«Книга Всезнания»
Шрифт:
Он неспешно плыл к магазину, тщательно следя за шириной шага, чтобы не дай Боже не вернуться домой слишком рано.
Прикупив всё необходимое, поболтав с продавщицей, перемыв косточки половине города с пьянчужкой, квартировавшим в коробках между магазином и складом стройматериалов, синьор Марино двинулся в обратный путь. Всё было рассчитано до минуты: за пять лет в отставке он отлично усвоил, сколько времени нужно Матильде на приготовление хорошо прожаренных отбивных. На нервы он ей подействует, но оплошать перед подругами не даст.
Внезапно что-то громыхнуло. Столб пепла взвился к сказочно-чистым, сияющим морозным солнцем небесам. Боцман присвистнул и побежал к месту взрыва. Или не взрыва? Да всё одно, карамба!
Жировые складочки на ровном, красном, как помидор, лице мелко
Серые бетонные плиты уступами скал пытались врезаться в небо. Словно остов давно почившего корабля тянулись деревянные балки к солнцу. Невкусное дорогое мясо, покупкой которого любила хвастаться жена банкира Кларисса, растаскивали плешивые собаки. Синьор Марино хихикнул: рыжая дворняга, воровато оглядываясь, тащила сочную косточку и приседала при ходьбе совсем так, как синьора Кларисса! Уж не она ли это разворовывает по ночам склады рынка, прикинувшись дворняжкой, хе-хе?
Новенький супермаркет по субботам не работал. Слишком высоки были цены, слишком необычен выбор, слишком консервативны жители старого города. И потому единственным, кто мог быть в эпицентре взрыва, являлся Марти — сын бакалейщика, служивший охранником и шептавший знакомым, что администрация магазина любит перебивать сроки годности на бирках. Нет, конечно, никто ничего подобного не делал, но они уволили его матушку с поста кассирши! А самому Марти должность охранника пообещала владелица рыбной лавки.
И вот сейчас высокий и крепкий, как молодой дубок, парень смотрел на руины, почесывая затылок и шепча: «От как оно вышло-то…» Место его работы было уничтожено без его помощи. И где справедливость?
Синьор Марино, отдышавшись и восстановив цвет лица, подошел к охраннику и важно спросил, что же произошло, но тот лишь пожал плечами: игра в покер с друзьями, собиравшимися в доме напротив, была куда интереснее бесполезной службы. Всё равно в запертый на все засовы магазин воры бы не прокрались… Вот только прокрался кто-то иной. Кто-то, за секунду превративший целое здание в руины, вокруг которых уже начинала собираться толпа. Здесь были и жители окрестных домов, и детишки, обожающие разнообразные приключения и происшествия, и женщины, спешившие по своим субботним «плантаторским» делам, и хозяйка рыбной лавки, скрывавшая торжествующую улыбку и косившаяся на свой магазинчик, что замер в паре сотен метров от почившего супермаркета. Здесь даже начали появляться старушки, что вечно норовят сунуть нос в чужое белье и выяснить, не припрятана ли там заначка от супруги! И только полиции пока не наблюдалось, хотя где-то вдалеке уже нехотя и будто лениво выла сирена.
А еще здесь было шестеро перешептывающихся с мрачным видом парнишек, которые явно не вписывались в обстановку. Во-первых, это синьор Марино подметил сразу, они были одеты не по погоде, да еще и как один будто собрались на похороны: черные строгие костюмы подчеркивали молодые спортивные фигуры. «Эх, и я когда-то тоже носил пиджаки, у которых талия была уже бедер, — подумал он. — Но ничего, подрастете, трудовую мозоль вокруг пупка натрете, и пиджаки отдадите соседским хулиганам, чтоб донашивали». Второй явной странностью была их национальность. Нет, боцман в отставке расистом не был, но встретить в крохотном итальянском городке японцев! Да уж, такого синьор Марино никак не ожидал. «Жаль, среди них японочек нет, — опечалился моряк. — Я бы хоть мельком глянул на идеальных дев из прошлого…» А впрочем, японцами были только четверо из шести, да и то лишь один казался настоящим японцем «без примесей» — остальные были слишком странными даже для своей национальности. И это было третьим фактом, привлекающим взгляд. Один пепельноволосый блондин с желтыми глазами чего стоил! А впрочем, стоявший рядом с ним хмурый итальянец мог похвастаться тем же цветом волос, и синьор Марино подумал, что, должно быть, это
такая молодежная мода — красить волосы и надевать линзы.Полицейская сирена приблизилась, парнишки в похоронных костюмах переглянулись в который раз, невысокий шатен, потерев виски, что-то шепнул, и они мгновенно смешались с толпой. Словно и не было этого дивного видения из прошлого, вернувшего боцмана к берегам островов Восходящего Солнца.
