Каролина

Мало того, что каждая тварь в этом лесу пытается меня сожрать, так теперь к этому подключились еще и деревья.

Твою же мать, Эшли, настал явно не твой год.

Лемур продолжает смотреть на меня, а я и вовсе перестала дышать. Чего он ждет? Когда дерево задушит меня, и животное сможет полакомиться трупом?

Вот черт!

Лемур встает на четыре лапы и медленно приближается ко мне. Теперь я сама вжимаюсь в ствол дерева, а прутья, обвившие тело, смыкаются еще сильнее. Лемур начинает обнюхивать меня с ног, поднимается выше, а за ним остаются влажные бороздки слюны и мелких кусков недавно съеденного кого-то. Когда морда зараженного доходит до шеи, я не выдерживаю:

– Пошел вон!

Он отклоняется и начинает шипеть. Открывает пасть, и его обломанные зубы подталкивают меня к догадке, что он ест не только мясо, но и кости тоже.

Лемур рычит, а его полосатый хвост с острым наконечником мельтешит из стороны в сторону.

Начинаю рычать в ответ.

А что мне остается? Договориться с ним не вариант, защититься – тоже, дерево удерживает меня намертво. Лемур отходит, и я продолжаю рычать еще сильнее. Тварь запинается о рюкзак и моментально залезает туда своей мордой.

– Не тронь. Это мое.

Ему плевать, чье это, он разгрызает первую банку, и у меня сердце обливается кровью. Следом идет вторая, он жует наполнение вместе с упаковочной жестью. Откидывает остатки и принимается за третью, следом идет четвертая. Остается надеяться только на то, что ему хватит этого, а меня он оставит на растерзание дерева.

Лемур бросает очередную банку и оборачивается, именно в этот момент я замечаю фигуру в черном. Она выходит из-за ствола дерева предрассветного леса, лемур прижимает уши и убегает так быстро, что его силуэт смазывается.

Черная фигура тем временем, переступая ветки, спокойно идет ко мне. И с каждым шагом Люка, мне становится страшнее. На его лице ноль усталости и каких-либо эмоций. Он двигается словно ленивый кот. Все движения плавные и выверенные. Люк останавливается напротив меня и присаживается на корточки, открывает рюкзак, достает последнюю банку еды и воду. Открывает воду, нюхает и пьет.

– Это мое, – говорю я и снова тяну руки из захвата дерева.

Люк медленно закручивает крышку на фляжке и только после этого поднимает на меня взгляд.

– Ты украла это у моих людей, с моей территории. Выходит, это моя вода.

– Забирай, – бросаю я и тут же добавляю: – И проваливай.

Люк склоняет голову набок, осматривает меня с ног до головы, останавливая более внимательный взгляд на местах, где дерево удерживает меня, доходит до лица и говорит:

– Как грубо и глупо с твоей стороны хамить человеку, который может спасти тебя.

– Мне твоя помощь не нужна. – Мои слова так и сочатся ядом.

– Думаешь? – спрашивает Люк. – Если ты поднимешь голову и посмотришь на крону дерева, под которым сидишь, то увидишь красные листья, их не так много, но именно этим отличаются опасные деревья. – Поднимаю взгляд и действительно, примерно пять-десять процентов листьев алые. – Так вот, это дерево не отпустит тебя. Пока ты еще находишься в сознании, но как только ветви доберутся до сердца, тебе конец. Оно высосет из тебя жизнь и будет делать это достаточно продолжительное количество времени. Ты будешь приходить в себя, страдать и снова терять сознание. И так по кругу. Очень большому и бесконечно долгому кругу.

Запугивать Люк умеет, этого у него не отнять. Он смотрит мне в самую душу и скорее всего видит, какой эффект произвели его слова.

Жутко ли мне? Безусловно.

Попрошу ли я помощи Люка? Ни за что.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я, стараясь делать вид, что мне совсем не больно.

– На войне так наказывают дезертиров. Сажают и привязывают к подобному дереву. Оставляют навсегда.

Навсегда.

По рукам пробегают колючие мурашки ужаса перед такой участью.

– Я с тобой никуда не пойду, – сообщаю я надтреснутым голосом.

– Ошибаешься.

Смотрю на Люка и меня раздражает его спокойное поведение. В памяти одна за одной всплывают картины из детства. Люк был истинным порождением своего отца. Ему нравилось издеваться надо мной.

– Я не буду тебе помогать.

Люк пожимает плечами.

– Тогда умрешь.

– Крис уже сообщил мне, что тебе не будет сложно убить девушку.

Люк приподнимает брови.

– Я тебя убивать не буду. Ты сама с этим отлично справишься.

Наступает тишина. Люк смотрит на меня без каких-либо эмоций, выдерживаю его взгляд. Я уже не чувствую пальцы правой руки. Чертово дерево перетянуло их так, что сил терпеть больше нет.

– Как ты вообще можешь смотреть мне в глаза после того, что делал со мной? – Мой вопрос растворяется в воздухе, Люк хмурится и спрашивает:

– И что же я с тобой делал?

– А ты не знаешь, – скептически бросаю я.

Он молча ждет ответа, и меня прорывает, я высказываю ему все, что только можно. О том, как они запирали меня в гробу, как пугали, угрожали маме и в итоге убили ее. Я рассказываю все это и понимаю, что еще мгновение и расплачусь. Останавливаюсь на словах о том, как я ненавижу Люка и всю его семью.

Около минуты он молчит, а я восстанавливаю дыхание.

Из-за боли и того, что я сдерживаю себя, на лице выступил пот, а губы дрожат.

– Мы были детьми, – произносит Люк. – Делали все, что велел отец.

– Я тоже была ребенком, – напоминаю я, и в лице Люка что-то меняется, но всего на одно крошечное мгновение.

– Наш отец много кому сделал больно, у него достаточно врагов. Если тебе будет проще, то могу сообщить, что он страдал перед смертью.

– Как он умер?

На этот вопрос Люк не отвечает.

Я чувствую, что он недоговаривает. Что-то скрывает.

– Меньше всего я люблю признавать, что мне нужна чья-либо помощь, – начинает Люк. – Но ты действительно нужна мне.

– А если откажусь, ты меня снова закроешь в гробу?

– Нет.

– Я тебе не верю.

– И правильно делаешь. Но я не лгу. Ты поможешь мне, я предоставлю тебе жилье. Никогда больше не буду просить тебя о силе.

Смотрю ему в глаза и растягиваю губы в улыбке.

– Нет, – с наслаждением отвечаю я. Мне нравится, что он просит, а я ему отказываю. Словно у меня есть над ним власть. Хотя кого я обманываю?

Люк пожимает плечами и поднимается.

– Как скажешь, – бросает он. – Удачи.

И вот я наблюдаю, как он все так же лениво уходит в ту же сторону, откуда пришел. Как только Люк исчезает из виду, мне хочется окликнуть его. Я бы могла воспользоваться силой, как только бы он освободил меня и внушила бы ему забыть обо мне и перестать выслеживать. Но боюсь, что в нынешнем состоянии мне с ним не справиться. Да и вырубиться посреди леса не лучшая идея. Но и не худшая.