Кодекс Крови. Книга ХIV
Шрифт:
— Ты удивишься, но она нас с тобой напрочь не помнит. Видимо, смерть была настоящей и вызвала некоторою потерю памяти, или же опоили её чем-то при воскрешении… Я не знаю. Но я был для неё таким же сюрпризом, как и она для меня. Её сёстры подтвердили всю историю. И да, они тебя люто ненавидят за то, что ты бросился спасать меня, а не мать.
— Блокиратор… я бы не смог, — тяжёлый вздох передал всю гамму чувств графа Борромео, но тот резко сменил тему разговора: — А скажи-ка мне, что ты забыл в Российской империи?
Вечер наступил неожиданно быстро.
«Я готова!» — пришло по кровной связи от Ольги, и я открыл портал в её гостевые покои. Располагались они на одном этаже со Светиными и Тэймэй. Ранее этаж принадлежал Тильде, но теперь та предпочитала вместе с Эоном и детьми проводить время на побережье океана. Их я тоже забрал в мир аспидов после событий с сыном Агафьи.
Удивило меня, что в покоях меня встречали все три девушки. Причём ни одна не проявляла признаков недовольства.
Я взглянул на Ольгу и потерял дар речи. Вот уж чего я не ожидал, так это столь неожиданного преображения. Выглядела она как принцесса, но иначе. Голые плечи, облегающий силуэт, корсет в драгоценных камнях, перчатки. Мне не объяснить разницу, но эмпатка выбивалась из этого мира и времени. Поверх всей этой красоты Тэймэй и Света накинули плащ с меховой оторочкой и поцеловали невесту с двух сторон в щёки.
Я взял Ольгу за руку и открыл портал к ковчегу на вершину Башни Крови. Здесь уже давно царила ночь, но сам ковчег светился мягким красным светом, в то время как лианы из адамантия серебрились, словно морозные узоры на окнах, и осыпали всё вокруг не то инеем, не то искрами.
Ольга рассмеялась, легко и спокойно.
— Я будто на кремлёвскую ёлку смотрю. Всё вокруг в снегу, а на верхушке звезда горит!
Я плохо понимал, что она имеет в виду, пока эмпатка не показала часть своих воспоминаний через кровную связь. Действительно, визуально некоторое сходство присутствовало.
«Ковчег, а как это у аспидов происходит?» — вдруг понял я, что даже не имею малейшего представления о местных традициях брачных обрядов.
«Красавец! Хоть сейчас поинтересовался! — хохотнул ковчег. — Приложите ладони к лианам и произнесите свои клятвы. Если Рассвет признает их искренними и обоюдными, то на запястьях появятся соответствующие татуировки».
Я повторил инструкции Ольге, а та лишь хмыкнула, пробормотав себе под нос:
— Будь у нас такая система верификации на Земле, ЗАГСы бы пустовали… — заметив мой вопросительный взгляд, она отмахнулась, — потом объясню.
Мы приложили ладони одновременно, пропав на время из действительности. Не знаю, что видела Ольга, но я оказался перед огромным, встающим из-за горизонта солнцем. Оно натурально купало меня в своих лучах, проникая в самую глубь моей души.
— Хм… — услышал я задумчивый хмык от Рассвета. Алые лучи внезапно начали жечь кожу, будто магическая сила гневалась. — У тебя уже есть брачная татуировка, зачем пытался обмануть?
—
У меня не было такой цели, — честно признался я.— И какова же твоя цель? — лучи слегка понизили температуру, но о ласке уже не было и речи. Скорее, я просто перестал медленно покрываться хрустящей корочкой, что не отменяло самого факта моей медленно прожарки.
— Я хочу защищать эту женщину не только при жизни, но и в случае смерти. Для этого хочу ввести её в род, чтобы она обрела в этом мире дом.
— Лаконично, — задумчиво отозвалось солнце. — А как же любовь? Верность?
— Любовь — слишком абстрактное понятие. Верность мне ведома. Я до конца жизни и даже после буду верен существам, которые связали со мной себя узами крови и клятв. Я буду заботиться о них и защищать любой ценой, даже ценой собственной жизни.
— А если ценой станет жизнь целого мира?
Я молчал, не зная, что ответить.
— Ну хоть не врёшь, — вздохнуло солнце и ещё снизило температуру своих лучей. — Ты выдернул этот мир из петли разрушений, но можешь стать причиной ещё больших бед.
— Куда уж больше? — невольно вырвалось у меня, и я тут же прикусил себе язык. Язык мой — враг мой.
— Действительно хочешь узнать?
— Нет, — отрицательно мотнул я головой. — Мне бы эти проблемы переварить.
— Убери отсюда первостихию, она достаточно нас отравляла, — проворчало солнце. — Характер — дрянь! Или собери уже всю коллекцию, но запечатай, как это сделали в мире твоего нынешнего тела.
Я вспомнил огромный спиральный жертвенник в алтарном зале под Хмарёво, через который не смогли пробиться даже местные боги, и вздрогнул. Становиться мясником я не собирался, а на добровольную жертву такого размера не рассчитывал.
— Сроки есть?
— А сам как думаешь?
— Ещё вчера, — тяжело вздохнул я.
— Ну не так категорично, сейчас элемент успокоился, как эту твою богиню почувствовал. Давние друзья?
— Да, — не стал скрывать я. — Её из-за первостихий мученически убили.
— Не отдала? — удивился Рассвет.
— Нет, — покачал я головой и показал часть воспоминаний о смерти Ольги в прошлой жизни, что намертво засели у меня в голове с пометкой «как делать не надо».
— Правильная… верная… своевольная… сильная…
Рассвет задумчиво перечислял характеристики Ольги, а я не мешал ему.
— … хороший выбор, — наконец, завершил он свои размышления. — Одобряю.
Последнее слово выбросило меня обратно на крышу Башни Крови. Ольга всё ещё держала ладонь на адамантиевой спирали. Вся она будто пропитывалась розоватой пыльцой магии Рассвета. Так вот как выглядит одобрение первостихии этого мира.
На запястье у эмпатки появилось изображение дракона с распахнутыми крыльями. Контур его серебрился, в то время как само тело меняло цвет с кроваво-красного на бело-розовый, постепенно бледнея. Я посмотрел на своё запястье, рядом с брачной татуировкой Тэймэй появился дракон Эсфесов. А ведь скоро ещё и третья появится.
«Ах, да! Чуть не забыл, — внезапно с ехидцей отозвался ковчег. — Скрепление обряда самым что ни на есть примитивным способом обмена жидкостями никто не отменял, раз уж вы столь несовершенны, что яйца отложить не можете».