Кемер в объятиях ночи

Следующий день был понедельник, а по понедельникам с раннего утра в Бельдиби приезжал базар: длинная череда прилавков под тентами с разнообразными товарами, как с продуктами, так и с тряпьем. Машке тут же захотелось махровый банный халат. Долго выбирали. Когда проверили, то оказалось, что он упакован без пояса. Продавец был явно недоволен претензией, но пояс взял от другого халата. Машка этим происшествием была очень горда: «Меня не надуешь!» Себе Григорьев купил сразу две пары джинсов.

Придя на пляж, Григорьев, к его удивлению, обнаружил там Ирину. Все утро нее было прекрасное настроение, она много смеялась, просто звенела смехом. Рядом располагалось некое любопытное существо вероятно женского пола, которое так и лежало на одном месте на лежаке под палящим солнцем с самого утра и до вечера, кажется, вообще никуда с пляжа не уходило, даже на обед. Это была совершенно необыкновенная иностранная женщина, лет уже, наверное, к сорока — точный возраст было определить чрезвычайно сложно: уж очень она была худая — так что кожа висела, да и к тому же загорелая буквально дочерна. Загорала она круглый день, причем лежала топлесс на солнце, периодически густо намазывалась маслом и очень редко купалась. Из-за болезненной худобы груди ее выглядели дряблыми мешочками и не представляли никакого эротического зрелища. Все смотрели на нее как на страшноватую диковинку, хотя несомненно в ней была порода, не исключено, что некогда она работала моделью — по походке, повадкам. Трудно и невозможно было представить ее в офисе или за станком. Хорошая была бы иллюстрация к энциклопедической статье «Нервная анорексия». Мумия выглядела краше, чем эта бывшая модель. Наши, в большинстве своем довольно полные женщины, смотрели на нее со смешанным чувством. Эта была та ситуация, в которой они чувствовали свое некоторое превосходство и выпячивали груди.

На лежаке рядом возлежала театральный администратор Вера Павловна, ненавистница гаремов. Работала она в одном известном питерском театре. Рассказала, что с каждым годом все больше не любит артистов, хочет менять работу:

— Они как дети. Если едешь с ними на гастроли за границу: уже после дьюти-фри — они все пьяные, отсюда вечные скандалы в самолете, стюардессы бутылку буквально отрывают ото рта, как соску. То они паспорт потеряют, то багаж. Задолбали уже! Я их спрашиваю: «Как вы вообще со своими семьями-то ездите за границу на отдых?» — Те отвечают: — «Нормально ездим!» Я думаю, когда сами они ни за что не отвечают, то очень расслабляются. И это происходит почему-то именно на гастролях.

Дружок Григорьева, Вася Катышев, много лет проработавший в ГАИ, однажды остановил одного очень известного артиста театра и кино банально за превышение скорости. Артист, хотя на удивление был абсолютно трезв, при разговоре ни одной фразы без мата не произнес. У Катышева просто челюсть отвисла: даже он такого изощренного мата еще в жизни не слышал. Рассказал Григорьеву. На это Григорьев ему сказал тогда то же, что и теперь Вере Павловне:

— Богема!

Около двенадцати Ирина куда-то исчезла. Полотенце ее осталось, а ее не было. Вернувшись после очередного купания, Григорьев растянулся на лежаке и закрыл глаза. Слышал, как Олеся говорила Наталье:

— Сколько я могу ездить одна? Меня Серега скоро за такие дела просто убьет, больше не отпустит. И Максима надо хотя бы раз взять. Это Ирке все равно: мужа у нее нет, ребенок все лето в лагере. А ведь вполне могла бы и его вывезти на море. Он уже большой, мешать ей не будет.

— Ну, это как сказать. К ребенку хочешь — не хочешь все равно будешь привязан: на ночь уже гулять не уйдешь, да и утром до обеда не поспишь!

Прибежала на пляж возбужденная Машка, рассказала страшную историю, что прошлой ночью две девушки из отеля якобы поехали с аниматором куда-то в ночной клуб — в Кемер, а он их куда-то завез, продал там кому-то за пятьсот долларов, но им как-то удалось сбежать, и теперь этого аниматора с косичками (имя его Григорьев запомнить не мог, вроде бы Мелих) задержала полиция. На следующий день парня действительно не было видно в отеле. Других аниматоров звали Дженк и Коби.

