Кибердемоны. Призрак

Накатила апатия. Она накрыла мягким облаком, затемняя мозг, заглушая все мысли, оставляя на поверхности только лёгкое покачивание, словно плывёшь в маленькой лодке по спокойной реке...

Мирон не заметил, как Мелета вытащила у него из рук остывшую кружку, как голова опустилась на подушку, а ноги согрелись - их накрыли колючим, но тёплым одеялом...

Проснулся он рывком, словно вынырнул из воды в глубоком колодце. И первым делом почувствовал, что шея освободилась - пока он спал, Мелета сняла с него собачий ошейник.

Лампочка под потолком горела куда более тускло, чем в начале. Аккумулятор садится, вяло подумал Мирон. Надо было выключить...

Рядом, спиной к нему, лежала Мелета. Она была без куртки, только в такой же, как у него, толстовке. Острые лопатки выпирали сквозь мягкую ткань и от этого спина девушки казалась хрупкой и беззащитной. На шее, над воротником, завивался локон волос.

Не удержавшись, Мирон легонько подул на него, и локон всколыхнулся, открывая нежную полоску кожи и пульсирующую возле позвоночника жилку. Девушка вздохнула, потянулась, а потом повернулась на спину. Глаза её были закрыты, но он чувствовал, что Мелета не спит.

Тогда он наклонился - ничего не мог с собой поделать - и поцеловал её. Губы Мелеты были мягкими, тёплыми и чуть обветренными.

Она ответила. Развернувшись, чтобы было удобней, просунула руки под его майку и провела кончиками пальцев по спине. Он резко выдохнул. И прижался к девушке всем телом.

В каптерке было холодно, и раздевшись, они почти с головой залезли под колючее одеяло. Грудь у Мелеты была небольшая, очень белая, а соски твёрдые, как вишнёвые косточки. Мирон всё время порывался что-то сказать, как-то обозначить свои действия, а может, границы, но Мелета закрывала ему рот поцелуями. Почему-то сейчас все эти кольца и болтики у неё на лице не казались лишними и неуместными...

Она была горячая, гладкая, с сильными и крепкими мышцами, наработанными, понял он, не в Ванне, а долгими часами физических нагрузок. Бегом, ходьбой, переноской тяжестей и другой работой. Ладошки - твёрдые, с чуть заметными мозолями.

А еще она была послушной - делала всё, что он хочет... И ни разу не назвала его дурачком.

Интересно, это Платон тоже предвидел?
– подумал Мирон, вновь погружаясь в сон.
– Просчитал, выбрал симпатичную девушку... Чтобы привязать его. Привить чувство ответственности. На мгновение накатило раздражение, но он отбросил его. Просто запинал в угол сознания и запер на висячий замок. Хрен с ним, с Платоном. Будь, что будет...

– Чему ты улыбаешься?
– спросила сквозь дремоту Мелета.

– Да так, - он погладил её кончиками пальцев по голой спине.
– Ты очень красивая, ты знаешь об этом?

Второй раз он проснулся от резкого запаха кофе.

Мелета, полностью одетая, сидела на корточках рядом с горелкой и следила, как в кастрюльке поднимается коричневая пена.

Бросив на него короткий взгляд, она вернулась к своему занятию.

– Одевайся. Скоро придёт Мышонок.

Такие дела, - думал Мирон, натягивая джинсы.
– Ни "Привет, милый", ни "Как спалось?"... Просто перепихнулись и двигаемся дальше.

Кофе был тягучим, как смола, и таким же чёрным. А еще щедро сдобренным сахаром пополам с корицей. Запах напомнил Мирону ту коробку на станции, с старушкой внутри. Но своё дело он сделал: поднял на ноги и прочистил мозг.

Когда Мелета налила по второй кружке, в дверь тихонько поцарапались. Сначала Мирон думал, может, это крысы, но тихий скребущий звук повторялся через равные интервалы, перемежаясь коротким стуком.