«Эх, было времечко, — посетовал он мясу в кульке. — А теперь что? Ни тебе японочек, ни тебе моря, ни уважения, карамба! А я ведь боцманом был! Меня весь корабль слушался! Матросы по струнке ходили, да честь отдавали! Куда всё ушло? Неужели осталось там, на дальних берегах, куда мне уже не попасть?..» Ветер играл редкими светлыми волосами, выжженными солнцем, изъеденными морской солью. Разносил он по городу пыль и бетонную крошку, оставляя мутно-серые разводы на идеально-чистом черном пальто. Синьор Марино промокнул лицо наконец пригодившимся белым платком и раздраженно выдохнул. Его лицо медленно багровело. «Я ведь не тряпка какая! Я боцман! Я ходил в плавания, когда вся эта мелочь еще на свет не родилась! Я пугал чертей морских, так неужто какой-то глупой бабы испугаюсь?!» И он со всех ног помчался домой.
Пот заливал складки на лице, словно машинное масло, проникающее в каждый изгиб детали. Ветер снова, как в прошлом, хлестал по щекам и заставлял прибавить ход. «Полный вперед!» Трубка могла бы выдуть огромный клуб дыма, если бы пароход дал гудок, но он, стиснув зубы, лишь хрипло дышал. Полностью вернуть прошлое не давали прокуренные легкие, трудовой жирок и пять лет сидячего образа жизни на шее у работающей еще жены.
Ворвавшись в квартиру, синьор Марино закричал:
— Матильда, поди сюда, якорь тебе в глотку!
Из кухни медленно показалась высокая сильная женщина с ножом в руке. Ветер стих, как и шум в голове. Жар бега остудил ледяной взгляд карих глаз. А килограммы, сбившие дыхание, напомнили о последних безработных годах с бутылкой пива в обнимку.
— Ну и где ты шлялся? — процедила женщина ледяным тоном. Тихо. Как пума перед броском.
— Я там это… — бывший боцман замялся. Супруга, в конце концов, столько для него сделала, да и любил он ее все эти годы безмерно! Что это ему в голову недавно стукнуло? Видимо, последствия шока от взрыва! — А я тебе лучшего мяса купил, пампушечка моя, — проворковал он.
— Ах ты ж крыса сухопутная! Живо тащи на кухню!
Скинув башмаки, но не пальто, мужчина шмыгнул в крохотную старую кухоньку, а вслед ему неслось зычное, боцманское:
— Разрази меня гром! Я готовлю, жду, а он там прохлаждается! Санта Мария, за что мне такой муж достался?! Я же ни черта не успею к приходу Клариссы: она явится на полчаса раньше остальных, чтобы мне досадить!
— Я тебе помогу, пампушечка, — ласково предложил, выгружая мясо на стол, никогда прежде не помогавший жене боцман.
— Как же! Иди уже, пришвартуйся у своего телевизора, не мешайся под ногами! Отрастил усы, а разума не прибавил. О, Санта Мария и все Святые! Сгинь уже с глаз долой, зелень подкильная! И так тошно!
— Так Клариссе-то теперь мясо по дороге брать тоже негде, — развел руками синьор Марино, уплывая прочь из кухни.
— Да ты что! — ахнула его супруга. — Не врешь?
— Чтоб мне медузу проглотить!
— Ну ладно, рассказывай тогда, пока я мясо отбивать буду, черная ж ты кошка!* — Матильда задорно, как в юности, вильнула бедрами и прошествовала к плите. Конфорка заупрямилась и подарила крохотной кухне тепло лишь с четвертого раза. Посыпая ее морскими ругательствами за старость и прося у Всевышнего новую сковороду и прибавку к зарплате, женщина занялась готовкой.
Синьор Марино улыбался, как морж, и думал, что не нужны ему никакие тихие японки: только его жена умеет так ловко сплетать в одной фразе и морские проклятия, и молитвы…
***
— Что будем делать, Тсуна? — озадаченно спросил Ямамото, когда парни отошли от разрушенного торгового центра на безопасное расстояние.
— Ждать, — хмуро ответил Савада. — Всё равно пока выбора нет. Он уже в Италии, этот взрыв — угроза. Он явно понимает, что мы не собираемся сдаваться, несмотря на мой звонок и обещание уехать домой после переговоров с глазу на глаз.