Карл VII. Жизнь и политика
Шрифт:
Отъезд короля из Сен-Дени состоялся утром 13 сентября . Первая остановка на обратном пути была сделана в Ланьи-сюр-Марн, где Карл VII провел сутки. Затем через Провен, Брей-сюр-Сен (15 сентября ), брод через Йонну, недалеко от Санса, который все еще находился в руках враг, Куртене, Шаторенар король добрался до Жьена, где и отобедал (21 сентября). Как пишет Персеваль де Каньи в своей хронике, законченной в 1438 году, "так исчезла удача Девы и королевской армии" [285] .
285
Cagny 1902, 170.
В XIX веке большое количество историков, опираясь на суждения современников, например, автора Хроники Турне (Chronique de Tournai), упрекали Карла VII за нерешительность, особенно во второй половине августа, отсутствии предусмотрительности, мужества, веры в Деву и двуличие. Короче говоря в слабохарактерности. Если бы он был более решительным, многие другие города, включая Сен-Кантен, Корби и Амьен, перешли на его сторону, Филипп Добрый смирился бы и запросил мира, парижане добровольно открыли бы ворота или штурм столицы увенчался бы успехом, а Бедфорд, в лучшем случае, сохранил бы за собой лишь Нормандию, хотя и она могла быть отвоевана. Считалось, что злыми гениями короля были Рено де Шартр и прежде всего Жорж де Ла Тремуй, возможно, из-за его старых бургундских симпатий, которые до поры до времени им скрывались. Давайте послушаем, что писал Жан Жувенель дез Юрсен в своем послании королю в 1440
286
Juvenal, I, 321.
Во всех этих рассуждениях не учитывается тот факт, что английская армия во главе с Бедфордом, базировавшаяся под Мантом и Руаном, представляла нешуточную угрозу или, по крайней мере, производила впечатление таковой. Филипп Добрый, со своей стороны, взвесив все за и против, остался верен договору в Труа и этого не скрывал. Но прежде всего парижане, несмотря на отдельные заговоры и интриги, укрывшиеся за своими мощными укреплениями, в душе оставались в основном настроенными пробургундски.
Как пишет Монстреле, позицию Карла VII можно объяснить опасениями, что герцог Бургундский разорвет достигнутое перемирие или надеждой побудить последнего заключить "хороший договор".
В конце этой более чем наполовину успешной экспедиции, несмотря на разочарование или фрустрацию в конце, Карл VII, кроме решительного укрепления своего политического статуса, сохранил большое количество опорных пунктов в Шампани, Иль-де-Франс и вплоть до границ Нормандии, где он поставил решительных капитанов под командование своих лейтенантов, графов Клермонского и Вандомского, а затем только последнего. Баланс сил значительно и навсегда изменился в его пользу.
В этой кампании ведущая роль принадлежала не королю, а Жанне д'Арк и ауре пророчицы которая ее окружала. Как сказано в одной бургундской хронике: "Не было ни одной крепости, которая не сдалась бы по ее простому слову и предупреждению, веря и надеясь, что это божественное дело". "Она собрала и вдохновила именем Иисуса людей, чтобы склонить народ к подчинению и повиновению упомянутому Дофину. И сделано это было так хорошо, что молва о том, что она творит чудеса, распространилась повсюду, даже до Рима, и, что, как только она появлялась в каком-либо месте, люди, которые там находились, как бы они ни желали не повиноваться упомянутому Дофину или ей, все становились немощными и не имели никакой силы защитить себя от нее, и немедленно сдавались" [287] . Жанна д'Арк считалась не только военачальником "ведущим за собой войска Дофина", но и человеком способным воздействовать на других увещеванием в устной или письменной форме. Чудо Девы, этой молодой крестьянской девушки, которую можно было бы априори считать лишенной всякого красноречия, всякой тонкости языка, было также "чудом слова".
287
Quicherat 1882, 73.