Секунду посмотрев на дверь, девушка повернулась к Мирону.

– Так ты сделаешь то, что от тебя хочет Уммон?

Вопрос был неожиданным, и взгляд её выражал тревогу, но Мирон вдруг почувствовал удивительное спокойствие. И уверенность.

– Ага, - сказал он, и в подтверждение несколько раз кивнул.
– Сделаю.

– Уверен?

– Да, чёрт меня побери. На все сто.

Когда пришла эта уверенность, он не знал. Может, во время близости, а может, во сне. Но скорее всего, когда он увидел того Призрака на путях. Да, именно тогда, - понял Мирон. Всё остальное - просто слёзы под дождём...

Выждав еще секунду, Мелета встала с топчана и шагнула к двери. По пути она щелкнула тумблером на аккумуляторе, погрузив каптёрку в непроглядный мрак.

Мирон подобрался. Он пытался припомнить, куда она положила рюкзак с автоматом, но не мог. В правый угол? В левый? Чёрт, никак не вспомнить... Если подумать, такие провалы в памяти с ним впервые.

Отодвинув непокорную дверь сантиметров на десять, она что-то сказала в щель. Ей ответил невнятный шепот. Затем дверь начала толчками, сопровождаясь немилосердным скрипом, открываться.

Мышонок - здоровенный, похожий на борца Сумо, с глянцевыми, будто политыми маслом волосами, стянутыми в крошечный хвостик на затылке - занял собой весь объём каптёрки. Он не был слишком высоким, вряд ли выше Мирона, но зато очень, очень широким. Громадные покатые плечи, ноги, с ляжку быка каждая, а вот руки заканчиваются удивительно тонкими, чувствительными пальчиками. Кожа его в свете электрической лампочки отливала нежно-лимонной желтизной, а лицо будто бы сошло с древней картины нихонга - такие были у самураев, на гравюрах пятнадцатого века.

Улыбнувшись мягкой детской улыбкой, Мышонок пожал Мирону руку - тогда-то он и заметил тонкие пальцы с аккуратно подпиленными розовыми ногтями - а затем, ловко уместившись на полу в позе лотоса, раскрыл принесенный с собою армейский вещмешок.

– Новая одежда, - объявлял Мышонок, вынимая из рюкзака несколько пакетов, завёрнутых тончайшую рисовую бумагу. Сложена так хитро, что развернешь - и так же сложить уже не получится.

Мирон заметил логотипы Ямадзаки, Томохико Ямады и Альвареса Торреса. Дорогие брэнды. Можно сказать, самые дорогие.

– Нанопорная маска, - следующий свёрток поменьше, с лейблом из двух соединённых колец. Шанель.
– Очки - чёрные в чёрной оправе. Бирка с логотипом компании была слишком мелкой, но по хищным обводам Мирон догадался, что очки - тоже не корейская подделка.

– Ну, прямо подарки на Новый год...
– буркнула Мелета, попивая чёрный кофе из металлической кружки.

– А теперь...
– Мышонок взял многозначительную паузу, - Самое главное. Медленно, словно факир, выманивающий змею, он достал что-то чёрное, в пакете из прозрачной пылеотталкивающей плёнки.
– Та-да-а-ам!

– И что это за херня?
– Мирона уже несколько утомило представление. Хотелось выбраться на улицу. Как можно быстрее.

– Костюм, - парень, похоже, обиделся на такое небрежение к его подаркам.
– Армани-Судзуки. Пиджак - приталенный, однобортный. Брюки - две выточки спереди, стрелка, манжеты по низу. Ткань: шерсть английской тонкорунной овцы, ручная выделка. Пуговицы выточены из панциря галапагосской черепахи.

– Ясно...
– Мирон даже растерялся. Такого наплыва сведений он не ожидал.
– Я хочу сказать, зачем это всё вообще, - он обвел взглядом россыпь пакетов на бетонном полу.
– Из-за чего сыр-бор?