Книга пятничных рассказявок. Желтый том

Мужчины не любят сиськи сами по себе. Гуляющий в одиночестве бюст — это скорее фантазия Стивена Кинга, а не предмет мужских мечтаний. Нет, грудь важна для мужчины не потому, что она грудь. А только из-за того, что на другой стороне сисек - женщина. Это единственная причина, почему мужчины их обожают.

Мы любим наших женщин и их сиськи. Наших милых, замечательных, веселых, умных, красивых, наших идеальных женщин. И сиськи любим исключительно за принадлежность таким чудесным существам. Какая разница, какой формы и размера грудь, если это женщина, которую ты выбрал, и которая выбрала тебя? Нет, милые мои, мы вообще об этом не думаем. Просто любим и всё.

Да, когда мы знакомимся с женщинами, мы смотрим на грудь. А что делать, ведь она ближе всего к нам! А еще мы наивны, верим в презумпцию невиновности и считаем вас изначально хорошими. Не может быть плохим человек с сиськами. Вот и пялимся, а мозг в это время старается подобрать слова. “Девушка, а что вы делаете сегодня вечером?” Я уже говорил, что мы наивны, да? Настолько иногда все усложнять - это целый мужской талант. Но у нас есть вы, которые умеют делать всё проще. Наша лучшая половина.

Вот поэтому, мы и любим сиськи. А ещё вы кормите грудью наших детей. И это делает её в тысячу раз прекраснее.

Тыква

— Может, она где-то там и самая страшная особа, но у нас есть более известные овощи. Предлагаю поменять приоритеты!

Кабачок высокомерно посмотрел на другие овощи.

— Меня! Пусть выберут меня! — пропищала Морковка. — Я и цветом подхожу и вообще страшно красивая.

— Чего это тебя? Подумаешь, цвет. Сказано — сменить приоритеты, значит и цвет тоже. Пусть буду я, как самый популярный овощ. Тем более, нас там целый мешок стоит на балконе, все в земличке, жуть, какие страшные! — И Картофель презрительно посмотрел на чистенькую Морковку.

— Погодите, погодите, — забеспокоился кабачок, — это за границей должно быть страшно, а у нас пусть будет весело!

— Вот и я про это, у меня как раз цвет весёленький, — снова пропищала Морковка.

— А почему это не может быть страшно весело? — нахмурился Картофель.

— Овощ должен быть красивым и внушать уважение! — настаивал Кабачок, намекая на свою персону. — А насчёт “страшно”, вы вспомните, как хозяева стонут, когда меня родственники осенью им впихивают.

Доспорить они не успели. На кухню вошли люди с тыквой в руках. Её поставили на стол, долго смеялись, сфотографировали и ушли по своим делам.

— Ну что, болезные, дружить будем? — Тыква улыбнулась хищным оскалом.

Овощи притихли, задрожали и забились в угол. И только старый дедушка-хрен, выглянул из нижнего ящика и покачал головой:

— Нашли кого бояться. Да её завтра в кашу порубят и съедят.

Хрен, много видевший на своём веку, это точно знал. А ещё был уверен — самый страшный и главный за столом он. И зажмуриваться людей Хрен заставляет не только на заморский Хэллоуин!

В поисках счастья

— Избушка, избушка… Ну, это, повернись ко мне передом, к лесу этим… Задом. Вот.

Куроногая изба тихонько заквохтала, переступила с ноги на ногу, но поворачиваться и не подумала.

— Избушка, ты давай, поворачивайся. Ко мне передом, к лесу задом. Как положено. А то понимаешь ли…

Довести мысль до конца Ивану не дали. Окно в избушке распахнулось и баба Яга, высунувшись по пояс, заорала.

— Я тебе поверну! Расходились тут, командуют они. Хрен вам лысый! Права администратора избушки у меня одной! Выкуси!

И старушка показала жилистую фигу Ивану.

— А?

— Вот дурак же. Я говорю, только мне командовать избушкой можно. Понял, балбес?

— Ааааа…

— Чо хотел?

— Так это, я, вот… За счастьем пришёл. Ага.

— Тьфу ты.

Яга спряталась обратно в окошко.

— Ну, это, а счастье-то, бабушка?

Избушка со скрипом и кудахтаньем развернулась, и на порог вышла Яга, закутанная в длинную цветастую шаль.

— Опять тебе неймётся?

— Ну, дык…

— Ой, допрыгаешься ты у меня. Кто неделю назад приходил? Что ты мне говорил? Мысли тебе о судьбах мира мешают быть счастливым? Сколько мы тебе айкью заграничного обрезали? Половину? Не видно, чтобы помогло, не видно. Ещё что ли резать будем? Так ты тогда совсем дебилом станешь.

Иван потупился и виновато развёл руками.

— Ну-ка, иди сюда, болезный ты мой.

Дурак, не поднимая головы, подошёл к избушке. Бабка прищурилась, поухватестее взяла клюку и со всей силы огрела Ивана по голове.

— Ыыыы!

— Не ыкай мне тут. Иди вон в теньке полежи, пока я думать буду.

Через пару часов Яга снова вышла на порог избушки. Иван, разлёгшийся в позе патриция под молодильной яблоней, играл сам с собой в шахматы.

— Полегчало, Иванушка?

— Весьма облегчили вы моё скорбное положение, Яга Горыновна. Беда только в том, что, избавившись от гнёта наведённого тупоумия, низвергнулся я в пучину мыслей о державе нашей, о судьбах мира и проблему испарения чёрных дыр…

Бабка нахмурилась, прищурив левый глаз.

— Косатик, я тебя уже предупреждала, будешь такими словами срамными разговаривать — превращу в лягушку и выкину на болото...

— Прости Яга, — Иван скривился как от зубной боли, — несёт, не могу остановиться.

— Иди сюда, мудрец, будем думать над твоим счастьем.

Иван залез на крыльцо избушки и сел рядом с Ягой в позу лотоса. Бабка только сплюнула, увидев такое.

— Значит, подведём итог. Страдаешь ты от большого ума. От маленького ума тоже страдаешь. Счастье найти не можешь.

Парень горестно вздохнул.

— А всё почему?

Узловатый палец Яги ткнул его в грудь.

— Потому что ты неправильно понимаешь счастье.

Иван удивлённо поднял бровь.

— Счастье, это не перманентное состояние экстаза. Это динамический процесс, когда ты живешь полной жизнью. Это дорога с холмиками радости, с ямками печалей. Но на этой дороге ты реализуешь себя полностью. Показываешь себя миру таким, какой ты на самом деле.

— И как этого достичь?

— Цель. Нужно поставить себе большую цель, и идти к ней, никуда не сворачивая. Хочешь стать царём?

— Да, ну. Скучно, муторно. Да и грязное это дело, политика.

— Может, тогда учёным?

— Кот уже есть, вторым быть не интересно.

— Ладно, есть у меня для тебя особая цель.

Яга вынесла из дома скрученный в трубочку холст и торжественно развернула. На ткани мелким крестиком был вышит портрет девушки.

— Вот! Василиса Премудрая.

— Симпатичная.

— Томится в неволе у Кощея Бессмертного. Вызволишь её, женишься и будет тебе счастье.

Иван задумчиво почесал голову.