Карл VII. Жизнь и политика
Шрифт:
Многие считали, что именно Карл VII положил конец этому церковному расколу. В письме, датированном апрелем 1449 года и адресованном королевскому Совету, Жак Жувенель не без лести писал: "Королю и его народу Бог дал силу искоренить раскол и оказать Церкви многие другие милости, столь же чудесные как и те, что он постоянно дарует своему королевству и народу в гораздо большей степени, чем кто-либо из христианских государей". Николай V, 4 мая 1449 года, также поздравил короля написав: "Ваше Величество является величайшим из всех христианских королей, каковыми были и его предки" [465] . Преодоление церковного раскола не прошло незамеченным и во Франции, так в Париже в четверг 5 мая 1449 года на улицах были зажжены костры, как в День Святого Иоанна, а в пятницу 6 мая, которая была объявлена праздничной, в общей процессии вокруг аббатства Сен-Виктор приняли участие, как говорили, более 10.000 человек [466] .
465
Valois 1909, II, 355.
466
Journal d'un bourgeois 1881, 390.
Освобождение Ле-Мана
Турское перемирие, имевшее ограниченный срок действия, официально рассматривалось двумя враждующими
Многие нормандцы умоляли Карла VII ни в коем случае не уступать эту провинцию англичанам: сделайте так, чтобы мы не стали "хвостатыми англичанами" [467] ведь "мы всегда рады кричать Сен-Дени!" Увлеченный своим порывом, автор причитаний, в которых выражено это пожелание, просит Дофина, коннетабля Ришмона, короля Сицилии, герцогов Бретонского, Бургундского, Алансонского, Бурбонского, Савойского, графов Ангулема, Мэна, Ла Марша, Клермона, Э, Невера, Этампа, Арманьяка, Ретеля, Фуа, Лаваля, Танкарвиля, Сен-Поля, Аркура, Водемона, Даммартена и, наконец, маршала Лоэака, чтобы они ходатайствовали об этом перед королем [468] . Короче говоря, вся феодальная Франция наконец-то должна была воссоединиться!
467
Легенда, которая долгое время ходила о англичанах во Франции, гласила, что Святой Августин Кентерберийский в VII веке приговорил их к ношению этого придатка в наказание за плохой прием, который они ему когда-то оказали.
468
Le Verdier 1890, 77–87.
Освобождение Ле-Мана и других мест далось с трудом. Хотя Генрих VI обещал это в письме Карлу VII от 28 июля 1447 года, и отдал приказ своим уполномоченным, это произошло только восемь месяцев спустя, после того как Карл VII переехал в Лаварден и продемонстрировал силу приказав своим чиновникам подготовить продовольствие, лошадей и артиллерию. Ордананским ротам, размещенным по всему королевству, было приказано прибыть в места сбора и быть готовыми к действиям. Так например, из Оверни пришли латники и стрелки роты сеньора д'Орваля, а из Ниверне — Потона де Сентрая. В целом, созданная в 1446 году, система комплектования армии работала. Даже Париж предоставил 60 лучников и арбалетчиков под командованием сеньора Жермена Брака. В целом, королевская армия насчитывала от 6.000 до 7.000 человек. Англичане могли только защищаться, поскольку у них было только 2.500 человек разбросанных по нормандским гарнизонам, да и те весьма неохотно повиновались своему королю. В 10 часов утра 15 марта 1448 года Осборн Мандефорд от имени Генриха VI представил Карлу VII декларацию, в которой ради сохранения мира предлагалось передать графство Мэн королю Рене и Карлу, графу дю Мэн, с сохранением над ним суверенитета английского короля. Надеялась ли английская сторона, что Карл дю Мэн принесет оммаж Генриху VI, который все еще официально являлся королем Франции и Англии? Если да, то провал этой затеи был неизбежным. На следующий день англичане покинули графство, взяв с собой шестимесячный запас продовольствия. Даже сегодня английская историография рассматривает все это как результат "безответственного личного обещания" их короля.