Бездеятельность
В сентябре 1429 года (дата является ориентировочной) Бедфорду был направлен амбициозный меморандум, вдохновленный англофилом-бургундцем Югом де Ланнуа. Регенту советовали предоставить Филиппу Доброму, чтобы убедить его и его подданных "продолжать войну" (что явно указывает на то, что его упрекают в нерешительности) какое-нибудь "великое и знатное владение" (например Шампань, которую еще надо было завоевать), и ускорить, так необходимое, прибытие молодого Генриха в его французское королевство. Тем временем герцог Бургундский, получивший с 1 января 1430 года в свое распоряжение 1.000 латников и 1.000 лучников, оплаченных Бедфордом, и сопровождаемый собственными контингентами, займется обороной Парижа и "подготовкой пути для короля в Реймс, чтобы он мог там короноваться". Чтобы пробудить рвение Иоанна V, герцога Бретонского, который формально признал Генриха VI королем Франции, ему следует предложить графство Пуату (которое тоже еще надо было завоевать). Что касается Ришмона, потерявшего пост коннетабля Карла VII, то он вполне может стать коннетаблем Генриха VI. Ему следует пообещать герцогство Турень, графство Сентонж, провинцию Они (Онис) и город Ла-Рошель, а также сеньории в Пуату принадлежавшие Ла Тремую, который был непримиримым врагом Ришмона. Все это тоже, предстояло завоевать. Ришмон из западных провинций, а герцог Филипп из Ла-Шарите-сюр-Луар (капитаном которого в течение многих лет был небезызвестный Перрине Грессар, который, действовал только в своих личных интересах, утверждая, что ведет борьбу за дело Генриха VI), могут организовать скоординированное наступление. И король (sic!) будет вынужден отступить в Лангедок, тогда как английская армия, посланная в Гиень, нападет на владения сеньора д'Альбре и графов де Фуа и д'Арманьяка. Вместо изнурительной осадной войны, не следует ли вернуться к войне маневренной? Пора создать сеть союзов, в которую вошли бы Савойя, король римлян Сигизмунд Люксембург, короли Кастилии, Арагона, Португалии и Наварры, герцоги Милана и Лотарингии и даже некоторые князья Германии [288] . Конечно, все это были "планы на бумаге", но это означало, что коронация Карла VII и успехи лета 1429 года открыли для него перспективы на будущее. Ничего еще не было решено.
288
Champion 1906, 142–146.
Поэтому можно признать, что кампания, возглавленная сеньором д'Альбре, лейтенантом короля в Берри, маршалом Жаном де Буссаком, Людовиком де Бурбоном, графом де Монпансье, и Жанной д'Арк в ноябре-декабре 1429 года, была отнюдь не бесполезной, поскольку носила как наступательный, так и превентивный характер. Возвращение Ла-Шарите означало предотвращение серьезной угрозы для Буржа, самой уязвимой из столиц Карла VII в то время, со стороны англо-бургундцев. Сен-Пьер-ле-Мутье был взят штурмом, во многом благодаря Деве, которая затем отправилась в Мулен, столицу герцогства Бурбонского. Там она написала жителям Риома письмо с просьбой предоставить ей военные материалы "во имя добра и чести короля, а также всех остальных жителей этого города". Затем армия переправилась через Луару и в течение декабря взяла в осаду Ла-Шарите. Осада не удалась, поскольку Грессар, согласно одного источника, прибегнул к какому-то "чудесному изяществу", о котором мы больше ничего не знаем. При отступлении артиллерию пришлось бросить на месте, включая знаменитую бомбарду Bergere (Пастушка), предоставленную городом Орлеаном. Безусловно, это была плохо спланированная кампания, проведенная в неподходящее время, с недостаточными ресурсами и в принципе, Карл VII не должен был ее санкционировать. Предположим, что, как это часто бывает, он просто позволил этому случиться.
Далее, удрученная но не сломленная, Жанна побывала в Меэн-сюр-Йевр, в Жаржо (25 декабря), в Орлеане (19 января 1430 года), где она повидалась с Жаном Рабато, и, наконец, в Сюлли-сюр-Луар, в резиденции Жоржа де Ла Тремуя, неизвестно в замке или в городе.
