Каторжница

— Не могу. Долг имею, оплатить надобно, — стараюсь говорить на ее манер, по-простому.

Глядит на меня пристально. В уголках глаз морщины залегли, пытается постичь, каким может быть мой долг. Не трудись, женщина, не догадаешься.

— Кобылу твою мы видели, да спрашивать, откуда она у тебя не буду. Уж лучше у тебя, чем у Серафима.

Пожимаю плечами. Мне то что: разбойника она помянула или местного кого. Моя лошадка. Не я искала ее, та выбрала меня. Могла бы оставить кобылу и здесь, но преданность дорогого стоит. Да и мысль греет: не одна я теперь в этом мире. И сразу на душе как-то теплее делается.

— Матушка, мне бы платье попригоднее, да еду в дорогу, не выручишь?

— А дорога дальняя ль, дочка?

Хотелось кивнуть, но сдержалась. Нужно быть проще, больше болтать. Столько слов я не привыкла говорить, а привыкать надо.

— Дальняя, матушка, в столицу.

Качает головой. Руку к щеке прикладывает.

— В столицу… И тебе надобно в столицу. Да что ж вам всем там делать, в столице то этой?! Попортит тебя жизнь столичная, красоту съест, соки все выпьет, да и выплюнет пожёванное тельце.

Ладно, скажу. Интересно, как простой люд среагирует на правду.

— Дар во мне просыпается, матушка, не знаю, что и делать с ним.

Украдкой наблюдаю ее неверие. Открыла рот, закрыла. Снова открыла, собираясь что-то сказать. Передумала. Спустя минуту:

— Стало быть, магичка?!

— Да какая ж с меня магичка? Так, огонь на руках, и только. Мать человеком, говорят, была, а кто мой отец — одному творцу известно. И что делать теперь, не знаю.

— Покажи, — подалась вперёд баба. — Сколько живу, никогда не видела магов этих!

— Я тоже, — правду говорю, как на духу.

Показала. Охала и ахала. Потом позвала детей диво смотреть. Оборванка — магичка. За детьми соседей. Между собой обмолвились, вроде как, была б моя воля, всю деревню спалила бы. А не спалила, значит, с добром пришла, так и они тем же ответить должны. Тут уже меня и в дом завели. И знакомиться стали. И блины-пироги подали. А уж когда мужики да хлопцы с пахоты вернулись, всей деревней пировать сели. Эх, как гуляли!

А на утро, едва принялась зоря (до чего ж дивная!), собрала я дары крестьянские, отвязала кобылку, и отправилась в путь. Не было мочи засиживаться тут. Ещё б чуток и осталась. Авось спасу сердцу милого и вернусь вместе с ним в деревеньку эту глухую.

Да чую не судьба.

Мой социальный статус возрос. Уже не оборванка. Самая обыкновенная крестьянка. Сарафан до середины голени, косынка на голове. К седлу привязана корзинка с едой и дарованные рубахи.

Добрые они, Верхние Торжки, быть может, и вправду наведаюсь, коли мир в душе настанет.

Для себя я сделала два вывода. Первый: это мир магов, и если ты маг, ты на коне. А я и вправду на коне, то есть на кобылке. И отмыли ее в деревне и накормили. И довольна Зорька моя стала, дальше некуда. Имя я ей выбрала утром, назвала первым, что в голову пришло. А та и откликнулась. Потрепала животинку за загривок.

Да все не о том я. Коль уж я маг, могу пользоваться всеми благами — просить, даже требовать у людей всего, чего душе вздумается. Еду, одежду, кров. Да только тошно от мыслей этих. Подумаешь, огонь в руках появляется! Другой вон головешку горящую возьмёт, тот же огонь у него будет. И поопасней меня станет. А кроме огня на руках ничего-то я больше не умею. И напрашивается сам собой вывод второй.

Учиться мне надо, найти себе наставника аль книгу какую умную. Читать я умею, как-нибудь и в магии разберусь. Не думала, что коль с острова выберусь, сразу в себе изменения найду. А магия моя, более ничем не сдерживаемая, просыпается. Все нутро горит. И болезненно делается: есть тяжко, спать. Самой же угореть не хочется. Стало быть, дорога у меня одна. К магам. Только они и помогут.

