскладом, что имеем, и с тем запасом, что в подсумках. У Бога есть лишь наши руки. И вот ещё что, очень важно. Всё колдовство держится на этих дурацких пучках и, в первую голову, на центральном столбе. Мамон, честно скажи, БК полный взял?

— Да взял, блябуду, взял!

— Стоп, услышал! Теперь, вот ещё. Я не слезу пускаю, и не ворот рву. Короче. Что бы ни случилось, кто-то должен выжить и Поздняку всё рассказать. Хозяин говорит, что за харазцами, за вампиром утренним, вообще за всем мятежом стоит лич, которого зовут Ашмаи. Запомнили?

Теперь по делам нашим скорбным. Обозначаемся по месту. Я — в могиле с хозяином и дохлой собачкой. Хозяин из перемётных, но сейчас с нами. Лерик считал, что собака не собака, а босорка. Так вот так оно и есть. На этом и прижал, и, как только прижал, по нам гвоздить начали. Хозяин ранен, не тяжело, но ходить не может. Били по нему, в первую очередь, видимо, рот затыкали. Теперь вот что ещё. Собачка, конечно, и правда — босорка. Но вот она сейчас за нас, так что в неё не палить, ясно? Повторяю, глядите, босорку не прихлопните сгоряча, она тоже будет пытаться втихаря эту фанаберию разлохматить. Да и без толку это будет!

Теперь — кто где, ответ по запросу. Ларь?

— За углом дома, ближе от тебя к воротам. В манёвре свободен, могу и дом обойти, и попробовать выбраться за подмогой вне директриссы из сарая. Пузырь вижу чётко, чёрные сопли тоже. Пока ты не сказал, на то, что всё застыло, даже внимания не обратил. Дверь сарая под углом, окон, продухов в видимых мне углах и большей части стены со стороны ворот нет. Стреляю по воротам сарая, но угол плохой, на пузырь пуля под рикошет идёт, да и помпа у меня, не винт. Меня им не выцелить по той же причине, если у них только копья в полёте не поворачивают. Связь закончил.

— Так, Лерик, только не лезь за забор и чёрные сопли! Жопой чую — там какая-то подляна. Побудь пока там, где ты есть. Но если увидишь, что можешь ужалить — жаль до почек и селезёнки! И главное! Отставить бить по сараю. Дожидаешься, пока все отвлекут степняков на себя и стреляешь по видимым тебе пучкам. Есть мысль, что можем клетку сломать, если пучки порушим. Центральный столб колдун будет пасти, так что не трать на него время, не дадут. Дальше пошли. Юрец?

— В канале! По часовой стрелке от тебя на три часа, за поленницей. Вижу тебя, прикрываю. Вижу пузырь, угол сарая и кусок стены, дальний от улицы. Окно на ней есть, маленькое, высоко и за решёткой, долблю в него как раз. Пока без толку, щит не мигает. Ворот не вижу, зато вижу эту центральную мандулу.

— Если удастся, сковырни её. Только я тебя настоятельно прошу, не подставься! Если не можешь сделать всё без чрезмерной опасности для себя, то и хер бы с ней. Долби тогда лучше в стену, да пониже, так, чтобы в пузырь ровно попадать. Стены — доска, их прошьет и не заметит, но паси за остатком боезапаса и бей только пульками, картечью из твоего дробана смысла нет в сарай шмалять. И не высовывайся! Видел, какие ледяные херы летают? Отчикает попец, и будешь не Юрец!

— Злой ты. О вечном бы подумал!

— Это вот да, пожрать не помешает... Мамонище! Чо-как? Ты где Родину и пузо своё спасаешь?

— Это, Игогоша, я, считай, за сараем. Почти под ним. Есть окно, но маленькое. И фанерой зашитое.

— Опа… Ты в курсе, боец, что попал? Ты теперь доброволец!

— С какого бодуна? Добровольцем я только в чепок!

— С такого, что меня лошадиной кликухой назвать посмел. И к перспективному месту атаки ближе всех. Короче, ты мне мозги не пяль, ты меня и так уже устал! Некому больше. Фанерку на окошке по-тихому глянуть сможешь? Так, чтобы тише муравья, идущего на блядки к чужой муравьихе?

— Да чо глядеть-то? Я под ним, считай, жопу расплющил.

— Долбанулся в корягу? Ну ты там ещё «Чёрный ворон» во всю пасть проори! Давай на две октавы ниже, не ровён час, услышат тебя косоглазые! Ты там как, фанерку хорошо видишь? Как закреплена?

— Да ну никак… Просто воткнута за решётку. Гвоздей, по-крайняку, отсюда глядя, никаких, проволоки тоже.

— У тебя обнаружить магию есть чего?

— Да откуда в жопе брильянты? Нечем…

— Давай так… Тише мыши подгребаешь к фанерке. Дотянешься?

— Ну, ежели на цырлы встану, то да.

— Нежно, как чужую жёнку, пытаешься снять. Если какая закрепка найдётся — всё, сразу бросай и быстрее собственного визга за угол! Если снимается — тут же туда гранату и, обратно, за угол! Стремительней стрижа! Усики у чеки разогни заранее, вот прям щаз.

— Это, Фабий, а какую им залупить? Сигналку, без рубашки или в рубашке?

— Сука жирная! Я ж приказал рубашки сдать на броню!

— Ой, ладно! Чего всё исполнять-то? Вот сейчас, мыслю, с рубашкой как раз лучше. А все приказы выполнять… Начальник без припизди, что баба без сраки, сам говорил. И чо серчать-то сразу?

— Я тебя урою, но потом. Кидай с рубашкой и мухой за угол, лёг и ни жу-жу, пока не рванет. Там разберёмся. Только укройся нормально, осколком от рубашки стену прошьёт и не заметит. Береги жопу!

Так, остальные! По взаимному прикрытию. Сектора херовые, со щелями и отнорками, и вполслепа. Лерика так вообще никто не прикрывает. Беловолыч, ты там осторожно и чутко, понял? Снесёшь хоть один пучок и оттягивайся к Мамонищу, только обозначься, во избежанье. Мамон, слышал? Я, сколько могу, прикрываю тебя, пока ты за угол не ушмыгаешь, и вполглаза пасу Юрца. Приём!

— Принял… Принято… Есть, — забубнил переговорник.

— Мамон! Через пятнадцать секунд начинаешь! Всё, бабахай, шестидюймовка Авророва! Остальным! Если после взрыва щит слетит, держим ворота и окна! И огонь на подавление! Пока что все, кроме Ларя, отвлекаем от Мамона! Он мудак, конечно, но сегодня герой! Отбой связи! Возобновление осмысленных действий и новый сеанс — после взрыва, а пока ведём беспокоящий огонь во все дыхательные и пихательные, только Мамона не заденьте на его геройстве, умоляю вас всех!