Однако королевский Совет Генриха VI по ту сторону Ла-Манша и его французский аналог в Руане не отказались от защиты континентального "наследия". В Нормандии все еще оставалось много более или менее дисциплинированных и хорошо подготовленных английских гарнизонов. Кроме того, сохранялась надежда, что ни герцог Бретонский, ни герцог Бургундский, короля Франции не поддержат. Надо сказать, что и эта надежда оказалась напрасной, что продемонстрировала встреча, состоявшаяся в Водрёй в ноябре 1448 года. На встрече присутствовали не только послы Карла VII во главе с графом д'Э и епископом Парижа, Гийомом Шартье и послы Генриха VI, включая архиепископа Руана Рауля Русселя и епископа Чичестерского Адама Молейнса, но и представители герцогов Бургундского и Бретонского. Представитель Филиппа Доброго, Пьер де Гу, настаивал на том, что его господин был настоящим вассалом (хотя и не приносил оммаж) и подданным своего суверена, короля Франции, и не был обязан королю Англии ни оммажем, ни клятвой, даже если из-за прежних раздоров в королевстве, между ними могли существовать какие-либо связи. Что касается представителя герцога Бретонского, Мишеля де Партене, то он напомнил, что его господин, Франциск I, никогда Генриху VI оммажа не приносил. Напротив (но об этом не было сказано), 16 марта 1446 года состоялась церемония принесения герцогом Бретонским двойного оммажа Карлу VII: простой оммаж за герцогство Бретань и тесный оммаж за графство Монфор.
Одним словом, недоверие сохранялось с обеих сторон, хотя терпение все еще присутствовало. С французской стороны претензии заключались в том, что английское правительство систематически прибегает к затягиванию времени и уклонению от прямых ответов. Жан Жувенель дез Юрсен, который участвовал в переговорах в 1435 и 1440 годах, но отсутствовал 1445 году, по этому поводу выразился так: не имеем ли мы дело с "самым хитрым, злобным и лживым народом в мире"? [469]
469
Juvenal, I, 524.
Поэтому стоит ли ли говорить, что в конце концов конфликтующие стороны прибегли к оружию? С французской стороны, было принято, сопряженное большим с риском решение, которое ни в коем случае не было предопределено, поскольку никто не мог предвидеть способность к сопротивлению и стойкость противника.
Вольные стрелки
Чтобы увеличить шансы на победу, Карл VII завершил реорганизацию своей армии. Первым шагом стало учреждение корпуса Вольных стрелков. Согласно акта от 28 апреля 1448 года, каждый приход королевства должен был содержать хорошо экипированного лучника (или арбалетчика), которого выбирали местные представители короля. Эти стрелки должны были регулярно тренироваться, получать жалование в размере 4 франков в месяц, когда их призывали в действующую армию и иметь освобождение от налогов, отсюда и их название. Было даже предусмотрено, что сеньоры соответствующих шателений должны ежемесячно собирать своих вольных стрелков (хотя это было очень накладно), а королевские уполномоченные за этим следить. Каждый вольный стрелок давал клятву верно служить королю. Естественно, что в реализации этой амбициозной программы, целью которой было создание национальной пехоты, возникла некоторая задержка, поскольку все вольные стрелки должны были быть зарегистрированы с указанием их имен и прозвищ. При всей своей сложности, система, которая должна была обеспечить королю 8.000
вольных стрелков, не была слишком обременительной для приходов при условии, что платить будут все. Она также опиралась на существование, разбросанных по всему королевству, людей, имеющих вкус к войне и готовых служить по собственной воле [470] . В общем расчет строился на том, чтобы каждые 80 очагов (домохозяйств), что эквивалентно примерно 400 жителям, содержали одного стрелка [471] .470
Bessey 2006, 114–118.
471
Естественно, большинство приходов королевства не достигали этой цифры.
После реорганизации коммунального ополчения сразу же взялись за упорядочение военной службы дворян. Актом от 22 мая 1448 года всему дворянству, будь то прямые вассалы короля или вассалы его вассалов вменялось являться на военную службу "конными и с оружием", когда бы их ни вызвали в бан и арьер-бан. Это было не что иное, как возвращение к прежней системе комплектования армии, которая за прошедшие тридцать лет была почти забыта. Поэтому бальи, сенешали и "выборные должностные лица по сбору эдов" [472] должны были собраться в главном городе своего округа и записать имена и фамилии дворян, а также точную стоимость их фьефов. Все обязанные королю военной службой должны были быть готовы к сбору в течение шести месяцев. За время службы им должно было выплачиваться жалование: 15 турских ливров в месяц для латника, 7 турских ливров и 10 турских су для лучника. Речь шла о том, чтобы взять под контроль благородное сословие в масштабах целого королевства, а также сократить число иностранных наемников. Всех, кто подчинился этому распоряжению правительства, и тех, кто его ослушался (а такие должны были быть), надлежало еще и зарегистрировать. Так что для королевских чиновников работы было еще непочатый край [473] .
