Керкопорта

– Прекратить самосуд!
– Ио с запоздалым недоумением обнаружил себя в самом эпицентре свалки, - Задержанного надо сдать властям!

– А ты кто такой умный?
– немедленно переключился на Ио крепыш, - Не дружок его часом?

– Хочешь знать, кто я?
– Ио холодно сжал губы.

Решительно выхватил из внутреннего кармана бумагу Гогенхайма и ткнул в нос крепышу.

– Подпись видишь? А печать?

– А ну - покажь!
– протянул безразмерную пятерню великан.

– Что здесь происходит?
– прикрикнул кто- то, явно привыкший командовать.

Ио обернулся и увидел капитана Феба с парой полицейских за спиной.

– Провокатора поймали, паникера, господин офицер!
– выскочил к полицейскому давешний подмастерье, - Помяли немного, а то он сбежать хотел. Мы б его сами на месте грохнули, да вот этот мутный дядя помешал.

– Правильно помешал, - спокойно заметил Феб, - Сознательный подданный. Убийство граждан - исключительная привилегия государства. Присвоение ее негосударственными группами или отдельными людьми - куда более тяжкое преступление, чем обыкновенное причинение смерти.

Толпа растерянно расступилась, оставив в полукруге сурово глядящего Ио и перепуганного взъерошенного 'провокатора'.

– Господин Ио, опять Вы?
– Феб удивленно приподнял бровь, - Уже во второй раз полиция вынуждена благодарить Вас за помощь.

Ио развел руками, не зная, что ответить. Капитан кивнул на взъерошенного.

– Кто таков?

– Да это ж Хаанс, парикмахер!
– раздался удивленный голос из толпы, - Он на нашей улице салон держит на три кресла. Ну ляпнул глупость по дурости. Так что - сразу убивать?

Несколько мужчин, стоящих ближе, только что особо усердно мутузивших незнакомца, недоуменно понурили головы. Испуганный парикмахер с соседней улицы на объект праведной ненависти явно не тянул. Зеваки стали расходиться. Кто давеча стоял в очереди в лавку, поспешил на свои места.

– Разберемся, - заверил публику представитель власти, - Забирайте его!
– приказал Феб двоим подчиненным и не дожидаясь исполнения приказа, заложив руки на спину, прошествовал дальше по улице.

– Что Вы творите, мой сумасшедший друг? Это же стихия - сметет и не заметит, - Никита вырос рядом как из- под земли.

– Там дело к убийству шло, - разведя руками, объяснил Ио, - Я не мог не вмешаться.

– А сами Вы - бессмертный, что ли?
– Никита глубоко вздохнул, как бессильный воспитатель по поводу очередной шалости подопечного малыша, - Вот так всегда наш брат интеллигент себя ведет - смело, великодушно, благородно. Совсем как родовитый рыцарь - на коне, в латах и с мечом. Только с небольшим отличием - нет у него ни коня, ни лат, ни меча. Ни рыцарской выучки, ни могущественного клана за спиной. Только идеалы и непомерная уверенность в священном долге причинять кругом добро и справедливость.

– А я думаю, это было впечатляюще, - раздался чарующий голос из стоящего рядом паланкина.

– Не смею Вам возражать, прекраснейшая, - Никита на глазах расцвел самой умилительной улыбкой и глубоко поклонился.

Штора паланкина отодвинулась. Ио увидел женское лицо с полупрозрачной бледно- розовой кожей в обрамлении огненного цвета волос, убранных в сетку. По отдельности черты лица незнакомки - слишком прямой нос с едва заметной переносицей, губы, изогнутые чересчур прихотливо, вздернутый подбородок - производили впечатление странной избыточности. Будто нерадивый художник взял у разных женщин самые выдающиеся особенности и поместил на один портрет. Но вместе они создавали образ, от созерцания которого у Ио вспотели ладони.

– Я думала, что знакома со всеми интересными людьми в Городе, - полилась в сердце Ио речь незнакомки, - Но Вас я не знаю - серьезное упущение. Признаюсь, Вы меня здорово заинтриговали. Так просто одеты. Как бедняк стоите в очереди к хлебной лавке, а ведете себя как право имеющий. Как дурак бросаетесь в гущу разъяренной толпы и побеждаете. Кто Вы?

Ио растерянно улыбнулся. Слова застряли в горле, а мысли безнадежно спутались.

– Увы, но это самый сложный вопрос, какой можно мне задать, - смог он выдавить из себя, - Могу только сказать имя - Ио.

– Ио, - прошелестело из паланкина, - Я запомню. Не сомневаюсь, мы еще встретимся, Ио.

Повинуясь незаметному жесту, паланкин двинулся по улице, удаляясь от друзей. Никита проводил его взглядом и еле слышно присвистнул.

– Да Вы - серцеед, мой мужественный друг.

– О чем Вы? - удивился Ио, - Я двух слов не смог связать.

– Это же Елена Прекрасная!
– паланкин исчез за углом, и Никита уже не стеснялся, - Вы вызвали интерес у самой красивой женщины Города! Даже не знаю, стоит ли поздравлять с этим.

– Что Вы имеете в виду?

– Она - бывшая жена одного из военачальников вражеской армии, некоего Менелая, - охотно пояснил Никита, - Ее отбил у мужа и привез в Город один из троянских принцев, Парис, и с тех пор Елена находилась здесь под его галантной защитой, - Никита ухмыльнулся, - Что не мешало, впрочем, ему иметь семью, а ей - очередь из поклонников.

Рассказывал Никита вкусно, смакуя слова. Тема его явно очень интересовала.

– Но Парис погиб - нынче такое со многими случается, даже с принцами. Елена осталась без защиты и полагаю, сейчас в активном поиске. Соискателей достаточно, но она старается не прогадать. Это ожившее изваяние Фидия чертовски расчетливо. В общем, опасная женщина. Не поверите, но одно время поговаривали даже, что осада Города началась из- за нее.

– Готов поверить!
– выпалил Ио и густо покраснел.

Никита с тревогой и любопытством быстро заглянул ему в лицо.

– Э, мой любвеобильный друг...

Кто- то сильно дернул Ио за рукав. Он поспешно обернулся, опустил глаза и увидел щекастого мальчишку в белом колпаке из хлебной лавки. Ученик пекаря протянул Ио небольшую корзинку, закрытую куском ткани.

– Это Вам от хозяина!
– заявил парнишка.

– Почему?
– удивился Ио.

– Если б не Вы, того дядьку убили бы прямо перед лавкой, - бойко отбарабанил мальчишка, - Нам проблемы не нужны. Вот хозяин и решил Вас отблагодарить. Вы - крутой мужик!

– Я не могу принять такой подарок, - покраснев, пробормотал Ио, суя корзинку обратно.

– Почему? - в свой черед удивился мальчишка.

– Твоему хозяину, наверно, самому не легко сейчас. Город в осаде.

– Да Вы что!
– протянул парнишка и простодушно затараторил, - Хозяин на осаду просто молится. Сами посудите: конкуренции нет, проблем со сбытом нет, за поставками муки городские власти строго следят. А уважения сколько!

***

Площадь заполнилась изможденными людьми с явной печатью недоедания на лицах. Ио впервые порадовался своей худобе и бледности. Благодаря этому от окружающих он не очень отличался. Как ни силился, Ио так и не смог разглядеть в глазах паствы Яна Лейденского истовый пламень, прославивший анабаптистов за пределами Мюнстера. Казалось, осада вынула из них искру, оставив только обреченность.