Княжна Разумовская. Спасти Императора

— Есть ли новости? — спросила я, желая отвлечься от глупостей, которые лезли в голову.

— О чем? — Георгий чуть нахмурился.

— О Перовском. О графе Перовском.

— Варвара Алексеевна... — выдохнул он свирепо. — Вы только пять минут, как пришли в себя! Этот ублюдок вас ранил, и... — он осекся на полуслове и повел челюстью. — Я прошу прошения за свои слова. Это неприемлемо.

— Но я согласна с вами, — я нашла в себе силы пошутить, — граф Перовский действительно ублюдок.

Муж, моргнув, посмотрел на меня, словно видел впервые. На несколько секунд между нами повисло молчание, а затем он рассмеялся. Негромко, но заразительно и с огромным облегчением.

Моя ладонь по-прежнему лежала в его руке, и он поглаживал ее большим пальцем. Совершенно безотчётно, неосознанно.

И так приятно.

— А ведь и впрямь. Новости есть. Буквально час назад приезжал Михаил.

Глава 40.

— А ведь и впрямь. Новости есть. Буквально час назад приезжал Михаил.

***

— И какие же? — я подтянулась чуть повыше на подушках, чтобы сидеть, а не полулежать.

Рана отозвалась резкой болью, прострелившей половину лица. Господи, у меня ведь будет шрам. Шрам прямо над бровью. Возможно, перерубит ее пополам...

— Вы помните бумажку, которую вы мне отдали? Из спальни Сержа? Вы нашли ее в тайнике на книжной полке.

Георгий заговорил, и я повернулась к нему, наткнувшись на внимательный, слишком понимающий взгляд.

— Да, — губы задрожали, и я закусила изнутри щеки, пытаясь держать себя в руках.

— Миша смог разобраться в начертанной на ней карте. Это оказались склады купца Свиридова, расположенные за южным въездом в город. А он давно был замечен в симпатиях... ко всякому сброду.

— Вы думаете, — у меня даже дыхание перехватило, — вы думаете, что это место, где они держат отца?

— Или тайный схрон их банды, — он пожал плечами. — В любом случае, скоро узнаем. Сейчас разрабатывается план действий.

Я прикрыла глаза и откинулась на мягкие подушки.

— А что Перовский? — спросила, немного обождав, и услышала недовольное цоканье.

— Сбежал, — коротко отозвался Георгий. — Отобрал у жандарма, который бросился ему наперерез, пистолет, застрелил его и сбежал.

Он больше ничего не добавил. А мне совершенно не хотелось выпытывать подробности: достаточно было услышать голос, каким он говорил.

— Постойте! — я резко распахнула глаза и выпрямилась, сжав его руку. — Я же не передала вам требования, которые озвучил Перовский!

— Тише, вы должны сохранять спокойствие, а иначе Кондрат Тимофеевич грозился вытолкать меня взашей, — Георгий улыбнулся одними глазами.

— Но почему вы меня даже не спросили о них? Я могла бы рассказать еще в экипаже... ведь важна каждая минута, — я сделала глубокий вдох, чтобы успокоить ускорившееся сердцебиение.

— Побойтесь Бога, Варвара Алексеевна, вы истекали кровью, — он нахмурился. — В ту минуту я хотел услышать лишь то, что графа застрелили при задержании. И ничего больше.

— Они хотят встретиться с Императором. Обещали отпустить отца, если Их Императорское Высочество согласится на встречу.

Удивительно, но на лице князя не дрогнул ни один мускул. Он даже брови привычно не заломил.

— Могут ли они быть настолько безумны? — вполголоса пробормотал он, разговаривая сам с собой. — Чтобы даже допустить подобную мысль. Или же они задумали что-то иное?..

Я хотела ему ответить, но в тот момент половину лица вновь пронзила острая, резкая боль. От неожиданности я вскрикнула, и князь тотчас переменился в лице.

— Варвара? Что такое? — он подвинулся ко мне, взял за руку и слегка сжал.

— Очень больно... — прохныкала я, раз за разом ощущая, как лезвие проникает под кожу.

— Я позову сестру милосердия. Сейчас, потерпите немного, — торопливо пробормотал он и вскочил на ноги.

И больше я ничего не запомнила, потому что провалилась в спасительное забвение, в котором была лишь темнота и пустота. В следующий раз я открыла глаза уже утром. Из окон бил слишком яркий, белый свет, который заставил меня мгновенно зажмуриться и натянуть одеяло на лицо.

— Варвара? — я услышала голос Киры Кирилловны и удивилась.

Почему-то совсем не ожидала встретить подле своей больничной кровати тетушку.

— Как ты себя чувствуешь?

Переждав, пока глаза перестанет резать, я смахнула выступившие слезы и осторожно высунула голову из-под одеяла. Во всем теле ощущалась невероятная слабость, и каждое движение отнимало немыслимое количество сил. Пересохшие губы горели, и я облизала их.

— Тебе еще нельзя пить. Доктор запретил, — в голосе Киры Кирилловны прозвучало неодобрение. — Мужу следовало привезти тебя домой, а не сюда...

Она строго поджала губы и покосилась по сторонам, словно мы находились в каком-то клоповнике, а не в небольшой, но опрятной, чистой комнате.

Сил спорить и что-то доказывать у меня не было. Да и малейшее напряжение вызывало острый приступ тошноты. Я дотронулась рукой до повязки, чувствуя горячую пульсацию в месте, где была рана.

— Я думала, что князь сможет тебя защитить. Теперь вижу, что я ошиблась, — с убийственным презрением прокомментировала Кира Кирилловна, внимательно за мной наблюдая.

«Это не его вина», — хотела сказать я, но не смогла.

Горло было таким же сухим, как и губы. У меня никак не получалось проглотить образовавшийся внутри комок. Поэтому я лишь прикрыла глаза и покачала головой. Отчего-то нынче я чувствовала себя гораздо хуже, чем ночью. Наверное, тогда еще сохранялось действие эфира. Теперь же я осталась наедине со своей болью. И стежками на лице.

— Ничего, Варвара. Даст Бог — вернется твой отец и во всем разберется, — прохладная ладонь Киры Кирилловны накрыла мое запястье.

Я скосила взгляд к окну. Какой сейчас день?.. Я проснулась на утро или пробыла без сознания целые сутки?..

— Где... — я напрягла остатки сил, чтобы вытолкнуть из себя вопрос, — где мой муж?

Голос звучал так хрипло, словно я всю ночь громко кричала на лютом морозе. Так сильно, что сорвала связки и горло.

— На службе, — Кира Кирилловна чопорно поджала губы.