Книга Лазаря

Степан настороженно протянул руку. Василий демонстративно отвернулся к окну и услышал громкое шуршание мешковины. Скосив глаза, заметил, что Степан виртуозно перекалывает щепы на кукле.

– Ты открыл теменную?! – услышал он его недоверчивый возглас.

– Конечно, – безмятежно ответил Василий. – Грудная сделала бы меня вашей тупой марионеткой. Ты всерьез полагаешь, что бабка допустила бы это?

– Она не была твоей бабкой, – неприязненно сказал Степан.

– Для меня была, – спокойно возразил Василий. – Она рассказала мне все, что знала, когда мне исполнилось двенадцать. И эта кукла – второе подобие. К тому же на мне амулет.

Василий полностью расстегнул воротник куртки, обнажив мешочек, висящий на груди.

– Умная стерва, – со вздохом разочарования сказал Степан и откинулся на спинку кресла.

– Еще раз так назовешь бабушку, скотина, – процедил Василий, – я сломаю тебе конечности. Все четыре.

– Ладно, извини, – мрачно пробормотал Степан. – С чего начать? С Лазаря?

– Ну… начни с Лазаря…

Тот начал рассказ, время от времени прерываемый вопросами Василия. К концу второго часа беседа превратилась в настоящий допрос, где хозяин офиса выступал в роли подозреваемого.

Когда Василий, наконец, ушел, Степан, все еще сидя в кресле и потирая распухающее ухо, вдруг довольно рассмеялся и потряс над головой сжатыми кулаками. Встал и, прихрамывая, подошел к столу, на котором стоял телефон. Набрав длинный международный номер и, дождавшись ответа абонента, заговорил по-французски, не скрывая ликования в голосе:

– Мсье Жан? Это Стефан. У меня четверодневник. Полный и уже вскрытый.

Выслушав длинную, почти минутную тираду, сказал:

– Это Регина, русская, вы ее должны помнить… Нет, я сам его нашел… Она хотела скрыть… Нет, парень сложный, почти все уже умеет. Я его привезу, он мне доверяет. Да… Хорошего дня, мсье!

Положив трубку, сел в кресло и, закрыв глаза, откинулся на спинку, продолжая довольно улыбаться.

Глава четвертая

– Все началось с Лазаря, – неожиданно заявил отец Матиас за завтраком, расправляясь с омлетом и круассаном с сыром. – Вы все знаете эту историю?

Мы с Мари переглянулись.

– В общих чертах, конечно, – подтвердил я, жуя бутерброд. – Без особых подробностей.

– Она и существует в общих чертах, – Матиас сытно выдохнул и придвинул к себе чашку с кофе. – Согласно библейским рассказам, Лазарь, друг Христа или просто его знакомый, жил в Вифании – городке близ Иерусалима. Католическая церковь считает, что он был братом Марии Магдалины. Когда Иисус получил весть о том, что Лазарь болен и умирает, было уже поздно и он не смог вовремя поспеть к больному, чтобы излечить его. И вместе с апостольской общиной прибыл в Вифанию на четвертый день после смерти Лазаря. Собрав всех родственников, к которым присоединилась толпа зевак и фарисейских шпионов, Иисус отправился к гробнице Лазаря и, обратившись к богу, попросил вернуть его в мир живых. Мужчины отвалили камень, закрывающий вход в гробницу, и все увидели Лазаря, стоящего на пороге, закутанного в погребальные одежды.

Вечером того же дня родичи устроили большой праздник, на котором Мария вымыла ноги Христу, вытерла их своими волосами и смазала миррой.

Лазарь продолжил жить и стал известен как Святой Лазарь Иерусалимский, позднее ставший епископом Марселя, принявшим мученическую смерть.

– Осмелюсь заметить, ваше величество, – не удержался я, – Лазарь был епископом в Ларнаке на Кипре, а не в Марселе.

