Картонный попаданец

Представьте себе этого монстра сами. Ну чего вы как дети. Развивайте фантазию.

А пока развитие идет полным ходом, вернемся к гоп-компании.

Компания сейчас уже разводила костер посреди пустыни без песка и барханов, без верблюдов и караванов. Просто серая плоская тарелка, посреди которой приводнился маленький шарик с шумной и верещащей компанией.

– Утром двинем на базар?
– поинтересовался Сима, извлекая из клетчатой сумки, с которыми обычно ходят цыганки по рынкам, несколько банок тушенки.

– Какое утро, орлы!
– воскликнул Поль.
– Пожуем немного, водички похлебаем и вперед, к открытиям. Тут базар рано начинает. Нам еще топать, топать и топать. Если бы наш пилот хорошо учил в школе навигацию, нам бы не пришлось топтать эту серую, безжизненную пустыню вдоль и поперек.

– А я и не учился, - улыбнулся Сима.

– Что и требовалось доказать!
– тявкнул Поль, выбил копытцами несколько пыльных облачков, картинно перекинул гриву с правой стороны на левую и прилег у костра на бочок.

– Покушай, дружище!
– протянул открытую банку Серафим.
– Только осторожней, горячая.

И будто в подтверждение этих слов из банки повалил густой плотный пар.

– Чего это с ней?
– удивился Сергей, стоило ему потянуться до котелка, в котором грелись консервы.

– Все с ней нормально, - пожал плечами Поль, достал из наплечной сумки ложку и принялся тарахтеть прибором о жестяную банку.
– Тут же коровятины...

– Говядины!
– поправила тут же Ариель.

Свою банку она проглотила одним махом и уже несколько минут жадно косилась на банку того самого Дина Винчестера, что мог мясо не есть. А мог и есть. Мог пить воду, а мог и не пить. Вот такой вот странный персонаж. Как верблюд. Осталось только определиться, кто он: дромедар или бактриан.

– Какая разница!
– возмутился Поляк.
– Не перебивай да! Коровятина, мычатина, говядина! Какая разница! Не перебивай!

– Не перебивай меня, не перебивай! Я сегодня, как железо! Не перебивай меня, не перебивай! Это просто бесполезно!
– затянул вдруг тот самый Дин Винчестер.

– Мать вашу! Откуда он знает эту попсу из девяностых?
– подскочил на месте Сергей.

– Он все знает. Как губка. Сюда многие проваливались, из разного времени. Вот и нахватался наш тот самый Дин, - ответил Сима.

– Да сколько можно!
– еще громче крикнул Поль.
– Дайте мне объяснить, почему мясо так парует!

– А ты ешь мясо? А лошадятину не пробовал?
– продолжал издеваться Сима.

– Да вы че, господа!
– Поль вскочил на все четыре копыта, предварительно поставив горячую банку на камень.
– Вы чего надо мной смеетесь? Это потому что я лошадь? Да?

– Нет, Поля. Плосто ты смешно лугаешься!
– хихикнул Йеша, обнимая горячую банку.

Замерз малец, потому и жмется ближе к костру и к жестянке.

– Да вы достали, да! Изверги!
– не унимался коняшка.
– Подкалывают, подкалывают, подкалывают! Не дают по-человечески поесть!

– Так ты и не человек!
– прыснул от смеха Сима и пригнулся, так как Поль швырнул в того ложку, что все это время сжимал в копытце.

– Казлы ва.., - начал, было, Поль, но вдруг затих.

Из темноты что-то выстрелило тугим канатом, обхватило банку тонким красным языком и утащило в темноту.

– Что это?
– только и успел прошептать Сергей, как где-то неподалеку разом противно низко закричали твари. Банка, что уперли из лагеря несколько мгновений назад, где-то рядом грохнулась о камни. Потом еще раз и еще.

Стало тихо.

– Бежим! Бежим! Это пустынные ночные удильщики! Спасайся, кто может!
– подскочил на месте Поляшка.

– Разбежался, - даже бровью не повел пилот Сима.
– Эти ребята не опасны, они просто любят кровь пить.

– Фигасе! Не опасны!
– сжался от страха Сергей.

– Они любят кровь пить в переносном смысле, - успокоил Серафим.
– Так-то они веганы. Но вот издеваться и пугать - их самое любимое развлечение. До усрачки могут напугать.

– Еще лучше!
– крикнул парень и побежал.

Побежал, как никогда до этого момента не бегал. Будто и не было тех веселых догоняшек в лесу, тех красивых улепётываний от крабмутантового полчища и эквилибристических трюков под днищем громадного дирижабля. Будто не было рядом говорящего коня по кличке Поль, того самого Дина Винчестера и мелкого говорливого, картавого и чудаковатого Йеши, что так и норовил все эти мгновения, что гремело и тарахтело вокруг, забраться за пазуху, под кофту, в карман. Словно не громыхала толстенными ножищами в толстенных ботах на толстенной подошве гном-баба по камням, будто ничего не происходило! Ничегошеньки! Словно не было усталости и тревоги!

Как не было ничего красного и языкастого вокруг. Это Серый понял, как только противно закололо в боку. Парень тут же остановился, сплюнул горькую слюну под ноги, уперся ладонями в колени и глянул в сторону еще недавнего лагеря. Тонкий дымок все так же спокойно вился в темноте пьяной гадюкой, а невозмутимый Серафим все так же неподвижно сидел у камня, привалившись спиной.

– Так, - не мог отдышаться парень, - т-ак, ничего не погонится, да?

– Какой проницательный юноша! Вы поглядите!
– картинно похлопал в ладоши пилот.
– Метров на пятьдесят почти хватило! А испуга-то, испуга! Визга! Мамадарагая!

Сергей уже доковылял до костра, обернулся назад. Там, при свете однобокой, несимметричной луны все удалялись и удалялись к горизонту беглецы. Они верещали, падали и поднимались, цеплялись зубами, тащили друг дружку по очереди на спине, горбу, руках, носилках. Пробовали поймать попутную повозку, что мчала спешно на базар, но не поместились и решили бежать своим ходом.

– Развлекаются ребята, - зевнул Сима.

– Зато быстрее доберутся до рынка, - устало приземлился Серый.

Усталость начала брать свое. И Сергей устал. Что закономерно. Тут хоть и книжный мир, но все подчиняется глобальным законом.

– Ничего подобного, - облизнулся Сима и бросил банку в ту сторону, где шалили удильщики. Охота на испуг у ребят удалась, а потому они в темноте где-то неподалеку сидели довольные и счастливые.

– С чего это?

– Базар там, - Сима поправил кожаную перчатку без пальцев и указал указательным пальцем себе за спину.
– Навигации они меня собрались учить, путешественники хреновы.

– А чего ты молчал?

– Так не я виноват, - пожал плечами пилот. Затем поднялся и отряхнулся. - Автора сего романа спрашивай. Этого его мир, он тут все камни, да пни расставлял.