До магов я добралась к вечеру следующего дня. Лошадью я уже не управляла — она несла мое ослабшее, озябшее тело. Даже не помнится, спала прошлой ночью или нет. Лишь краем сознания я удерживаю картинку внешнего мира — сплошные домики, мощеные дороги. Ах да, какое-то время назад сквозь распахнутые ворота я миновала городскую стену.

— Что надо?

Пытаюсь сфокусировать взгляд на том, кто уже не в первый раз задаёт мне этот вопрос. Оружие, латы. Страж…

— Мне бы к магам, — едва слышится свой собственный голос, в горле пересохло, голова кружится.

Тело мое и не мое вовсе, легкое такое, словно парю. С трудом даётся каждое слово.

— К магам? Зачем это?

Губы отказываются шевелиться. Вот-вот упаду с лошади. Сил хватает только на то, чтобы послать слабый заряд в ладони. Чувствую, как они начинают искрить, а потом я лечу, и окутывает ласковая тьма.

Медленно прихожу в себя. Яркий свет бьет в ставни, стало быть, уже наступил новый день. Пробую пошевелить конечностями, получается вполне сносно. Вся я истыкана иголками и обмотана трубками, по которым течёт свет. Чистая магия! Дергаю за шнурок колокольчика, и через пару минут в комнату заходит, будто бы и летя над полом, очень высокая худая женщина. По мере ее приближения мои глаза от изумления распахиваются. Длинные уши, ничуть не прикрытые собранными в высокий узел совершенно белыми волосами, выдают в вошедшей даме эльфийку. Эльфы в землях людей и магов — большая редкость. Их край находится далеко на востоке за грядой высоких гор, страной рек и речных жителей. Дети леса предпочитают жить обособленно и замкнуто, имеют совершенно другие ценности и жизненные ресурсы. Их не интересуют ни богатство ни материальные блага — для них важна только жизнь и природа. Тысячи и десятки тысяч лет — срок жизни каждого эльфа. Целые эпохи в мире людей.

Вот и все, что я знаю об этой рассе.

Высокий звонкий голос резонирует с чем-то внутри меня, словно под кожей вибрируют потоки чистой силы.

— Ещё голодна?

Качаю головой. Голодной себя совсем не ощущаю.

— Вот и прекрасно! Мы восстановили твой энергетический баланс, впредь постарайся питаться регулярно и обильно. Ты была крайне истощена, даже обезвожена. А когда выпала из седла, последние ресурсы организма ушли на восстановление. Магия огня требует большой энергетической подпитки, ты разве не знала?

— Не знала.

Щебечет, словно поёт песню. Хочется внимать ей ещё и ещё. Странное чувство, будто, слушать звонкий голосок этого создания все равно что пить воду или дышать. Происходит насыщение звуком. Такая вот удивительная эльфийка.

— Как не знала? — искренне изумилась она, округлив свои и без того предельно большие глаза.

— Я ничего про магию не знаю. Она только просыпается во мне. И с каждым днём делается сильнее.

Молчит. О чем молчит, кто ж ее разберёт. Эльфы видят многое, что недоступно другим. Внезапно в прекрасном лице мне чудится скорая погибель. Вот узрит сейчас своим мистическим взором мое прошлое, да помыслы нечистые, и сдаст магам за милую душу.

— Нет, Нити, твои дела меня не беспокоят. Только здоровье, — прозвучал ответ на мои мысли. — Есть вещи, в которые мы не имеем права вмешиваться, да и не слишком хотим. Слушай меня и запоминай: в тебе открывается источник магии. И твоя магия — магия огня.

Киваю. Ну, все это я итак знаю, а вот то, что я на волосок от провала миссии, меня изрядно тревожит. Успеваю представить, как достаю из котомки возле койки нож и накидываюсь на длинноухую. Они, черти, быстрые. Хотя, говорят, и абсолютно правдивы. Коли сказала, что не выдаст, так и будет.