Когда не горят костры

– И мне нужно на самый верх, да? – Её голос прозвучал совсем жалко и жалобно. – Надеюсь, там хотя бы есть лифт.

– Я бы не рассчитывал. – Гарм размял плечи, сжал и разжал кулаки. Ему было страшно. – Я не могу ни пойти с тобой, ни советом помочь. Только взыскать долг и надеяться, что этого хватит. Если ты боишься, ещё не поздно отступить.

– Нет!

Омела вскинулась с яростью загнанного в угол зверя, закусила губу до крови, зазвенела от напряжения, как натянутая тетива. Гарм отвёл глаза. Он не хотел знать, какую рану она растравляла, чтобы набраться сил и решимости.

Кивнув своим мыслям, Гарм прикрыл глаза, сосредотачиваясь только на одном мире – виртуальном. Конечно, это не заменит полноценного подключения к Биврёсту, и всё, что он сможет, – только поговорить, но даже это гораздо больше, чем могут другие люди, даже избранные слуги асов.

– Страж, я – Гарм, пёс Хель, я стою у твоих врат, я пришёл взыскать долг! – ритуальные слова скатились с языка легко, даже слишком. Так к месту оказалась старая, почти позабытая сделка, что Гарм усомнился – а была ли она случайной? Там, где замешан Локи, во всем начинаешь чуять подвох.

От присутствия другого бога дыхание перехватило, и огромная тяжесть опустилась на плечи, вынуждая распластаться ниц. Гарм набычился, гордо вскинул голову – лишь перед своей госпожой ему спину гнуть, а не перед другими асами!

– Пёс Хель, в странное время ты вспомнил о долге. Я хозяин своему слову, и оно твёрже камня. Чего же ты хочешь?

Гарм украдкой перевел дух. Сияние аса слепило, и будь Гарм подключен к Биврёсту полностью, ему могло и глаза выжечь, и к земле придавить, ненавязчиво напоминая, кто истинный властелин виртуальной сферы.

Гарм облизнул губы, медленно подбирая и взвешивая слова:

– Рядом со мной стоит девушка. Ты не видишь её. Сделай так, чтобы сегодня она смогла подняться на вершину башни и вернуться, и никто ей не помешал и не причинил вреда. Когда она спустится, мы будем в расчёте.

Светлейший ас выслушал, склонив голову, и улыбнулся, блеснули золотые зубы.

– До странного мало ты просишь, пёс Хель, не пожалей же об этом. Я выполню то, что ты просишь. Скажи своей спутнице – пусть входит и не боится.

Ас ушёл так же внезапно, как и появился. Тяжесть, прижимавшая к земле, исчезла так резко, что Гарм качнулся от неожиданности и вцепился в плечо Омелы, чтоб не упасть. На её встревоженный взгляд он только улыбнулся:

– Будь осторожна. Страж согласился пропустить тебя и защитить тебя и даже не торговался, а значит, я всё-таки ошибся с формулировкой. Асы не менее хитры, чем Локи, даже если они не знают, зачем ты здесь, всё равно постараются обмануть.

– Не лучше ли тогда сразу сказать, что меня послала Хель?

– Тогда точно живой не выйдешь. – Гарм устало покачал головой и снова поднял лицо к башне. – Там и люди есть, слуги и простые рабочие, которые поддерживают работу Биврёста. Помни, Омела: ты невидима для богов, но не для их слуг, которые остались в реальности. И ещё: если повернёшь назад, пути наверх уже не будет. У тебя только один шанс.

Омела серьёзно кивнула:

– Спасибо. Я помню, что тебе тоже важно, чтоб я выполнила сделку. Пусть Хель зачтёт твою помощь, а во мне не сомневайся, – она криво улыбнулась. – Я сама себе не прощу, если не справлюсь.

Несколько мгновений она стояла неподвижно, обхватив себя за плечи, впиваясь ногтями в кожу, резко выдохнула и легко взбежала по ступеням к огромным раздвижным дверям. Они разъехались перед ней, и тонкая белая фигурка исчезла в чёрной пасти.

Гарм устало потёр глаза. После бессонной ночи хотелось завалиться в свою конуру, завернуться в кокон одеяла, отгородившись им, как в детстве от кошмаров, от обоих миров и асов с их играми. Но вместо этого он сел на ступеньки и, похлопав по карманам, вытащил пластинку стимулятора. Не лучшая замена завтраку, но какая есть.

Гарм запрокинул голову, долго смотрел в хмурое, серое небо, низкое и тяжёлое. С каждым днем под ним дышалось всё тяжелее и тяжелее. Пожалуй, он понимал тех, кто легко вёлся на сладкую фальшь Биврёста и сбегал под лазоревые небеса виртуального мира. Понимал и тех, кто искал спасения в возврате к корням, на догнивающем трупе матушки-природы. Правда – слишком тяжёлая ноша, чтоб каждый день взваливать её на плечи и не сломаться.

Гарм сплюнул вязкую и горькую после стимулятора слюну, его слегка потряхивало. Он привык быть честным хотя бы с собой, но сейчас признание далось нелегко – даже несмотря на симпатию к Омеле, ему было плевать, добьётся она правды или нет, простит ли себя за смерть Ясеня или нет. Главное, чтобы справилась. Главное, чтобы Хель, суровая госпожа, осталась довольна и сдержала обещание. Не ей – ему.

Позволила хотя бы после смерти встретиться с женой.

* * *

Внутри башни было сумрачно и пустынно. Омела шла на цыпочках, едва дыша, боясь даже шорохом нарушать застоявшуюся тяжёлую тишину этого места.

Стеклянные стены не пропускали света, а редкие матовые лампы не могли разогнать мглу. Первый этаж казался забытым и заброшенным – огромное пустое пространство с высокими потолками, погружённое в душную дрёму. Пол под ногами был не из камня и не из пластика – Омела даже присела, провела пальцем вдоль неровной линии, похожей на мраморную прожилку. Тёплое дерево, отполированное тысячами ног почти до стеклянной гладкости. Омела вздрогнула, отдёрнула ладонь – было в её открытии что-то жуткое, но она сама не могла объяснить себе, что именно. Линии смыкались в концентрические круги, разбегались от центра – как годовые кольца. Словно вся башня стояла не на фундаменте – на пне невообразимо гигантского дерева.

В центре зала тёмный неподвижный воздух прорезал столб зыбкого белого света. Омела потянулась к нему, но так и не осмелилась коснуться. Остальные этажи кольцевыми галереями поднимались выше и выше, к стеклянному куполу башни, который с первого этажа казался то ли солнцем сквозь толщу воды, то ли клочком неба со дна колодца.

Стальная винтовая лестница закручивалась вокруг столба света. Омела нерешительно положила ладонь на поручень, готовая, что тот рассыплется цифровой пылью от её прикосновения, но кожу обожгло холодом, словно она коснулась не металла, а древнего синеватого льда.

– Я надеялась на лифт, – пробормотала Омела под нос и начала подниматься, выверяя каждый шаг.

Цепляться за поручень было нестерпимо холодно, не цепляться – нестерпимо страшно, и Омела предпочла отморозить пальцы, чем свалиться вниз. Ступени едва слышно гудели под её шагами, словно спешили доложить о её вторжении в святая святых богов.

Первые несколько этажей дались легко: иногда в глубине Омела замечала размытые силуэты людей, но они не смотрели в её сторону, продолжали заниматься своими делами. Сперва ей показалось, что это простые рабочие, такие же, как и те, что поддерживают работоспособность виртуальной сферы по всему городу. Она часто следила за ними, как в детстве следила за муравьями – скорее от скуки, чем от жажды познания. Потом муравьи исчезли, и ей пришлось искать другой объект для утоления любопытства.