Клубничное убийство

– Решили – тот?

– Не знаю. Но больше вроде бы и некому. К тому же у вас к Алле особое отношение.

– Почему все‑таки не в милицию?

– Вы сейчас все поймете. Я бы хотел, чтобы к моим словам отнеслись серьезно, хотя это и нематериальные улики, а наблюдения, случайные впечатления. Короче говоря, однажды в сумочке у Аллы я увидел пистолет.

Мельком, совершенно случайно. Про пистолет, кстати, я следователям сообщил. Просто голый факт.

На самом же деле есть еще кое‑что. Когда я в первый раз пистолет заметил, сразу спросил – это твой? Она засмеялась и сказала – нет, поиграть взяла. А когда я через какое‑то время попробовал вернуться к неприятной теме – спросил про пистолет – она разозлилась и сказала, что мне померещилось. Но это не все. Раза три, хорошо выпив, она говорила вещи, от которых мне становилось не по себе.

– Что именно?

– Дословно не воспроизведу, но за смысл ручаюсь – она очень кого‑то боялась. Причем настолько, что готова была нанимать охрану, менять имя и даже уехать жить в другую страну с другим паспортом. Но потом все проходило, и она не желала разговаривать на эту тему. Ну, и как, по‑вашему – могу я все это милиции рассказывать? Милиции фамилии подавай. Кого боялась? Почему? Знаете, что получится? Я расскажу, меня же потом будут допрашивать до посинения.

– Наверное, вы правы, – вздохнул Сильвестр, – но что это нам дает, кроме неясных подозрений? Допустим, были причины бояться. А если это фобии – проклятье жителей мегаполисов?

– Я подумал: вдруг пригодится. Что ж, спасибо за гостеприимство и за информацию – обдумаю. А насчет того, что я рассказал, – думайте уже вы. Если потребуюсь, звоните, буду рад слышать.

И, пружинисто поднявшись с кресла, Николай направился к выходу. Уже прощаясь с гостем, Сильвестр хотел было спросить его про странную машину и человека в черном. Но не стал – зачем преждевременно его напрягать? Слежка за человеком – не шутка, тут надо все трижды проверить.

Когда за Николаем закрылись двери лифта, Бессонов быстро отправился на свой наблюдательный пункт – кокну. Подозрительный «Жигуль» стоял все там же. Как только машина Клебовникова тронулась с места, он немедленно тронулся следом.

Надо было убедиться – и он убедился. Слежка, причем демонстративная. Интересно, знает ли о ней Клебовников? Если нет, надо предупредить. Если знает, пусть расскажет, в чем дело. Хотя бы Стасу Половцеву. А если, не дай Бог, это подготовка еще одного преступления? Не связана ли эта слежка с убийством Аршанской и Белояровой? Тревожных вопросов возникло множество, и откладывать разговор было просто опасно.

Сильвестр набрал номер Клебовникова.

– Николай, это Бессонов. Вам удобно сейчас говорить?

– Да, конечно. А что случилось?

– Только не удивляйтесь. Вы за собой слежки не замечали?

Возникла пауза, и Сильвестр подумал, что связь прервалась. Но голос Клебовникова неожиданно вынырнул из тишины:

– Вы меня застали врасплох. За мной следят?

Ему было неприятно обманывать Сильвестра, но по‑другому он не мог. Слежка не имела никакого отношения к редакционным убийствам, это он знал точно. Она касалась его одного, и он не хотел, чтобы в его личные дела лезла милиция или частные консультанты.

– Голову на отсечение давать не стану, – ответил между тем Сильвестр. – Но… Вряд ли я ошибаюсь. Темные «Жигули», мужчина в черной куртке и спортивной шапочке. Так вы знаете, видели?

Ну откуда? Я назад не смотрю. Слушайте, это неприятно. Учитывая обстоятельства… Может, мне в милицию заявить? Или прямо подойти к этому, в шапочке, и в лоб спросить, чего ему надо?

– Нет, опасно. Может, вам нанять охрану или как‑то еще подстраховаться? Обещайте, что сделаете это немедленно.

– Обещаю, – отрывисто сказал Клебовников.

Сильвестр готов был поклясться, что он испугался.

Соло Майи для Максимилиана с оркестром. И снова «клубная карта». Бессонов как эффективный дешифратор

Когда раздался звонок в дверь, Майя находилась в ванной комнате. Судя по долгому гудению фена, укладка ей не давалась. Однако не успел Сильвестр впустить гостя в дом, как его помощница пулей вылетела в коридор с криком:

– Сильвестр, это Максимилиан!

Понятное дело, она боялась, что босс обзовет ее кавалера каким‑нибудь Акакием и испортит ей не только вечер, но и всю жизнь. Возможно, Максимилиан – как раз тот самый мужчина, который сделает ее счастливой.

– Приятно познакомиться, Макс, – радостно сказал Сильвестр, отступив на пару шагов, чтобы лучше рассмотреть гостя.

Симпатичный и ладно скроенный. Будь этот парень артистом, он предложил бы ему роль звездного десантника.

– Моя помощница много о вас рассказывала. Кажется, у вас есть собака?

– Нет, вы ошибаетесь, – по‑прежнему улыбаясь, ответил Макс. – Я не люблю шерсть в квартире.

– Как это правильно…. А какое у вас хобби?

– Увлекаюсь фотоохотой.

– Гоняетесь за зайцами? Удивительно. Наверное, страшно интересное занятие.

Майя схватила своего кавалера под руку и потащила за собой.

– Приятного вечера! – крикнул им вслед Сильвестр.

В театре он не был тысячу лет. Абсолютно все зрелища ему заменило кино. За последние годы он создал рецензии на такое количество картин, что порой сам поражался собственной осведомленности.

Весь вечер он представлял, как Максимилиан ухаживает за Майей, а потом провожает ее до дому и энергично целует возле подъезда. Он ожидал, что помощница явится домой за полночь, полупьяная от любви, переполненная эмоциями, до головокружения счастливая, и сразу же запрется в своей комнате, чтобы еще раз пережить в мечтах самые сладкие моменты свидания.

Поэтому когда часов около одиннадцати она ворвалась в квартиру, как ураган, он вышел ей навстречу с недоуменным видом.

– Шеф! – воскликнула Майя и больно схватила его за запястье. Глаза ее горели фанатичным огнем. – Я вам сейчас такое расскажу!

– Максимилиан оказался женщиной? – участливо откликнулся Сильвестр. – Или того хуже – украл в буфете бутерброд с осетриной?

– Вы все шутите, а я совершенно неожиданно разжилась новой информацией, за которую вы меня расцеловать должны!

Дело происходило в антракте. Максимилиан встал в очередь за мороженым, которого возжелала его дама, а сама дама отправилась в туалет припудрить носик. Рядом с ней перед зеркалом поправляла прическу женщина лет сорока с царственным лицом и черными волосами, постриженными по моде пятидесятых.

– Я сразу ее узнала! – торопливо объясняла Майя, затащив Сильвестра на кухню и достав из холодильника тарелку с сыром. Когда она нервничала или была возбуждена, всегда зверски хотела есть. Сильвестр, который ограничивал себя в пище, относился к ее кулинарным марафонам с сочувствием.