«Книга Всезнания»

Тсуна сделал шаг назад и затряс головой.

— Те, кто не грешит, и будут Стражами.

Тсуна замер. Как бы он хотел отмотать время назад и никогда, никогда, никогда не слышать этого! Ни единого слова! Иногда знание — это сила, а иногда — слабость. Оно заставляет колени подгибаться, а руки дрожать от бессилия. И знание будущего — самое страшное из знаний.

— Но скажите, герр Савада, разве не интересно Вам узнать, можно ли расторгнуть контакт на самом деле? Да, считается, что человеку не разорвать этих пут. Да, Книга наверняка сказала, что от нее не избавиться. Но почему мы должны смириться со своей судьбой? У Вас есть безграничные знания, у меня — сила, способная стравить демонов и развязать войну в Аду. Так почему бы нам с Вами не объединить усилия? Не ради мира во всем мире, не ради наживы и не ради уничтожения живых существ. Почему бы нам не объявить войну тем, кто мечтает нас уничтожить, и не остановить их? Это было бы справедливо, разве нет? Ответить ударом тем, кто нанес первый. Уничтожить тех, кто уже уничтожил миллиарды и сотрет с лица земли еще больше. Почему бы и нет? Потому что я развязывал войны здесь? Признаюсь честно, мне как-то не интересны чужие жизни, но мне очень важна моя. А посему, предлагаю сделку. В одиночку мне не победить демонов. Вам тоже, потому как даже с Книгой Вы не успеете ответить на одновременную атаку всех сильнейших демонов. Так почему бы мне не стать мечом, а Вам — щитом? Подумайте, герр Савада. Ведь у нас есть шанс спасти свои души и множество других, что будут захвачены артефактами после нашей смерти.

Уничтожить демонов? Спасти людей? Развязать войну с Преисподней и победить? Это такая плохая шутка?! Хоффман не шутил. Он сверлил Саваду внимательным немигающим взглядом и даже не улыбался. Предложение было сделано всерьез. Росомаха уже всё продумала.

Холодная капля испарины скатилась по смуглому виску и упала на пыльный бетон. «Лия, — подумал Тсунаёши, — а что будет с теми, чье место займет Хозяин?»

— Это единственное, чего Книга нам не говорит, — мрачно ответила Страж. — И не скажет даже Хозяину в ответ на запрос. Единственное табу, информация, недоступная никому, кроме Бельфегора. И хотя истинное имя этого артефакта «Abyssus scientiae» — «Бездна знаний», на это знание она не даст взглянуть никому.

«Тогда зачем становиться Стражем?..»

— Потому что у них есть шанс спастись, Савада. Каждому, кто становится Стражем, Бельфегор лично обещает шанс избежать мук в Аду. И лишь если мы решим расторгнуть контракт с новым Хозяином, нас вырвут из Книги и навечно отправят на муки в Девятый Круг. Ведь мы станем предателями доверившегося: предадим демона, вверившего нам судьбу своего любимого детища. Иронично. А впрочем, мы просто слишком долго вглядывались в Бездну, и она не просто начала вглядываться в нас — она въелась в нас, как коррозия. Мы стали ее частью.

Тсуна вздрогнул. Никогда ему не избавиться от контракта. Никак не избегнуть кары. Даже не греша, он будет мучиться в почти вечном заточении. Ему всё это время лгали те, кому он верил.

Так почему бы не позаботиться о своем будущем самому?

========== 42) Решимость ==========

Рваный пульс струился по венам расплавленным свинцом. Савада смотрел на Хоффмана, напоминавшего сейчас хищную птицу, сложившую крылья, но не отрывающую взгляд от жертвы. А может, от другого хищника, у которого мечтал вырвать добычу? Или же от охотника, что целился в него из ружья? Кто знает. Интуиция Вонголы знала лишь, что предложение о сотрудничестве немец сделал на полном серьезе.

Почему бы не согласиться?

Лия молчала, спокойно глядя на Саваду, и покрытые липким гноем пальцы медленно перебирали края манжетов. Сложенные на груди руки не дрожали, взгляд был затуманен. Она вчитывалась в каждую мысль, в каждое ощущение, что проносились электрическими разрядами по телу Хозяина. Но она молчала. Он сам должен был сделать выбор.

