Караси и щуки

– Да-съ. Оно и съ обдами не совсмъ удобно.

Приходить — вс должны вставать и стоять, пока онъ не състь обда, A стъ онъ долго. Да еще кусокъ останется, такъ онъ норовитъ его въ карманъ сунуть или въ другое какое мсто. Врите — вчера полтарелки макаронъ за голенищемъ унесъ.

— Что за милое чудачество!

— Чудачество? Вотъ что, мой дорогой — если вы тихій идіотъ, то и должны жить въ убжищ для идіотовъ, a не толпиться зря на трамвайной площадк!..

* * *

Черезъ мсяцъ.

– здитъ?

– здитъ. Раза четыре въ день: и все норовитъ до конца дохать за свои десять пфенниговъ. Опять же вагонъ такъ прокурилъ своими сигарами, что войти нельзя. По полтора пфеннига за штуку сигары куритъ — поврите ли?!!

— Какъ не стыдно, право. Вдь мы къ нему въ его дворцы не лземъ, такъ почему жъ онъ къ намъ лзетъ. Кайзеръ ты, — такъ и поступай по-кайзерячьи, a не веди себя, какъ мелкій комми изъ базарной гостиницы.

– Вотъ вы говорите — дворцы… Какіе тамъ дворцы, когда, говорятъ, все заложено и перезаложено. Врите ли — исподнее солдатское подъ видомъ шутки якобы — подъ штаны надлъ, да такъ и ходить. Стыдобушка!

— Слушайте… A нельзя его не пускать въ трамвай?

– Попробуй, не пусти. Я, говоритъ, такой же пассажиръ, какъ другіе! Въ столовой тоже: я, говорить, такой же обдающій, какъ другіе… A какое тамъ — такой! Все-таки кайзеръ — жалко — ну, лишній кусокъ и ввернутъ или полтарелочки супу подбросятъ.

— A въ «Розовомъ Медвед» все еще живетъ?

– Живетъ. За послдніе полмсяца не заплатилъ. Портье жаловался мн. Напомнить, говоритъ неудобно, a хозяинъ ругается.

— Положеньице! A кайзеръ такъ и молчитъ?

– Не молчитъ, положимъ, да что толку… Вотъ, говоритъ, выпущу военный заемъ — тогда и отдамъ. Что жъ военный заемъ, военный заемъ. Военный заемъ еще продать нужно.

– Некрасиво, некрасиво. Лучше бы, чмъ сигары раскуривать — за номеръ заплатилъ.

— A вы думаете, онъ свои куритъ? У него теперь такая манера завелась: высмотритъ кого поприличне и сейчасъ съ разговорчикомъ: «Далеко изволите хать?» — До Пупхенъ-штрассе, ваше величество". "А, это хорошо. Кстати: нтъ ли y васъ сигарки. Представьте, свои дома забылъ". Жалко, конечно, — даютъ. Но, однако — сегодня забылъ, завтра забылъ — но нельзя же каждый день! Мы тоже не милліонеры.

– И не говорите!.. Съ займомъ тоже: подписался только онъ самъ на полмилліарда, да дти по сту тысячъ. Больше никто. Однако, подписаться подписались, a взноса ни одного еще не сдлали. Сухіе орхи. Даже задатку не дали.

* * *

Черезъ два мсяца, въ общественной столовой:

– Послушайте, вы тамъ! Бросьте сть свою гороховую сосиску. Кайзеръ пришелъ. Спрячьте ее.

— A что, разв неудобно при немъ сть?

— Не то. A увидитъ еще да попросить кусочекъ — вамъ же хуже будетъ.

— И Боже жъ ты мой! Кайзеръ, кажется, какъ кайзеръ, a совсмъ не по кайзериному поступаетъ.

– Довоевались.

НАЧАЛЬНИКЪ СТАНЦІИ

Это былъ обыкновенный замухрышка начальникъ станціи. Ничего въ немъ не было замчательнаго: ни звзда во лбу не горла, ни генеральскимъ чиномъ не былъ онъ отличенъ, ни талантами, ни умомъ не блисталъ.

И однако же, когда я пришелъ къ нему и сказалъ: "Прошу пропустить мои вагоны черезъ вашу станцію — онъ отвтилъ:

– Не пропущу.

– То есть, почему это не пропустите?

– Не пропущу.

— Однако, по закону вы должны пропустить!

– Не пропущу.

– A что нужно сдлать, чтобы вагонъ былъ пропущенъ?

— Смазать.

– Васъ или вагонъ?

— Меня.

"Эхъ, смазалъ бы я тебя, — сладострастно подумалъ я. — Такъ бы я тебя смазалъ, что ужъ никогда больше не скриплъ бы ты y меня надъ ухомъ". Вслухъ я удивился:

– Какъ же это васъ можно смазать? Чмъ? Не понимаю.

— Золя читали?

— Даже въ подлинник.

— A я въ перевод. Романъ y него есть одинъ "Деньги".

– Знаю. Такъ-то жъ романъ.

– Хорошо… Пусть то будетъ романъ, a то, что вашъ вагонъ будетъ стоять здсь до второго пришествія — это печальная дйствительность.

— Значить, вы хотите получить съ меня взятку?

– Нтъ, я хочу получить отъ васъ благодарность.

– Ну, хотите я васъ поцлую, если пропустите вагонъ.

— Мн съ вашего поцлуя не шубу шить…

— A вы хотите, значитъ, получить такое, съ чего шубу можно сшить?

— И шапку.

– Не дамъ.

– Не надо. Я сейчасъ прикажу отцпить вагоны.

— A я донесу на васъ.

– Доносите.

– Васъ арестуютъ.

— Можетъ быть.

— Посадятъ въ тюрьму, будутъ судить.

– Чепуха! Ничего подобнаго.

— Ахъ, такъ? Хорошо же.

Я пошелъ и донесъ, кому слдуетъ, что начальникъ станціи Подлюкинъ вымогаетъ отъ меня взятку.

– Вы жалуетесь на Подлюкина?

– Да. Знаете, онъ хотлъ получить съ меня «благодарность» за пропускъ вагона.

— A вы что же?

– Я ему говорю: "Вы, значитъ, хотите получить взятку?"

– Такъ и спросили? A вы знаете, что это оскорбленіе должностного лица при исполненіи служебныхъ обязанностей?

– Да какое же это исполненіе обязанностей, если онъ хотлъ содрать съ меня взятку?!

– Это и есть исполненіе его обя… Гм!.. Впрочемъ, что я говорю… Знаете, что? Плюньте на это дло.

— Не хочу! Подать судъ Подлюкина!

– Трудновато. Вы знаете, что онъ въ хорошихъ отношеніяхъ съ Мартыномъ Потапычемъ?..

– Хоть с Чортъ Иванычемъ!

– Экое каверзное дло… Тогда вотъ что: мы его арестуемъ, но только, ради Бога, не подпускайте его посл ареста къ телеграфу.

— Почему?!!

— Телеграмму дастъ.

— Кому?

– Мартынъ Потапычу.

— A тотъ что же?

– Освободитъ.

– Въ такомъ случа я самъ буду присутствовать при арест…

* * *

Такъ оно и было:

– Вы начальникъ станціи Подлюкинъ?

– Я Подлюкинъ.

– Мы васъ должны арестовать по обвиненію въ вымогательств.