Именно в Меэн-сюр-Йевр, в декабре, Карл VII актом, составленном на латыни, аноблировал саму Жанну, ее мать, отца, трех братьев и всех их потомков рожденных в законном браке. В этом акте, скрепленным Большой печатью зеленого воска на двух шелковых лентах красного и зеленого цвета, была использована следующая фраза: "Королем, епископом Се, сеньорами Ла Тремуем и Трев и другими присутствующими". Таким образом, эти три человека и приняли окончательное решение. Аноблирование означало, что любой член этого рода (мужского пола) может претендовать на посвящение в рыцари и имеет право на владение недвижимостью и передачей его по наследству. Все члены этого рода могли пользоваться свободами, прерогативами и другими правами, принадлежащими
дворянству королевства (в первую очередь, имеются в виду налоговые привилегии, но были и другие, например, судебные). Ничего не было сказано о гербе, который уже был пожалован Карлом VII Жанне (и ее братьям) 2 июня 1429 года, возможно, в преддверии кампании на Средней Луаре. Финансовые чиновники короля и бальи Шомона, в чей бальяж входила деревня Домреми, были ответственны за исполнение этого пожалования, которое было занесено, 16 января 1430 года, в реестр Счетной палаты Карла VII, находившейся тогда в Бурже. Каковы же были причины этого пожалования, которое было одновременно классическим и исключительным, поскольку распространялось на двух женщин (Жанну д'Арк и ее мать), а также на потомков мужского и женского пола данного рода? Речь шла как о вознаграждении "почетным даром" "достойных похвалы, добрых и значительных услуг", которые Жанна уже оказала и которые она могла оказать "в будущем", так и о "возвеличивании весьма плодотворных милостей", которые "божественная воля" оказала королю "благодаря славному служению Девы". Акт выражал королевскую благодарность в похвальных выражениях, но не более того, и, прежде всего, не исключал возможности того, что Жанна еще сможет пригодиться [289] .289
Quicherat 1841–1849, V, 150–154.
Оборона Парижа стала хорошей новостью и, возможно, приятным сюрпризом для двуединой монархии. Существует письмо, написанное Генри Бофортом и архиепископами Кентерберийским (Генри Чичеле) и Йоркским (Джоном Кемпом) от имени Генриха VI (20 декабря 1429 года) и адресованное его "дорогому купеческому прево и эшевенам, буржуа и жителям" его доброго города Парижа. В письме сообщалось, что не смотря на его "юный и нежный возраст", он только что короновался как король Англии [6 ноября в Вестминстерском аббатстве], и теперь имеет намерение "лично отправиться в [свое] королевство Франция", чтобы война, наконец, была закончена, а его "добрый народ Франции" мог "жить, пахать и торговать в мире и спокойствии", к большому смятению его противника "Карла де Валуа" и его "приверженцев", поскольку всем известно о "весьма плачевном и болезненном состоянии" его королевства Франция [290] .
290
Champollion-Figeac II, 1847, 410–411. Письма с тем же содержанием были разосланы в Руан и другие города.
Вероятно, в первые недели 1430 года, появился новый меморандум, также исходивший из англо-бургундских кругов, что и меморандум сентября 1429 года. В нем отмечается, что "противники" завладели городами, крепостями и землями к северу от Луары, Йонны, Сены, Марны и Уазы. В то же время Париж, "являющийся сердцем и главным городом королевства", а также парижане, которые вели себя лояльно и оказывали "великое сопротивление" врагам, оказались под прямой угрозой. Поэтому следует устранить угрозу и обезопасить Париж. Что же должен сделать молодой король Генрих, когда окажется во Франции? Одним из вариантов было бы разместить гарнизоны вокруг Парижа, а затем вместе с герцогом Бургундским поспешить в Реймс и провести там "настоящую" коронацию. Но Реймс, является городом сильно укрепленным и имеющим большой гарнизон, так что пришлось бы предпринять длительную, дорогостоящую и опасную осаду. Поэтому такую идею следует отвергнуть. Другой, более сложный, вариант был бы следующим: отправить 1.000 латников за Луару на помощь Перрине Грессару, капитану Ла-Шарите, который со своими собственными силами и 200 бургундскими латниками, присланными Филиппом Добрым, должен будет вести войну в Берри, Бурбонне, Форе, Божоле, Оверни, Орлеанне и Солони. Еще один отряд из 1.000 англичан и бургундцев, должен будет обосноваться в Корбее, Монтеро, Монлери и Вильнев-сюр-Йонн, чтобы изолировать Санс и Мелён (эти два города перешли к французам) и перекрыть им поставки продовольствия. Третий отряд в 700–800 человек должен осадить Омаль. Четвертый отряд в 1.000 лучников из Англии, 1.200 "бургундских" латников из Булони и Пикардии, а также 1.000 лучников и арбалетчиков из Пикардии во главе с самим герцогом Бургундским, должен пройти через Лан и Суассон и расчистить дорогу на Реймс, чтобы там короновать короля Генриха, в то время как сам герцог должен будет завершить отвоевание Шампани. Кроме того, следует отбить замки Торси и Шато-Гайар, а затем начать осаду Лувье (места, которое только что занял Ла Ир). Оставшиеся английские войска могли бы захватить Бове или, по крайней мере, Крей и Люзарш. Вместо того чтобы осаждать все эти города, следовало бы их изолировать, помешать им "собирать урожай и припасы" и тем самым заставить их капитулировать [291] .
291
Champion 1906, 146–148.
Следуя этому фантастическому плану войны, можно подумать, что инициатива в начале 1430 года, несмотря на успехи Жанны д'Арк, была на стороне двуединой монархии.
Карл VII, не проявлял активности в течение всего 1430 года, проводя большую часть времени в Сюлли, Жаржо и Шиноне. Как раз когда Жанна д'Арк покидала Сюлли, короля посетила делегация Лангедока. В составе делегации были прелаты, бароны и члены капитулов, которые от имени трех сословий провинции выделили королю 120.000 франков "в честь и почтение" его коронации. Единственная "стратегическая" поездка или "военная прогулка" была совершена королем в августе и сентябре, когда он отправился из Жьена в Санс, который перешел на его сторону несколькими месяцами ранее, [292] а затем, около 22 октября, вернулся в Жьен через Монтаржи. Карл VII воспользовался своим пребыванием в Монтаржи, чтобы освободить город от всех налогов, поскольку за три года до этого он оказал "доблестное сопротивление", которое стало "первой удачей против" его врагов. В результате город на некоторое время стал называться Монтаржи Свободный. В это время Великий камергер Ла Тремуй все еще пользовался большим расположением, о чем свидетельствует акт от 6 октября, которым король увеличил его пожизненную пенсию до 1.000 роялдоров в месяц, в знак похвальных услуг, оказываемых "постоянно и регулярно", как при ведении "величайших и важнейших дел", так и при обеспечении безопасности персоны монарха, для чего он не щадил ни своей жизни, ни имущества.
292
Selon Juvenal, I, 84, Архиепископ Санса Жан де Нантон, сторонник англичан, подвергся жестокому обращению со стороны людей короля, был заключен в тюрьму где и умер 30 июня 1432 года.
Осада Компьеня
Однако в 1430 году враги Карла VII имели в своем распоряжении значительные силы. По настоятельному приглашению своего дяди Бедфорда и его посланника Пьера Кошона, Генрих VI высадился в Кале 23 апреля 1430 года во главе армии, состоящей из семи графов, 1.352 латников и 5.593 лучников. Что касается Филиппа Доброго, которому Генрих VI передал таки графства Шампань и Бри (актом от 8 марта 1430 года), то с конца апреля он набрав, в основном из своих собственных вассалов и союзников, армию из нескольких тысяч человек, частично оплаченную двуединой монархией, предпринял осаду Компьеня. Успех этой операции должен был обезопасить Париж и позволить Филиппу начать завоевание пожалованного ему графства Шампань. В бургундской армии было много рыцарей недавно созданного герцогом Ордена Золотого руна, что означало, самый высокий приоритет проводимой операции [293] . На военном смотре, проходившем под стенами Компьеня 22 и 23 июня, было насчитано 3.132 бойца, разделенных на 19 неравных по численности рот: 9 рыцарей-баннеретов, 30 рыцарей-башелье, 1 оруженосец-баннерет, 720 оруженосцев, 2.359 лучников и арбалетчиков, 10 трубачей, 3 герольда.
293
Smedt 1993. Paviot 2002.