Книжные люди

Пока мы идём в мой книжный магазин, она болтает с Лизой. А затем я беру инициативу, показываю Лизе Блэквуд Букс. Ей нравится, и я не могу не почувствовать самодовольство. Блэквуд Букс — это оазис, тихое, спокойное место, убежище от реальности. И мне нравится, что оно именно таким.

— Я бы хотел провести здесь сессии вопросов и ответов, — говорю я. — Место небольшое, но мы можем поставить камеру и организовать стрим.

Лиза осматривается, одобрительно кивая.

— О, это идеально. Нет ничего хуже огромного зала с небольшим количеством людей. Лучше пусть будет небольшое помещение с полным залом.

— Для автограф-сессии можно поставить стол вот здесь, — показываю я.

— О, — говорит Кейт, пристально глядя на меня. — Я думала, мы договорились, что Лиза будет подписывать книги в Портабл Мэджик.

Я хмурюсь.

— Мы договаривались? Не помню такого.

Лиза снова смотрит то на меня, то на Кейт, а потом бросает взгляд на Клайва.

— Клайв, а давай поднимемся наверх? Мне кажется, я видела там атлас, который тебе может понравиться.

Клайв, явно человек немногословный, просто кивает и следует за женой. Мы остаёмся вдвоём, напряжённо глядя друг на друга.

— Мы обсуждали это, — упрямо твердит Кейт. — Я помню.

— А я нет, — раздражённо говорю я. — Логичнее провести и сессию вопросов автору, и автограф-сессию здесь. Никто не захочет переходить дорогу.

— Это не восхождение на Эверест, Себастиан. Это две секунды ходьбы.

— Я знаю, но логистика…

В её глазах вспыхивает гнев.

— Мне плевать на логистику! Это в поддержку Портабл Мэджик, ты сам обещал. К тому же, это я её сюда привела.

— Да. Но ради писем моего прадеда.

Мой голос становится громче. Если мы будем продолжать в том же духе, Лиза поймёт, что мы ссоримся из-за неё. Это будет крайне неловко.

— Это не только письма твоего прадеда! — кричит Кейт в ответ. — Это и письма моей прабабушки тоже!

Я чувствую странную, непонятную ярость.

Но я знаю, почему мы на самом деле спорим. Это не про то, где Лиза подпишет книги. Это про то, как Кейт посмотрела на меня, когда Лиза спросила, вместе ли мы. Ей не понравилось, что я сказал «ненавязчиво». Она выглядела… несчастной. И меня это злит. Потому что я забочусь о её чувствах. Мне важно, счастлива она или нет. Мне важно, если ей грустно. Мне важно, что какой-то ничтожный тип, называвший себя мужчиной, причинил ей боль. Она доверилась мне, рассказала про него. И это имеет значение. Её чувства важны. А мне это не нравится. Я не хочу заботиться. Потому что как только ты начинаешь заботиться — ты пропал.

Забота — это боль. Это сложность. И зачастую она бессмысленна. Потому что забота не заставит рак исчезнуть. Не излечит алкоголизм. Не заставит людей оставаться, когда ты этого хочешь.

Она лишь делает всё ещё больнее.

И мне бесит, что я это потерял.

Кейт стоит передо мной, её серые глаза сверкают, подбородок упрямо вздёрнут — я уже хорошо знаю этот жест. Она такая красивая, такая открытая в своих эмоциях. А я… я полная противоположность.

Я хочу снова стать холодным. Остудить злость. Запереть её внутри. Вернуться к тому человеку, которым был до того, как она разрушила меня. Но теперь это невозможно. Она пробралась под мою броню, как сапёр под крепостную стену, и я не знаю, как снова выставить барьеры.

Всё, о чём я могу думать, — какая она сильная. Какая смелая. Этот ублюдок пытался сломить её, но вот она стоит передо мной, спорит со мной. Без страха. Без тени сомнения. Она потрясающая.

— Глупо из-за этого ссориться, — ровно говорю я. — Лиза может подписывать книги где хочет. Но я хочу знать, почему ты замолчала, когда она спросила, вместе ли мы.

Её губы приоткрываются, потом снова закрываются. Она отводит взгляд и долго молчит.

Я уже думаю, что ответа не будет, но потом она тихо говорит:

— Ты сказал «нет». А потом добавил «ненавязчиво».

Я не ошибся. И я не знаю, радоваться этому или злиться.

— Да, — подтверждаю я. — Мы же так договорились.

Она прикусывает губу, не смотрит на меня.

— Да, это правда.

— Но? — Я слышу это «но» в её голосе.

Она вздыхает и, наконец, поднимает глаза.

— Всё в порядке, забудь, что я вообще что-то сказала.

— Я читал, что если женщина говорит «всё в порядке», значит, ты на грани обезглавливания.

Гнев в её глазах угасает так же быстро, как вспыхнул, и я вижу ту самую улыбку, от которой у меня сбивается дыхание. Едва заметный изгиб губ, который она не хочет выдавать, но не может удержать.

Я пристрастился к этой улыбке.

— Почти, — говорит она. — Но до обезглавливания ещё далеко. Лёгкое удушение — возможно.

— Кэтрин, — тяну я, позволяя себе насладиться её полным именем. — Всё действительно в порядке?

— А тебе важно? — шутливо спрашивает она.

— Да.

Я не улыбаюсь. Это серьёзно.

— Я не ещё один Джаспер. Я не хочу причинять тебе боль. Всё это не должно быть про это.

Я беру её за руку, притягиваю ближе, и она не сопротивляется.

— Тебя что-то не устраивает в «ненавязчиво»?

Она смотрит на меня, и в её взгляде болезненная честность.

— Нет, — говорит она. — Всё устраивает. Мы так договорились. И я не готова к чему-то большему.

Это именно те слова, которые мне хочется услышать. И всё же они скребут по моей коже, как грубая наждачная бумага. Я не понимаю, почему. Ненавязчиво — это нормально. Для меня тоже.

Я никогда не встречался с кем-то в деревне. Я вообще не встречался с кем-то дольше пары свиданий. И я не хочу обещать ей то, чего, возможно, не смогу дать.

Последнее, чего я хочу, — причинить ей боль.

— Хорошо.

Я игнорирую сдавленное чувство в груди, подсказывающее, что «хорошо» — не совсем правильный ответ. Что «ненавязчиво» — не совсем то слово, которое описывает то, что между нами.

Но вместо этого я поднимаю руки, обхватываю её лицо и склоняюсь, чтобы мягко поцеловать.

— Ладно, после ужина. У тебя или у меня?

— У тебя, — отвечает она сразу. — Мне нравится твой душ. У меня напор воды ужасный.

— Рад, что кто-то здесь расставляет приоритеты правильно.

— И ещё, — добавляет она, её взгляд мягкий. — Просто чтобы ты знал: ты совсем не похож на Джаспера. Совсем.

Я хочу в это верить. Но такие вещи сложно заметить в себе. И, честно говоря, если бы я хоть в чём-то оказался похож на того ублюдка, я бы сам себе голову отрубил. Так что я снова её целую. И уже с нетерпением жду, когда этот чёртов ужин закончится. Потому что я хочу её. Там, где она должна быть.