Каролина. Часть вторая

Включаю фонарь и открываю дверцу, спускаюсь по ступеням, освещая себе путь тонким холодным лучом.

Закрываю проход и осмотрев подвал, включаю свет, подхожу к лазу. На то, чтобы открыть его, уходит около пятнадцати секунд. Сейчас я самовольно загоняю себя в закрытое пространство, без варианта того, что где-то за моей спиной идет Крис. Жутко настолько, что зубы сводит.

Прохлада и затхлость встречают меня с распростертыми объятиями. Босой ногой ступаю на холодную землю, мурашки табуном бегут под пижамой и дергают за волоски на затылке. Иду вперед, не позаботившись о том, что я не заперла вход в лаз. Если что-то пойдет не так, мне будет нужен открытый выход. Бывают ситуации, когда секунда решает, жив ты или мертв. Надеюсь, что сегодня не такой день.

Продвигаюсь вперед вплоть до того момента, пока не замечаю открытую дверь. Ту самую, что разделила меня и Криса, когда мы были здесь в прошлый раз. Он ее закрывал.

Черт…

Бросаю взгляд назад, света из подвала почти не видно, я ушла достаточно далеко. Втягиваю воздух сквозь стиснутые зубы, напрягаю слух до максимума и подхожу ближе к распахнутой двери. Она держится на честном слове и на одной верхней петле. Ее грубо выломали.

Все эти звуки, ночные хождения по дому, они не являлись моими галлюцинациями, догадками, скрывающимися на задворках разума страхами. Они были куда более реальны, нежели я сейчас.

Иду дальше, выставив перед собой пистолет, а под ним держу фонарь. Прохлада пробирается под одежду, босые ноги бесшумно ступают по земле. Шаг за шагом, я дохожу до ступеней и останавливаюсь. Вырубаю фонарь. Прислушиваюсь.

Наверху кто-то есть, мужские голоса гулом проходят за преградой, отделяющей меня от них. Все попытки прислушаться и разобрать хотя бы одно слово проваливаются. Я даже не могу понять, сколько примерно человек стоит над моей головой. Зачем они пробрались в дом? Никого не убили. Украли что-то? Я не настолько хорошо знаю жилище семьи Куин, чтобы понять, пропало что-нибудь или нет.

Постояв там несколько минут, принимаю решение выглянуть. Мне нужно понять, насколько велика опасность. Как можно бесшумнее поднимаюсь по трем ступеням, убираю фонарик за пояс брюк, пистолет из рук не выпускаю. Опираюсь руками в крышку лаза и медленно приподнимаю ее. Черт, она тяжелая.

Сквозь тонкую щель удается увидеть несколько пар голых ног, а потом кто-то надавливает на крышку, и она опускается на место.

Сердце отбивается от наступающего адреналина. Я так и жду, что сейчас тот, кто опустил крышку, снова откроет ее и нападет. Я поняла, кто там был. Мутировавшие. Это точно они.

Крышка остается на месте, не убирая пистолета, направленного вверх, так же медленно спускаюсь, разворачиваюсь, достаю фонарик, врубаю свет и бегу со всех ног обратно.

Теперь я слышу только свое тяжелое дыхание. Кажется, что за спиной кто-то есть. Он незримый, но опасный. Хочет поймать меня и разорвать в клочья. Стены сдвигаются ближе к центру, потолок опускается ниже и ниже. Встряхиваю головой, чтобы отогнать панику, это не стены вдруг стали подвижными, это страх сковывает разум.

Пролетаю мимо выбитой двери и оборачиваюсь, освещаю пройденный путь.

– Там никого нет, – шепчу я сама себе, в надежде, что это поможет успокоиться.

Одно дело, если бы в дом пробрался человек. Совершенно другое – чудовище с безграничной силой.

Остаток пути скрывается от восприятия в грубом плотном тумане. Когда я закрываю дверь, отделяющую лаз от подвала, то сажусь на задницу и осознаю, что я задыхаюсь. Несколько секунд уходит на то, чтобы прояснить мозг и принять решение по дальнейшим шагам. Выбираюсь из подвала и бегу в комнату к Деймону. Охранник стоит на посту, тут же отдаю ему пистолет и, запыхавшись, спрашиваю:

– У тебя есть рация?

– Конечно.

– Можешь связаться с Крисом?

– Да.

– Отлично. Пошли.

– Куда?

Не отвечаю. Возвращаюсь в подвал и показываю на дверь.

– Если оттуда кто-то появится, стреляй на поражение и сразу же связывайся с Крисом. Понял?

– Да. Кто там? – спрашивает охранник.

– Я не уверена, но там могут быть мутировавшие.

Он отступает на шаг и тут же наводит дуло пистолета на дверь.

– Вот дрянь, – шепчет охранник.

Согласно киваю и сообщаю:

– Я уведу Охру и Деймона в комнату, где раньше жила.

– Хорошо, – с заметным облегчением говорит охранник.

Бросаю на него последний взгляд, он слишком молод, чтобы погибнуть тут в случае нападения, но у меня сейчас нет другого выбора.

Вернувшись в комнату Деймона бужу Охру. Как она умудрилась уснуть так быстро? И сообщаю, что нужно уходить, она моментально одевается и, прервав сон ребенка, собирает и его. Она сделала все это настолько умеючи, что я в лишний раз убедилась, Охра на своем месте и уволить ее я не смогу.

Прежде чем выйти из дома, забегаю в свою комнату и беру ключ, натягиваю ботинки и куртку поверх пижамы.

– Что случилось? Куда мы идем? – уже будучи на улице, спрашивает Охра, держа на руках Деймона, который не произнес ни единого слова.

– В безопасное место, – запыхавшись в край, отвечаю я.

По крайней мере я на это надеюсь. Надеюсь, что безопасное место существует. Перед глазами мелькают воспоминания о встрече с мутировавшими в лесу, в день, когда я в последний раз видела Адриана. Они сильные, быстрые и очень кровожадные. Они – именно та опасность, с которой мы все должны бороться, а не тянуть одеяло каждый на себя. Но что мы делаем? Игнорируем опасность, которая может уничтожить человечество, как вид. Собираемся на конклавы, наряжаемся по цветам и делаем вид, что относимся в высшей ступени эволюции. Но это не так. Мы ниже мутировавших, и не на одну ступень.

– А почему?.. А где?

– Я не могу сказать тебе всего, – прерываю Охру, осматриваясь по сторонам. – Все в порядке, небольшая перестраховка.

– Ладно.

Оставляю Охру и Деймона, и со всех ног несусь к Крису. Глубокая ночь скрывает мою пробежку от посторонних глаз. Высокий хвост уже давно развалился, легкие обжигает огнем.

На пороге меня встречает зевающий Дейл.

– Эшли? Что ты тут делаешь? – спрашивает он, но тут же отступает в сторону, чтобы впустить меня внутрь.

– У нас проблемы, – говорю я, хватая воздух, словно рыба, выброшенная на сушу, и залетаю в комнату к Крису.

Он спит лежа на спине. Голый, изувеченный в шрамах торс и пластырь на месте свежего ранения. Не надо было стрелять, зря я это сделала. Тусклый свет лампы падает на его лицо, и на мгновение я забываю, зачем так бежала сюда. Лицо Криса спокойное и умиротворенное, никогда не видела его таким. Сейчас он кажется воплощением доброты. Но я знаю, стоит ему открыть глаза, как чары рухнут и на место безмятежности снова придет стальной характер и неудовольствие от всего мира.