И ничего удивительного: всюду на юге девушек подстерегают опасности. Одна девушка на работе рассказывала, что ее подруга как-то в подобной поездке в Турцию записалась на массаж тела. Массаж ей делал молодой турок и так ее домассировал, что она и сама не заметила, как между ними произошла интимная близость. Она себе, конечно, попеняла, даже всплакнула, что не удержалась, но потом отправилась на массаж еще раз, еще и денег заплатила. Ей снова потребовался оргазм — зависимость возникла моментально. И ругала себя, а пошла. А ведь хороший мальчик у нее был в Питере.

Как-то Григорьев прочитал в газете, что в Анталии не так давно якобы накрыли один подпольный публичный дом. Анталию было хорошо видно через залив: белые дома сплошной полосой по берегу и на холмах. Там обнаружили сексуальных рабынь в основном из России и Украины. Наверняка подобные публичные дома есть и в России, да и везде в мире. Глупых молодых женщин обманом заманивают туда, отбирают документы и потом зарабатывают на них деньги, заставляя заниматься сексом. На Украине — в Николаеве, в Одессе, — говорят, существуют целые банды под видом модельных агентств, переправляющие молодых девчонок в турецкие бордели. Как-то находили немало дур, притом красивых, якобы для работы моделями. Те верили и оказывались, по сути, в сексуальном рабстве. Причем, вполне возможно, что они предполагали, что какой-то секс будет, но не бесплатный, и деньги заработают, но никак не рабство.

Тут же вспомнилась история, произошедшая в Анапе, когда две восемнадцатилетние девушки познакомились на пляже с приятными молодыми людьми, сели к ним в машину, и те отвезли их к себе на ферму, где девушки целыми днями вынуждены были работали на винограднике, а ночью хозяева их насиловали. Осенью после сбора урожая они намеревались продать девчонок кавказцам. Вполне вероятно, что там бы они навсегда и сгинули, но рабыням удалось чудом бежать чуть ли не в голом виде. Повезло еще и в том, что родители подняли панику, а то кто знает, как сложилось бы: не вернули ли бы их назад хозяевам, задержавшие их местные милиционеры. Подобные случаи были не так уж и редки. Одна похищенная девушка в подобной ситуации регулярно беременела и родила своему похитителю нескольких детей, которых он тут же после рождения и умертвлял. Девушке одной появляться там было просто опасно: могли запихать в машину и увезти в горы. Рядом были Адыгея и Ингушетия — территории вне законов. Девушки там в одиночку по улицам там и днем не ходят, а уж вечером вообще не высовывают носа из дома.

К полудню ветер усилился, и море забелело барашками. У горизонта серел профиль пограничного корабля, а где-то там дальше за горизонтом лежал остров Кипр. Кстати, одна знакомая Григорьева, которая имела в Питере швейное производство, после отдыха на Кипре решила запустить фабрику и на этом замечательном острове. Так вот, открыть там дело оказалось гораздо проще и дешевле, чем в России. Она была этим приятно изумлена и поначалу все ждала какого-то подвоха, но все документы проходили вовремя, очень быстро, и никто не потребовал с нее взятку.

После обеда у бара Григорьев встретил золоцепочного Влада с подругой. Влад откровенно скучал и порывался хорошенько выпить, подруга его стремилась по магазинам. Под конец Влад дал ей денег и отправил ее с какой-то теткой — такой же шопоголичкой. Сам же остался пить пиво. А на обед он всегда брал ром, причем непременно подходил два раза — за добавкой. Здешний ром ему очень нравился, хотя Влад был исконным любителем водки.

Влад под пиво вдруг рассказал про своего бывшего шефа, который считал необходимым трахнуть всех своих секретарш, и, говорят, даже на уборщицу покушался.

— Зачем ему это было надо? — удивился Григорьев в плане уборщицы.

— Собака поднимает лапу, метит территорию, потом ходит, нюхает свои и чужие писюли, и для нее это очень важно. Человек при всем своем интеллекте тоже остается стадным животным. И тоже метит. Наглядный пример — известная всем скандальная история времен Советской власти. Один крупный кинорежиссер долгое время пытался трахнуть известную актрису, причем замужнюю, и очень гневался на нее, что та ему никак не давала и строил ей за это всяческие козни. При всей его гениальности и интеллекте, ему почему-то чрезвычайно было важно эту молодую красавицу, которую хотело почти все мужское население страны, отыметь. И весь этот его интеллект и духовность, получается, что ни черта не стоят. И тут надо сказать прямо: он просто старый похотливый козел! Но может быть, это как раз и питало его талант или являлось одной из граней его многообразной художественной натуры. Но если смысл искусства сеять разумное, доброе, вечное — то он по своему гнусному поведению не имел никакого морального права куда-то кого-то звать типа в счастливую даль…