Капитали$т. Часть 5. 1991

Борис Борисович сжимает кулаки. В его глазах — праведный гнев.

Глава 24

Прокурор был мрачен и обеспокоен. Кажется, сильно с похмелья. И приехал без шофера, сам за рулем.

— Рад вас видеть! — жизнерадостно поздоровался я, залезая в машину. — Вы уж простите за беспокойство, но у нас небольшой форс-мажор случился…

— Что стряслось? — спросил он вполголоса.

— А то вы не в курсе, — улыбнулся я. — Базу нашу водочную хлопнула милиция. Людей забрали, товар забрали, деньги забрали… Такая подстава на ровном месте.

— Да… — безжизненным голосом произнес прокурор.

— Или мы уже не друзья? — спросил я с напором. — Не друзья и даже нейтралитет не соблюдаем?

— Я не знал, — сказал он. — Меня не ставили в известность.

— Да ну? — удивился я. — Городского прокурора не поставили в известность о такой крупной операции против водочной мафии? Быть такого не может! А начальника вашего тоже в известность не поставили? Ну уж, этого не может быть, потому что не может быть никогда!

— Я узнаю, что можно сделать, — пообещал он. — Узнаю, но… Ты бы позвонил Николаю. Уж он-то наверняка в курсе дела. Вы общаетесь сейчас?

— Николай Николаевич, похоже, на что-то очень обиделся, — сказал я. — На контакт не выходит. Наверное мало мы ему бабок переплатили.

— Ну а от меня ты что хочешь? — спросил он, сокрушенно вздохнув.

Тут меня прорвало. Так бывает — копится-копится внутри раздражение, а потом все в один момент прорывается.

— А я не знаю, чего я от вас хочу! Может быть, я хочу, чтобы люди, которые долгое время получали от нас хорошие деньги, немного напряглись! И чего-то сделали, чтобы помочь решить вопрос! Иначе, нахрена вы нам нужны тогда?!

Прокурор как-то затравлено посмотрел на меня.

— А чего ты переживаешь-то так, Алексей? — спросил он. — Ну забрали парней. Ничего страшного. Разберутся — отпустят. К тебе-то никаких вопросов нет. Чего ты переполох-то поднял?

— Это наши люди. И наш товар, — сказал я, стараясь говорить спокойно. — Ваша задача сейчас — разобраться в ситуации. По возможности — помочь. Это, кстати, и в ваших интересах тоже. Все, всего доброго.

Я вышел, громко хлопнув дверью. Прокурорская «Волга» тихо заурчала мотором и удалилась.

Я с тоской думал о бутылке виски, которая хранилась в кабинете. Напиться и забыться. Но нельзя, потому что ответственность, будь она неладна. Сейчас пока еще — моральная. Перед пацанами, которых повязали славные работники милиции… Но вот-вот может наступить и другая ответственность. А так хорошо все складывалось… Накатила какая-то апатия. Я сидел в коридоре, смотрел в окно, а в голове туман и ни о чем не хочется думать.

Пришел Матвей, видом мрачнее тучи.

— Ну что? — спросил я.

Он поморщился, как от зубной боли.

— Звонил своим ментам. Все в шоке, короче. Никого в известность не ставили. Судя по всему, решение принималось на самом верху… Чтобы нас разгромить…

— Ну, ты не сгущай краски, — сказал я с досадой. — До разгрома еще далеко. Че там Борисыч? На телефоне?

— На телефоне, — подтвердил Матвей.

— Ну вот. Сейчас соберем силы и будем решать наш вопрос.

— Быстрее нужно, — сказал Матвей с отчаянием. — Быстрее, Леха! Пацанов ломать сейчас начнут, понимаешь! Показания выбивать — на меня, на тебя…

— Пацаны-то хоть надежные? — мрачно спросил я.

— Разные, — махнул рукой Матвей. — Так-то надежные, но… смотря как ломать будут.

— Делаем все, что можем, — сказал я.

Матвей хотел ответить что-то скептическое, но не успел. Появился Борис Борисович. Всклокоченный, потный, но довольный.

— Всех на уши поставил, — сказал он гордо. — Уф-ф, ребята… У вас водки нет?

Мы с Матвеем переглянулись и зашлись в приступе смеха. Мы смеялись. Даже не так… Мы ржали — до слез, до боли в мышцах.

Борис Борисович смотрел на нас вопросительно и немного обиженно.

— Водку… забрали… всю! — выдавил Матвей.

И мы снова покатились.

— Так что, водки нет… — добавил я. — Только вискарь… Фирменный!

Третий приступ смеха свалил нас.

— Скоморошничаете, — сказал Борис Борисович с неудовольствием. — А я всех на уши поднял! Сейчас, между прочим, сам Ленцов приедет. Сюда, между прочим!

— Ого! — удивился я, вытирая выступившие от смеха слезы. — Сам председатель облисполкома! Это даже не кавалерия. Это танковый полк, как минимум. Борис Борисович, за нами не заржавеет, сами понимаете!

Борис Борисович смягчился.

— Как же иначе? — заявил он. — Вы, я, Ленцов и прочие, все одно дело делаем! А Сергей Иванович — замечательный мужик! Своих не бросает!

— Может и прессу подтянуть? — спросил я.

— Лишнее, — поморщился Борис Борисович. — Постараемся все решить, так сказать, в узком кругу… Не привлекая внимания широкой общественности, бог с нею…

Сергей Иванович Ленцов действительно приехал, да еще и с большой помпой — на двух «Волгах», с помощниками и секретарем. Наш офис явно произвел на него впечатление.

— Умеют же жить господа коммерсанты, — говорил он, посмеиваясь. — Компьютеры всякие… Аппаратура… мы-то в свое время, Борис, помнишь? Перья, чернильницы, промокашки? А? Молодцы, хорошо устроились!

— Ребята хорошие, — подтвердил сияющий Борис Борисович. — Очень хорошие ребята! Наши! Патриоты родного края! Сколько людям помогают…

— Слышал-слышал, — благодушно перебил его Ленцов. — Пойдемте, пошепчемся где-нибудь… в укромном уголке. О делах наших скорбных покалякаем…

Мы втроем — я, Борис Борисович и Ленцов — уединились в зале собраний, в котором еще шел ремонт.

Сергей Иванович Ленцов тут же взял слово. Говорил он большей частью по делу, но порой впадал и в демагогию.

— Вы думаете, я почему приехал? — спросил он, окидывая орлиным взором пустой зал собраний. — Я что, спрашивается, позвонить не мог? В телефонном режиме? Мог. Но приехал! Потому что… пусть видят! Я показываю, что вас знаю, что мы вместе! Понимаете?

Борис Борисович подобострастно кивнул.

— У меня так, — продолжил речь Ленцов. — Если дружба, то дружба! Для друга я все! В лепешку расшибусь! В общем, по вашему делу…