Матиас отодвинул пустую чашку и посмотрел на меня:

– Ваши византийские еретики ошибаются. Прошу не забывать, что вы находитесь в католической миссии, – и, выдержав недолгую паузу, добавил, – бокор ушел в джунгли с важным поручением. Вернется вечером или к ночи. Сегодня приедет грузовик с продуктами, поможешь разгрузить.

Я усердно закивал головой.

– Я уеду в Браззавиль на два или три дня. Пока не знаю точно. В отсутствие бокора ты, Алек, отвечаешь за порядок в миссии. И, кстати, он тобой недоволен. Тебе нужно больше практиковаться. Мари, помоги Нии с Хосе.

Ния, сидящая рядом со мной и скромно подбирающая вилкой микроскопические кусочки омлета, покраснела от строгого тона Матиаса и положила вилку на стол.

– Будет исполнено, ваша честь, – я придал лицу постный вид. – Разрешите также отделить зерна от плевел.

Отец Матиас встал, погрозил мне указательным пальцем со сверкающим золотым перстнем и величаво вышел из столовой.

– К чему он это? При чем здесь Лазарь? – после минутной паузы спросила Мари. – Какое это отношение имеет к нам?

– На первый взгляд, никакого, – согласился я. – Иногда мне кажется, что наш глумливый падре скармливает нам разные небылицы от безделья и скуки. Ему здесь особо заняться нечем. Лучше бы помогал удобрения разводить…

Мари задумчиво качнула головой.

– У меня есть Библия, надо бы почитать, – сказала она и, собрав посуду, понесла на кухню.

Готовила и убирала в миссии Клара – родная сестра хунгана, отличная повариха и хохотушка.

Появившись в столовой с тряпкой, она принялась вытирать стол.

– Чего уставился? – заметив мой взгляд, спросила она. – Маниоки захотел?

Мы оба засмеялись.

Когда я впервые проснулся здесь, Матиас дал мне задание помочь с разгрузкой фургона в деревне. Мамбо поприветствовала меня угощением – завернутым в листья и перетянутым веревкой длинным корнем маниоки. Развернув листья, я обнаружил полуметровую упругую «колбасу», гибкую и словно резиновую. Вкус у маниоки оказался отменным. Плотная крахмальная субстанция с легким пряным привкусом. Через пару дней я отправился в деревню за добавкой. Мамбо не было, и какой-то мальчишка принес мне длинный желтый кривой корнеплод.

– Так нельзя есть, нужно варить, – строго предупредил меня парень.

Корнеплод был вовсе не похож на тот, что я ел. На кухне я срезал с него кожуру и бросил вариться в кастрюлю. Минут десять держал в кипящей воде и, решив, что этого достаточно, вытащил и принялся жевать. Вкус оказался так себе. Однако треть этого жесткого и сухого корня я все-таки съел.

Через пятнадцать минут на слабеющих ногах, сквозь красный туман в глазах я добрел до лазарета и потерял сознание у ног Нии. Только через три часа, после процедуры промывания желудка и капельницы я смог вернуться в комнату.

Оказывается, в маниоке содержится приличная доза синильной кислоты. И то, что я ел в первый день, было готовым блюдом, а не просто отваренным корнем.

Местные сначала чистят его и вялят на солнце. После чего замачивают и спустя несколько дней полностью снимают с поверхности плода слизь, в которой полно цианида, снова сушат и растирают в порошок. Порошок долго варят, а затем из остывшей массы лепят круглые «колбаски», которые заворачивают в листья и перевязывают нитками. Мне было совершенно непонятно, как они до этого додумались. Без жертв точно не обошлось…

Услышав урчание двигателя, я отправился в деревню, расположенную в ста пятидесяти метрах от миссии. Двенадцать больших деревянных домов стояли в два ряда на широкой утоптанной полосе между песчаной береговой линией и травяной границей посадок, упирающихся в стену джунглей. Судя по доскам и одинаковым метровым сваям, строились они в одно время со зданием миссии. Только крыши, в отличие от жестяных пластин на нашем бараке, были сделаны из плотно связанных снопов тростника и широких пальмовых листьев. Дверей не было – их роль выполняли подвешенные полотняные покрывала.