Когда налетел норд-ост
Шрифт:
Рядом с Женей на деревянном диванчике сидел худой горбоносый старик без шапки, с густыми, шевелящимися от ветра белыми волосами и веснушчатый парень в берете. Очевидно, оба они были местные и не замечали этой красоты.
Старик был чем-то недоволен и, жестикулируя, говорил:
— Не нужна, говорят, эта пушка, таких везде полно. И не старая — лет сто пятьдесят пролежала…
— Не могли приехать и посмотреть! — поддержал его парень.
«Что за пушка?» — Женя стала прислушиваться. Но в этот момент заревела сирена — «Лазурит» подходил к причалу. Однако на этой остановке старик
— На сессию скоро? — спросил старик.
— Готовлюсь, — вздохнул парень. — «Рекорд» в понедельник загнал, а жаль, отличная была машина! Даже у нас, в зоне неуверенного приема, неплохо брал и Краснодар и Туапсе. Четкое изображение давал…
— Чего ж продал?
— А кто мне оплатит дорогу до Одессы и обратно? Да месяц жизни там? Рублей сто пятьдесят уходит…
Жене стало скучно: опять деньги. Ни одного разговора без них не обходится!
— У меня ведь уже двое, — продолжал парень, и Женя снова с интересом посмотрела на его веснушчатое лицо: ну никогда бы не сказала, что у него уже двое детей!
— Трудно совмещать с работой? — спросил старик.
— Не очень… Главное, чтоб оптика и механизмы были в порядке, а там хоть стихи пиши. Жаль вот, — продолжал парень, — кипарисы велят перед маяком срубить, сектору обзора мешают, а принялись ведь, пять лет уже растут.
— Безобразие! — возмутился старик. — Как можно!
— Нет, Иван Григорьевич, они правы. Ведь описание силуэта нашего маяка вошло во все лоции мира, и кипарисы скоро исказят его, и возможны неприятности… Вы думаете, мне не жалко? Вот этими руками перенес их…
— Да, а как муравьи? — спросил старик. — Помнишь, я тебя в лесу встретил, ты нес в ведре целый муравейник… Удался эксперимент?
Женя почти вплотную приблизилась к парню.
— С муравьями отлично. И сам не ожидал. Правда, устроили они свой муравейник не позади маяка, где я их высыпал вместе со стройматериалом, а впереди. С морской стороны…
— Хитрецы! Самостоятельные!
— Не говорите! Теперь мои маячные розы и весь наш маячный сад не объедает ни одна ползучая и летающая тварь…
«Значит, он работает на маяке!» — поняла Женя и сразу обнаружила в его веснушчатом лице, теплых серых глазах и надвинутом набекрень берете что-то моряцкое, удалое.
— А с Жоркой плохо, — вздохнул старик, — ведь как учился, а работает с оболтусами в ресторане.
— Официант — мечта любого молодого джубгинца! — засмеялся парень. — И сам сыт, и чаевые в кармане, и пляж под боком!
— Ну-ну, ты у меня, — погрозил пальцем старик, и голос его погрустнел. — Но в этом есть и правда…
«Видно, учитель», — подумала Женя. У нее был нюх на старых учителей.
— Ну вот и приехали, на траверзе Джубга, — сказал парень, и Женя увидела вдали, высоко на горе, белый домик с башней — маяк. Маяк стоял на черном цоколе и был окантован красным.
«Лазурит» подошел к причалу, далеко выдававшемуся в море. Там толпились в основном пожилые люди, одетые не по-курортному — в кепчонках, замызганных куртках, со спиннингами и подсачками в руках.
Встречались и молодые, и даже мальчишка с сумкой
от противогаза.Пассажиры стали гуськом, по одному сходить по трапу, а те, кто был на причале, подгоняли их:
— Ну-ну, веселей! Кончайте базар! На берегу наговоритесь.
Или:
— Быстро-быстро, ставрида не ждет! У нас всего два часа! И так на пять минут опоздали!
Женя не знала, что делать: сходить или нет?
— Пошли с нами, — пригласил ее молодой матрос с беспечно-синими, нахальными глазами. — Рыбачки позабавятся, а потом мы доставим вас в Голубую бухту… Если не возражаете, могу как-нибудь приехать в гости… Я знаю здесь такие первозданные места — не пожалеете. Вас как зовут-то?
— Спасибо. Я останусь здесь. — Женя отошла от него и вытерла платком лицо.
У нее не было желания знакомиться. Хотелось побыть одной, раствориться в этой красоте. И совсем не потому, что была трусихой и боялась знакомств. Конечно, она не знала многого из того, чего с лихвой хватили некоторые ее ровесницы: кое-кто успел развестись, кое-кто познал тяжбы из-за жилплощади… Женя не знала всего этого, но и у нее кое-что было…
Да, но где старик и парень? Женя стала глазами искать их.
И нашла одного старика. Он стоял на причале и отчитывал мальчишку с противогазной сумкой.
— Ты чего ж это? Все явились, а ты?
— Иван Григорьевич, — мальчишка страдальчески сморщил лоб, — у меня температура была…
— Знаю я твою температуру! — сказал старик. — Всю ночь готов сколачивать ящики и таскать на рынок, а чтобы заняться хорошим делом…
— Ну спросите у бабушки. Думаете, я не хотел?..
Как только пассажиры сошли, на теплоход ринулись рыбаки. Точно пираты, взяли они его на абордаж, со смехом и шутками лезли они через борт. «Лазурит» отвалил и помчался в открытое море, а позади остался маяк на горе, здание портпункта, домики и зелень уютного селения со странным нерусским названием Джубга…
Женя знала это название по туристской карте, которую тщательно штудировала еще в вагоне: Джубга был ближайший населенный пункт от турбазы. Но на карте Женя видела маленькую точку, а сейчас вдруг оказалось, что эта Джубга уютна и красива.
Глава 5
ПОТЕХА
А дальше пошла потеха. Эти самые, похожие на пиратов рыбачки стали доставать из чехлов спиннинги и катушки, прилаживать к ним какие-то снасти с множеством крючков, раскладывать на деревянных диванах и просто на палубе. Мальчишка с противогазной сумкой расположился на корме. Рядом с ним стоял широкий мрачноватый парень с очень смуглым лицом и держал спиннинг.
«Как же они будут ловить на пустые крючки? — подумала Женя. — Или вот эти красные, синие и зеленые перышки заменяют приманку?»
«Лазурит» сбавил обороты, замолк, и тогда, как по команде, полетели в воду лески с грузилами, застучали в руках мотовильца, раскручиваясь, засвистели спиннинговые катушки. И потом все, как один, принялись подергивать эти туго натянутые лески. Кто резко, кто очень плавно.
Задул легкий ветерок, качнул «Лазурит», но Женя только обрадовалась: такая волна ей не страшна!