Каждый за себя

Меня это беспокоит, Ника. Скажу больше: мне это не нравится.

Он дважды именно так и сказал: мужчина. Не парень, не юноша, не молодой человек, не ухажер, не поклонник, не мальчик… Из всего набора слов, которыми в подобных случаях пользуются взрослые по отношению к своим детям и внукам, он выбрал самое неходовое: мужчина. Случайно или нет?

–  Почему непременно мужчина, Николай Григорьевич? Может, это мальчик, ее ровесник… Ну, влюбилась без памяти, с кем не бывает?

Старый Хозяин поморщился, недовольный, видимо, моей тупостью.

–  Ни один мальчик, даже самый умненький, не сможет так влиять на нее. Это, несомненно, человек намного старше. Думаю, ему за тридцать. И это очень плохо.

–  Да почему же? Что в этом плохого?

Я и сама знаю, что в этом плохого, но не поддакивать же Старому Хозяину, не подкреплять согласием его беспокойство. Мне дорога его нервная система, и ради ее благополучия я готова даже выглядеть круглой идиоткой.

–  Ника, вы могли бы страстно полюбить семнадцатилетнего мальчика?

–  Нет, - я улыбнулась, вспомнив своего странного ухажера Костю из дома напротив.

–  Почему?

–  Мне с ним было бы скучно. О чем с ним разговаривать? Жизненного опыта на копейку, а гонора на сто рублей. Молодежные вкусы, молодежный жаргон, жизненные ценности соответствуют мизерному опыту. Мы никогда не найдем с ним общего языка. Остается только секс. Некоторых женщин такое положение устраивает, но меня - нет.

–  Вот именно. Об этом я и говорю. И когда мне рассказывают о страстной любви зрелых мужчин к школьницам, у меня это вызывает ассоциации только с Лолитой. Это омерзительно. Это ничего общего не имеет с любовью. Козлиная похоть. А девочка может себе всю жизнь из-за этого поломать.

Смотрите- ка, мы и Набокова читали… Стыдись, Кадырова, Николай Григорьевич прожил почти в два раза дольше тебя, стало быть, и книжек за свою жизнь прочел в два раза больше. Это еще как минимум. Заканчивай со своим возрастным высокомерием, сама же только что поняла, что не твое поколение главное в этой жизни.

Он все- таки разволновался. В ход пошли кислородные подушки и уколы. И я с тоской подумала о том, что не успела еще перевести дух после разбирательства с шантажистом, и вот вам, пожалуйста, новая проблема.

Как защитить Николая Григорьевича? Как сделать так, чтобы он не переживал и не нервничал? Как сохранить его здоровье в семье, где каждый думает только о себе, о своих удовольствиях и собственных желаниях? Перевоспитать их всех мне не под силу. Так что же остается - кидаться грудью, изображая из себя непробиваемый щит, каждый раз, когда кто-то из троих Сальниковых или Денис Писаренко своим поведением начнет создавать угрозу спокойствию деда? Ну и надолго ли меня хватит?

На следующий день вечером я получила ответ на некоторые свои вопросы. Гомер в очередной раз нарушил режим, я встречала его до половины двенадцатого, прогуливаясь у подъезда и лишая Аргона его законной радости побегать по скверу вокруг спортплощадки. Рядом молчаливо мялся Костя. Вдруг я сообразила, что в любую минуту может появиться пьяный в сосиску Гомер, которого Костя принимает за моего мужа. И мне почему-то стало неприятно. А какой женщине приятно признаваться в том, что ее муж - пьяница? Даже если на самом деле это вовсе и не ее муж…

–  Спокойной ночи, Костя. Я иду домой, - сказала я.

–  А в сквер вы сегодня не пойдете?

–  Нет, я устала, неважно себя чувствую. Пойду спать.

И ты иди.

Я отвела собаку домой, снова вышла и простояла в подъезде еще минут пять, ожидая, пока Костя скроется в доме напротив и поднимется в свою квартиру. У него была странная привычка не уходить сразу, а стоять некоторое время, словно в надежде на то, что я снова появлюсь. Потом осторожно вышла, памятуя о том, что он говорил, будто бы наблюдал за мной из окна. Я не уточняла, виден ли из его окна наш подъезд, но на всякий случай решила подстраховаться. Поэтому вышла и тут же скрылась за чьим-то гаражом-"ракушкой", заняв позицию, при которой обязательно увижу, если подойдет или подъедет Гомер, и сумею его вовремя перехватить.