472
Сборщики налогов.
473
Bessey 2006, 119–121. Теоретически у короля должен был быть список всех владельцев фьефов в королевстве, будь то его прямые вассалы или вассалы его вассалов.
Можно было предположить, что 1430–1439 годы, в результате "эффекта Жанны д'Арк" и примирения с герцогом Бургундским, станут решающим десятилетием для восстановления королевства и французской королевской власти. Но это произошло только в 1440–1449 годах, прежде всего потому, что Карл VII, отвечая на призывы своих подданных, наконец-то, но не без труда, вышел из оцепенения. Именно тогда, несмотря на продолжающийся экономический и демографический кризис, он смог решительно осуществить свою монополию на ведение войны, введение налогов, внешние сношения и утвердить себя в качестве главы Церкви Франции.
Глава VIII.
Три периода реконкисты
(1449–1453)
Разграбление Фужера
На рассвете 24 марта 1449 года Франсуа де Сурьен, известный как Арагонец, знаменитый капитан, кавалер Ордена Подвязки и советник Генриха VI, несмотря на внушительные стены, захватил врасплох бретонский город Фужер, и, как говорили, взял там огромную добычу для себя и своих людей.
Карл VII в начале августа покинул Лез-Рош-Траншелон в Турени [474] и в конце того же месяца, с частью своей армии, вошел в Нормандию, хотя отвоевание этой провинции, которая была потеряна тридцать лет назад, началось раньше. Что происходило между этими двумя датами, с 1 апреля по 1 сентября, каков был ход событий, и как произошел этот переход от весьма относительного мира, к "открытой и коварной войне" (Роберт Блондель)?
Захват Фужера не был несвоевременной инициативой простого наемника-авантюриста, действующего по собственному почину. Его поддерживал как королевский Совет Англии, так и герцог Сомерсет, генерал-лейтенант короля Генриха VI во Франции и Нормандии. Целью операции было использование завоеванного места в качестве разменной монеты, чтобы вернуть Жиля Бретонского, младшего брата герцога Франциска I, который томился в различных бретонских крепостях в течение почти трех лет и был убежденным англофилом, которого очень ценил Генрих VI. Для Карла VII и герцога Бретонского это заключение, последовавшее за неожиданным захватом им замка Гильдо [475] 26 июня 1446 года, имело свою политическую логику: Жиль объективно был союзником их общих противников, и он был готов передать им свои замки. Король видел в нем мятежника, поскольку он "по происхождению" был его подданным и не должен был вступать ни в какой союз с королем Англии. Прежде чем брат выпустил Жиля из тюрьмы, тот должен был поклясться в своем послушании королю, своему "дяде и государю" [476] , а его дядя коннетабль Ришмон, [477] , его брат Пьер и другие бароны и сеньоры Бретани должны были пообещать никогда его не поддерживать. Попросили вмешаться даже Папу и заранее пригрозить Жилю отлучением от Церкви, если он нарушит данную им клятву. Все это свидетельствует о том, что Карл VII в 1448 году не был уверен в лояльности бретонцев. Дело в том, что несмотря на его жалобы королю, Жиль так не был освобожден, а 25 апреля 1450 года был задушен своими тюремщиками в замке Ла-Ардуин [478] . К тому времени война между Бретанью и Англией была объявлена уже около десяти месяцев. Очевидно, что Карл VII вовсе не хотел такого драматического исхода и во всем обвинили герцога Франциска I, который, по словам Шатлена, "по дьявольскому наущению" заставил своего брата покончить жизнь самоубийством. Хронист добавляет, что, вызванный на суд Божий, "красивым и искусным рыцарем" Жилем, [479] Франциск I умер через сорок дней (на самом деле 19 июля 1450 года) [480] . В следующем году новый герцог, Пьер II, казнил убийц своего брата, чем король был очень недоволен, но что он мог сделать? А Жиль Бретонский был похоронен на хорах аббатства Богоматери в Бокане.
474
В лесу Криссе, между Авоном и Сент-Эпеном. Замок принадлежал советнику короля Гийому де Траншелону.
475
Современный департамент Кот-д'Армор.
476
Отец Жиля, Иоанн V Бретонский, был женат на Жанне, старшей сестре Карла VII.
477
Ришмон был младшим братом Иоанна V, отца Жиля.
478
Современный департамент Кот-д'Армор.
479
Chastellain, V, 239.
480
Chastellain, II, 159.