Тсуна понял, что ему лгали. Всё это время Фукс, улыбавшийся и дававший советы, старался лишь ради одного — ради собственного спасения. Лия ругала Тсунаёши за опрометчивое использование Книги, советовала поменьше грешить и предупреждала об опасности ради того же. Даже Ребекка, такая запуганная, такая слабая, хотела лишь выбраться из Книги, потому и делала всё, чего хотел Хозяин, без запросов — думала, так он будет менее зависим от фолианта… Они его предали. Они ему лгали.

Но они ведь никогда не называли себя его друзьями.

«Я не друг. Потому что в итоге я приведу Хозяина в Ад. А друзья не роют могилу, не толкают со скалы и не прокладывают дорогу в Преисподнюю». «Верить на все сто нельзя никому. Ни друзьям, ни Страже, ни даже самому себе». Лия сразу дала понять, что ей нельзя верить. И не искала дружбы. Просто помогала, чтобы в итоге освободиться самой, а его заточить в демоническом фолианте. Подлость. Но не предательство. Ведь она не обманывала его в главном — не называла себя другом, желающим только добра.

Тебя просто подставили, Тсуна. В этом нет ничего удивительного. Так поступают слишком многие, а ты всего лишь исключение из правил, как и твои друзья.

Ответить ударом на удар, болью на боль, хитростью на хитрость — это справедливо. Простое возмездие, а может, обыкновенный бартер. Подставлять левую щеку, когда ударили по правой, не в характере людей.

Ответишь на подлость попыткой спасти себя, заключив контракт с человеком, шагающим по трупам? Пойдешь этой дорогой вместе с ним?

— Нет, — с губ сорвались слова, прогремевшие в тишине пустого склада набатным колоколом. — Я не стану объявлять никому войну. Кто я такой, чтобы решать чужие судьбы? Я могу отвечать только за себя. Если мы уничтожим артефакты, вдруг духи будут страдать еще больше? Если расторгнем контракты, вдруг их навечно сошлют в Ад? Если заключим договор, вдруг всё станет только хуже, и знания Книги приведут мир к гибели? Вдруг демоны пойдут войной против человечества, выбравшись из Ада? Я не хочу рисковать чужими жизнями. Я могу рискнуть… только своей.

Решимость. С каждым словом она всё ярче разгоралась в карих глазах, и вместе с ней в них словно разгоралось солнце. Савада не был больше ни хмурым, ни печальным, ни похожим на предгрозовую тучу. Он слабо улыбнулся и отрешенно подумал: «Наверное, я и правда глупый. Но Лия, Вольф и Ребекка слишком многое для меня сделали, чтобы я обрекал их на мучения. А я… даже если я попаду в Книгу, потом будет шанс из нее выбраться, разве нет? А если не будет, то… ну, зато я научусь играть в шахматы на память и буду болтать с умными людьми. А может, даже сумею помочь новым Хозяевам. Это не так уж и плохо, верно? Только я им не буду лгать».

— Какой же ты идиот, — прошептала Лия. Ее голос дрогнул. — Почему ты такой добрый, Савада?!

Тсунан не ответил. Даже не посмотрел на нее. А она больше не произнесла ни слова — только пальцы сжались в кулаки, и давно загноившиеся раны впервые за долгие годы начали ронять вниз алые капли. Дух настолько сильно сжал кулаки, что старые раны каким-то чудом открылись. А может, они никогда и не заживали: всего лишь покрылись гадкой слизью, чтобы не показывать что-то слишком важное?..

Хоффман поднялся. В его глазах застыла ядовитая, как укус гадюки, злость. Он понял, что Десятого Вонголу уже ничто не переубедит: слишком ясно об этом говорил взгляд карих глаз, слишком хорошо владелец Меча Раздора умел понимать человеческие души и их желания…

— Итак, Вы отвергаете мое более чем разумное предложение, решив стать одним из Стражей, — процедил он. Хищная птица словно расправила крылья, приготовившись к броску. — Решил отправить меня в Ад, Савада? Отлично. Тогда, раз тебе Ад не грозит, мы полюбуемся им прямо здесь. И сейчас.

Тсуна принял боевую стойку, мгновенно собравшись, но Хоффман рассмеялся. Улыбка куклы снова застыла на его губах. Эмоции были надежно заперты под замок и укрыты старой, побитой молью, но очень полезной безликой шалью. Прикрыв глаза — совсем как тогда, в старом доме! — и глубоко вздохнув, он предложил: