Клубничное убийство

– Ну, если бы догадаться было легко… Врядли получилась бы афера.

– Полагаешь, это афера? Впрочем – очень может быть.

Он встал, принес словарь на букву «К» и принялся листать страницы. Никакого объяснения этим «копам» так и не нашел, однако Майю все же поблагодарил за проявленную находчивость.

– Ты очень храбрая, – закончил он свою хвалебную речь. – Боюсь, как бы однажды не влипла в историю.

Говорят, гении часто предвидят события. Хоть Сильвестр и не был в полном смысле слова гением, все же мог считаться человеком неординарным. Остерегая свою помощницу, он вряд ли предполагал, что его устами говорила сама судьба.

Бессонов, Клебовников, Половцеви клубничная версия

Информации скопилось вполне достаточно для того, чтобы попытаться ее как‑то систематизировать. Серьезные опасения у Сильвестра вызывала слежка за Клебовниковым, неизвестно кем и с какой целью организованная. С этим, несмотря ни на что, надо было срочно разобраться. Клебовников явно недооценивал ситуацию, а зря. Уже погибли два сотрудника журнала. Мотивы убийств – не выяснены. Преступник или преступники – на свободе. И кто теперь скажет, не следили ли вот таким же образом за Аршанской или Белояровой? К тому же, если верить самому Клебовникову, Белоярова опасалась кого‑то, причем настолько, что ходила с пистолетом. Может быть, стоит все‑таки привлечь Половцева, пусть подключится, реализовав свои оперативные возможности?

Занимали Сильвестра и размышления несколько иного рода. «Клубничная» версия…. Две татуировки и одна пара трусов в клубничку. Возможно, в этом что‑то есть. Интересно, а Клебовников не носит на себе или при себе ничего такого… клубничного? И значит – опасного для жизни?

Сильвестр быстро направился к телефону и набрал номер, который, как выяснилось, помнил уже наизусть. Через несколько секунд в трубке зарокотал знакомый голос Клебовникова:

– Уважаемый Сильвестр, будь вы женщиной, я бы предположил худшее.

– Что – худшее? – не сразу сообразил тот.

– Что вы в меня влюбились и уже не мыслите и часа провести без моего общества. Надеюсь, ничего не случилось?

– Я влюбился? – продолжал «тормозить» Сильвестр.

– Заметьте, ваш звонок сегодня – третий, не считая нашей встречи. Если учесть, что до сих пор мы общались в лучшем случае раз в месяц, то это просто рекорд.

– Зря вы веселитесь. Я по поводу слежки. Теперь‑то вы ее заметили?

– Нет, – ответил Клебовников искренне.

– Тогда вопрос номер два. Не носите ли вы случайно трусы с клубничками?

Возникшую паузу вполне можно было заполнить оригинальной версией шлягера «Only You», длящейся чуть более двух с половиной минут.

– Это имеет отношение к убийствам, – добавил Сильвестр.

Клебовников наконец подал голос.

– Вы меня озадачили, – признался он. – Трусов с ягодками не ношу, это просто смешно. Но в связи с вашим вопросом у меня возникла одна идея… Знаете, что? Я вам попозже перезвоню, нужно кое‑что уточнить. – Или лучше приеду. Да, я приеду.

– Только будьте… – попытался предостеречь Сильвестр, но тот уже бросил трубку. – Осторожны, – закончил он, слушая короткие гудки. – Не все следует проверять сразу. Это я как большой специалист советую.

Впрочем, совет его пропал даром. Майя видела, что босс беспокоится. Он выключил телевизор и расхаживал по своему кабинету, время от времени бормоча что‑то себе под нос.

– Спать когда ляжете? – спросила она через дверь.

– Не знаю. Еще Клебовников обещал заехать.

– Только не говорите мне, что он опаздывает и не выходит на связь, – пробормотала Майя.

***

Клебовников приехал без чего‑то одиннадцать, был серьезен, не шутил и отчая отказался, даже не прошел в комнату.

– Почему вы спрашивали меня про трусы в клубничку?

– Может быть, все же устроимся поудобнее?

– Я тороплюсь. Просто хотелось поговорить тет‑а‑тет, а не по телефону.

Так, стоя в коридоре, Сильвестр и рассказал о «клубничном» следе, который может связать все три убийства, последовавшие одно за другим. Заодно пришлось в общих чертах поведать о трупе Нифонтова. Про него Клебовников не знал, да и не мог знать.

– Странная история, – задумчиво произнес гость. – Съемка была так, веселой игрой, развлечением. Ну, еще и ходом интересным. Но чтобы это послужило мотивом для убийства… Маньяк?

– В каком смысле? – удивился Сильвестр.

– Не знаю, в каком. Ненормальный. Может, его в детстве перекормили клубникой? Что‑то в этом роде.

– Врядли. Некто «Икс» видит журнал, тату в виде клубники, начинает охоту на женщин… Это ведь не один день должен пройти – подготовиться, выследить. Большая работа. А здесь все слишком быстро.

– Выходит, кто‑то из своих? – предположил Клебовников. Сильвестр молча пожал плечами. – А вы сами что думаете?

– Версия оригинальная, но с другой стороны – при чем тогда Нифонтов? Вы никогда от Аллы не слышали эту фамилию?

– Нет.

– Автором журнала он не был?

– Если бы мне показали его на фото – может быть, и вспомнил, если видел. А вы про трусы в связи с убийством этого Нифонтова спрашивали? Думаете, мне грозит та же участь?

– Я не то, чтобы думаю… Но ведь за вами следят. И вы уверены, что у вас лично ничего такого с этой замечательной ягодой не связано? Какие‑то вещи, аксессуары? Может быть, то, от чего уже избавились?

– Да нет, – нахмурился Клебовников. Поразмышлял немного и подтвердил: – Точно ничего.

– В общем, так, – подвел черту Сильвестр. – Если вдруг придут идеи относительно клубники – проинформируйте, пожалуйста, меня.

– Постараюсь. Надеюсь, сегодня это последняя наша встреча – очень спать хочется, – грустно улыбнулся поздний гость.

Сильвестр прошел к окну и проследил, как от дома, во второй раз сегодня, отъезжала машина Клебовникова. Но слежки не заметил. Может, неизвестные сменили тактику, а может, вообще сняли наблюдение. Еще одна странность уходящего дня.

Кто такие «копы»?Загадочная запись в личном ежедневнике Клебовникова

Майя не видела Сильвестра с самого утра и забеспокоилась. Подошла к кабинету и легонько постучала в дверь костяшками пальцев.

– Заходи, – донесся до нее голос босса.

Она вошла и увидела, что он сидит на диване, обложенный словарями. Рядом валяется раскрытый блокнот.

– Что это ты вдруг стала спрашивать разрешения? – поинтересовался он с иронией. – Обычно вламываешься, как в собственную спальню…