Гомера пока не было. Зато появилась Алена с мужчиной. Вероятно, с тем самым. И черт их догадал затеять прощальные эротические игрища, прислонясь к стенке того самого гаража, за которым пряталась я. Нас разделяло расстояние меньше метра и угол "ракушки". Уйти со своего поста я не могла без риска потерять из виду подходы к дому. Пришлось стоять и слушать вздохи, охи и недвусмысленные стоны. А также отдельные реплики, из которых стало понятным, что я не ошибалась. Алена страстно хотела завершения игрищ в его, так сказать, классическом выражении, а ее партнер имел какие-то известные ей резоны, по которым делать этого было нельзя. Впрочем, я не смогла точно уловить, насколько категоричен был запрет: строго "нельзя" или просто "не стоило". Но так или иначе, резоны были, и поскольку сами они в данный момент не оглашались, то ясно, что Алена про них уже много раз слышала, знала, в чем там дело, но не хотела смириться и продолжала настаивать. Даже и не настаивать, а жалобно просить, что было совсем на нее не похоже. Не в ее стиле просить, она ведь всегда именно настаивает. Об этом или почти об этом и говорил вчера ее дед.

Так продолжалось довольно долго, минут тридцать, наверное. Я порядком соскучилась в таком эротическом соседстве, но мной овладела идея подловить момент и рассмотреть Алениного дружка получше. Наконец мне это удалось. Он пошел провожать девушку до лифта, и я каким-то немыслимым образом сумела так рассчитать секунды, что вошла в подъезд, когда лифт с Аленой отправился наверх, а мужчина оказался под хорошим освещением.

Да он почти мой ровесник! Ну, может быть, на пару лет моложе. Невысокий, но с отлично развитой мускулатурой. Одет просто - джинсы, рубашка с короткими рукавами, - но дорого. Джинсы от Кензо, рубашка английская, такая в бутике стоит долларов двести. На ногах туфли из кожи ящерицы, такие за три рубля не купишь.

Хорошая стрижка, в меру короткая, не "а-ля бандитто".

Хорошее лицо, нос длинноват, подбородок узковат, но в целом он вовсе не уродлив, даже привлекателен.

А вот глаза и выражение лица… Они меня озадачили.

Я слишком хорошо видела, какой возвращается домой Алена. И теперь уже достаточно хорошо представляю, чем и как они занимаются в последние минуты перед прощанием. Не такие должны были бы быть у него глаза-то, ох, не такие! В них не было тумана, головокружения, неудовлетворенного вожделения, короче, в них не было ничего, что обычно бывает после того, как полчаса изучаешь качество белья и строение тела юной, красивой, влюбленной девушки.

А что же было в его глазах и в выражении лица? Деловитость и отстраненность, как после хорошо выполненной работы, когда ты еще сосредоточен на деле, но уже понимаешь, что ты его сделал и можешь идти отдыхать.

Он слегка посторонился, давая мне пройти. Я сделала вид, что жду лифт, нажала кнопку вызова, а Аленин возлюбленный вышел на улицу. Через какое-то время вышла и я, нужно было караулить Великого Слепца, что-то он сегодня задерживается сверх меры, уже первый час ночи, я спать хочу, а завтра вставать в половине шестого. Ну почему в этой Семье ко мне все относятся как к собаке, а?

Почему той же Мадам ни разу не пришло в голову, посылая меня встречать пьяного Гомера, сказать: "Ника, вы рано встали и теперь поздно ляжете, вы поспите завтра подольше, я сама подам чай Николаю Григорьевичу"?

Нет, не говорила она мне этих слов. И ни разу почти за полтора года мне не удалось как следует выспаться, потому что независимо от того, что происходит вечером, вставать я каждый божий день должна в половине шестого. Черт бы взял эту проклятую жизнь, эту вечную усталость, это непреходящее желание уснуть, эту рабскую закабаленность и невозможность никуда уйти, когда нужно или просто хочется погулять или сходить в кино! Черт бы побрал Олега, который поставил меня в такое положение, загнал в такой капкан! Черт бы побрал его старых больных родителей, которых нельзя расстраивать и с которыми я вынуждена разговаривать подолгу, оплачивая эту радость из собственного кармана! Да еще выкручиваться и врать, что не могу передать трубочку Олегу, потому что он в командировке, на работе, на дне рождения у коллеги, в магазине, у черта лысого!