Каролина. Часть вторая

Последнее слово, словно пощечина, прилетает мне в лицо. Она не может знать всех путей, которыми я пришла к власти в Салеме, иначе Крис уже бы прострелил ей голову. Это было всего лишь едкое слово, чтобы вывести меня из видимого состояния равновесия.

– И я пыталась помочь тебе, – напоминаю я. – Но Хелен не нашли.

Матушка взмахивает рукой, отталкивая мои слова. Кошке это не нравится, и она спрыгивает с колен женщины и быстро исчезает за тряпьем. Хотела бы и я иметь возможность вот так просто исчезнуть отсюда.

– Ты недостаточно долго искала. Мы уверена, что ее убили, и ты знаешь об этом.

Матушка замолкает. Я физически ощущаю ее взгляд, он скользкий и противный.

– Неужели вы думаете, что, узнай я о смерти Хелен, то не сообщила бы вам об этом? Я знаю, в какой культ вы возвели прощание с умершими Каролинами. Я бы так с вами не поступила, – вру я.

– Я в этом уверена. И тебе меня не переубедить. Я знаю, как строится власть, знаю, как летят пешки. Мое мнение остается прежним, и я буду обсуждать расследование гибели Хелен только с Люком, тебе в нашем пансионе больше не рады.

– Вы не хотите мира.

– Мне не нужен мир с предателем, а ты предала свою семью, отвернулась от Каролин, когда была нужна нам больше всего.

Перегибать палку она любит, это и так понятно.

– Наше недопонимание вредит атмосфере в Салеме, – говорю я. – Мы можем найти компромисс. Я предлагаю вам новое расследование, я даже разрешу вам в нем участвовать и иметь возможность просмотреть всю документацию, что была собрана ранее.

Матушка посылает мне легкую издевательскую улыбку.

– Наше недопонимание вредит тебе. А ты – это не есть Салем. Я буду ждать Люка.

– А что если он приедет через месяц, год, пять лет?

– Я дождусь. Как бы ни прискорбно было это признавать, но я в тебе ошиблась. Я была так рада, что теперь на Люка будет иметь влияние женщина, тем более Каролина. Я надеялась, что ты будешь нашим голосом. Что ты улучшишь жизнь женщин, от которых зависит будущее.

– Некоторые женщины тоже могут рожать, так что не настолько мы и особенные, – замечаю я, уже теряя связь с реальностью из-за дыма и запаха.

– Некоторые могут, но этого недостаточно. Каролины – это спасение мира.

Матушка слишком многое на себя берет. Она так сильно верит в свои слова, что от этого становится дурно. Есть в ее посыле доля правды, но она пересолена фанатизмом и от этого ее невозможно принять.

Я ушла из пансиона с ощущением полного опустошения. Не зная, что делать и как поступать, я отправилась в дом Печали. Сидя на краешке маминой кровати, я думала о том, что оказалась в проигрышном положении. Я не смогу рассказать Матушке про Хелен. Ведь по законам Салема, Криса придется казнить за убийство. А Матушка никогда не поговорит с Люком, ведь вероятность его возвращения близка к нулю. Как наладить контакт с теми, кто может быть полезен городу? У Каролин есть силы, Матушка входит в совет Салема.

Нужно ждать Криса.

Я просидела в палате мамы больше двух часов. Мысли бегали по кругу, и он казался бесконечным. Понимание того, что Матушка не пойдет на уступки, не прекратит свой пикет, давила на плечи тяжким грузом.

Пока я шла домой, местные провожали меня взглядом, и я чувствовала каждый из них. Что они думают? Какие мысли таятся в их головах?

Вторую часть дня и вечер я провела дома. Думала же, что не буду прятаться, но осуждение чужих людей оказалось для меня не пустым звуком. Это давило морально.

Записав вечерний отчет от постовых я отправилась спать.

Посреди ночи меня разбудило шипение рации. Сквозь дремоту я схватила рацию и услышала голос Рэнди:

– Эшли, горит пансион!

Сон моментально пропал, и я соскочила с кровати, на ходу натянула одежду и побежала.

Стоило вылететь из дома, как я увидела высокие струи огня в центре Салема. По мере моего приближения, треск становился громче, крики четче. Женские голоса вопили в ужасных муках.

Мне пришлось проталкиваться сквозь толпу.

– Да отойдите же! – кричала я, расталкивая людей локтями.

Когда я подбежала к первому ряду зевак, крыша рухнула в центре здания. Сноп искр взмыл вверх.

Мужчины и женщины таскали ведра с водой, но этого было недостаточно. С этим успехом можно было попытаться и кружками тушить, но я все равно побежала помогать им. Человеческая змейка начиналась от колодца, который был расположен слишком далеко. Мы передавали друг другу ведра, кто-то пытался забежать внутрь и спасти людей. Это продолжалось долго, руки уже не могли поднимать ведра, а пожар тем временем не утихал.

Рэнди и незнакомый мне парень остановились возле меня.

– Он сменит тебя, – прокричал Рэнди.

Я отошла в сторону, парень вовремя встал, ему в руки как раз пихнули очередное ведро.

– Это бесполезно, – сказал Рэнди, утирая с лица пот и сажу.

– Кого-то вытащили? – с надеждой спросила я.

– Троих, они в медцентре, но…

– Что «но»?

– Они слишком обгорели.

К Рэнди подошел мужчина, и в этот момент вторая часть крыши обвалилась. Люди закричали в такт искрам разлетающимся от обломков. Запах гари и дым с новой силой ударил по нам, давая понять, что нам в этой битве не одержать победы.

– Кто-то облил дом топливом. Наши баки пусты.

– Рэнди, мне нужно знать, как такое могло произойти, – сказала я, и отправилась в медцентр, проведать выживших.

У меня не было сил на это бесполезное занятие, да и местные уже поняли, что нам не победить огонь. Змейка остановилась и наблюдала за тем, как догорает пансион. Я же была благодарна за то, что соседние здания находились достаточно далеко, и до них кострищу было не добраться.

Я отлично слышала, как люди шептались. Кто-то плакал, кто-то сыпал матом на ужас, который накрыл Салем вместе с дымом от кострища. Ведь со смертью этих женщин дела в городе будут плохи. Я понимала это как никто из них, Каролины могли продолжить человеческий род, а теперь эта возможность потеряна для мира.

Я должна выяснить, кто убил не один десяток женщин, их детей и мужей.

13. Обернись, враг ближе, чем кажется

– Это точно поджог. Из пансиона было три выхода, все заперли снаружи. Как мы предполагаем, окна и двери залили топливом и подожгли. Из-за того, что это была глубокая ночь, практически все Каролины спали в своих комнатах. Большинство из них отравились угарным газом, те, что успели проснуться, пытались выбраться, но огонь был слишком сильным.