Княжна Разумовская. Спасти Императора

Но вы же были ранены! Вам положен отпуск!

Слова едва не сорвались с губ, но я вовремя их прикусила. Мое сочувствие не нужно никому из нас. Я вскинула взгляд: князь казался как никогда серьезным. Выглядел он уже менее болезненно, чем накануне, хотя бледным щекам все еще недоставало румянца.

— Вот, — я подошла к нему и показала сложенный листок. — Я нашла это в тайнике Сержа.

Он замер с протянутой рукой.

— Вы?.. В тайнике?..

— Ваши подчиненные больше утруждали себя разбрасыванием вещей, чем поисками улик.

— Поиск улик? — он вдруг усмехнулся. — Даже не знал, Варвара Алексеевна, что вы так подкованы в сыскной науке.

Мысленно я прикусила свой длинный язык. Верно, в середине девятнадцатого века это слово еще не вошло в повседневную речь, и немногие его использовали.

Князь погрузился в изучение листка, а я с жадным любопытством следила за его лицом. Вот он нахмурился, вот свел на переносице брови. Вот замер, вглядываясь в написанное широко распахнутыми, не верящими глазами.

— Вы нашли это в тайнике своего брата? — он посмотрел на меня, мгновенно превратившись из жениха в следователя. Голос стал цепким, въедливым.

— Да, но...

Я не успела договорить: снаружи раздался какой-то шум. С князем Хованским мы стояли прямо в холле, поэтому, когда дворецкий пошел открывать парадную дверь, я еще издалека смогла разглядеть нескольких мужчин в синих мундирах Третьего отделения.

Судя по тому, как губы жениха сложились в узкую полоску, он был с ними знаком.

До того, как незнакомцы вошли, князь решительно ступил вперед и стал между мной и дверью, загородив меня собой. Заведя руку за спину, он скомкал листок и спрятал его в рукаве шинели.

— Да что происходит... — прошептала я, чувствуя, как колотится сердце.

Даже визит незнакомых офицеров Третьего отделения не испугал меня так сильно, как поведение князя Хованского.

Он ведь защищал меня.

От чего?..

Ответ на свой вопрос я получила очень скоро.

— Ее сиятельство Варвара Алексеевна? По Высочайшему дозволению вас велено забрать на допрос.

— Я буду сопровождать княжну, — не терпящим возражений голосом отрезал князь Хованский и сверкнул сердитым взглядом. — Мы помолвлены, я ее жених и я отвечаю за нее в отсутствие кровной родни.

— Но почему сейчас? — спросила я, постаравшись, чтобы голос не дрожал и не выдавал моего волнения. — Посреди ночи, так внезапно... Что-то случилось?

— Мы получили письмо от вашего брата. Он требует вас увидеть.

Глава 28.

Письмо от Сержа?..

То, что говорил офицер, не имело ни малейшего смысла. Я повернулась к князю Хованскому, который буравил сердитым взглядом непрошенных гостей. Он неплохо контролировал свои эмоции, но я думаю, что их слова стали неожиданностью и для него.

— Хорошо. Едем, — сказал он и посмотрел на дворецкого. — Подайте накидку княжны.

Когда тот принес длинное, расклешенное манто со стоячим воротничком и меховой отделкой, князь взял его и сам шагнул ко мне. Он намеренно стал спиной к офицерам, загородив нас от их внимательных взглядов. Его руки скользнули по моим плечам, расправляя невидимые складки, и я почувствовала, как его теплое дыхание защекотало шею.

— Не говорите им ничего. Они прибыли из Петербурга.

Я едва заметно кивнула. Значит, офицеры были не местные. Неудивительно, что они не узнали князя Хованского, как и он их.

Жених подал мне локоть, и я положила ладонь в тонкой перчатке поверх его шинели. В просторном экипаже мы оказались вчетвером: мы с князем и двое офицеров, которые до сих пор не потрудились назвать своих имен.

— Как было доставлено письмо от Сергея Алексеевича? — первым делом спросил князь Хованский, едва экипаж тронулся.

Сидящие напротив мужчины переглянулись.

— Не можем об этом говорить, Ваше превосходительство, — отозвался один из них.

Князь скрипнул зубами и не стал ничего больше спрашивать. Все время в пути мы провели в неуютном, давящем молчании. Я была рада, что он вызвался меня сопровождать. Не хотела бы я оказаться одна в этом экипаже, окруженная незнакомыми людьми, от которых я не знала, чего ожидать.

Но точно знала, что ничего хорошего.

Когда, мягко качнувшись, экипаж остановился, и следом за офицерами из него вышел князь Хованский, я заметила, как он стиснул челюсти, неловко сойдя на землю. Он ведь совсем недавно был ранен, а я уже успела об этом забыть: слишком много событие произошло в сжатый промежуток времени. Я не успевала ни анализировать, ни думать. постоянно приходилось куда-то бежать, что-то решать.

Жених подал мне руку, и я соскочила на мостовую, и огляделась: мы приехали не в то место, где меня допрашивал ротмистр. Экипаж остановился возле неприметного особняка высотой три этажа. В дверях дежурило несколько мужчин, и по их мундирам я не могла определить, к какой службе они принадлежали.

Зато, кажется, князь Хованский смог. Он прищурился, и его лицо враз заострилось, сделавшись хищным. Крылья носа затрепетали, словно он почувствовал грозящую нас опасность. Я смотрела на его застывшую в каменном напряжении челюсть, на плотно стиснутые губы и невольно напитывалась той же самой тревогой, что захлестнула его.

В молчании мы вошли в распахнутые для нас двери и в сопровождении офицеров прошли из просторного холла в кабинет, который встретил нас приглушенным светом. На мгновение я замерла у порога, бегло оглядевшись: на стене напротив висели портреты двух Императоров: Александра II и Николая I, по левую руку — подробная карта Московской губернии с многочисленными пометками.

В центре комнаты стоял массивный письменный стол из темного красного дерева, отполированный до блеска. На столе лежали стопки документов, расставленные с точностью военного парада, а между ними поблескивали бронзовые чернильницы с перьями, лежали печати. Кресло с высокой спинкой и кожаной обивкой пустовало, как и строгие стулья для посетителей с высокими спинками.

От медных ручек шкафов и тяжелых карнизов отражался свет настольных ламп и канделябров — мягкий и ровный. Тишину нарушали лишь еле слышные тиканье настенных часов и потрескивание углей в камине.

Несмотря на уютно разожженный камин и ковер темного цвета, устилавший дубовый пол, кабинет показался мне похожим на склеп. Такой же холодный, мрачный, гнетущий.

Чей же он?..

— Где Его Превосходительство? — князь Хованский повернулся к сопровождавшим нас офицерам, но те лишь пожали плечами, впрочем, без особой уверенности.

В этот момент эффектно открылась неприметная дверь по левую сторону от нас, и темноволосый мужчина среднего роста стремительным шагом вошел в кабинет. Он носил гусарские усы; его побеленные сединой волосы чуть вились на висках, а одет он был в мундир тёмно-зелёного цвета.