Когда она любит

Используя всю свою силу воли, я поворачиваю голову в сторону. Его дыхание резко обрывается на моей щеке.

— Я вернусь к Лоретте, — шепчу я. Я отдергиваю его руку и убегаю наверх.

Я потерялась. Больше, чем когда-либо прежде. И я понятия не имею, как найти дорогу назад.

На следующий день я стою на ступеньках Лоретты и нервничаю.

Рафаэле прав. Я не могу сдаться после одной попытки. Я хотела управлять знаменитыми музыкантами, но не могу понять, как работать с женщиной, которая теперь стала моей семьей?

Уф. Жалко.

Неро снова высадил меня, но на этот раз я настояла, чтобы он не провожал меня до двери. Я не хотела иговорить с Лореттой, когда он будет свидетелем. Он наверняка наблюдает за мной из машины и удивляется, почему я просто стою здесь.

С трудом сглотнув, я подношу палец к дверному звонку. Я прорепетировала то, что собираюсь сказать, по меньшей мере десять раз по дороге сюда, но чувствую, что забуду все, как только открою рот. Я зажмуриваю глаза и нажимаю на кнопку.

Через несколько секунд по ту сторону стекла появляется лицо Лоретты. Ее глаза на долю секунды расширяются от удивления, а затем становятся усталыми.

Я неловко машу ей рукой. Сегодня солнечно, и я потею под курткой от жары и нервов.

Она толкает дверь и выходит.

— Что ты здесь делаешь? — осторожно спрашивает она.

Я засовываю руки в карманы толстовки. — Думаю, мы начали не с той ноги.

Она бросает взгляд на машину Неро позади меня. — У меня проблемы? Я ожидала, что Рафаэле позвонит мне вчера и отчитает за то, что я тебя выгнала.

— Не думаю, что он собирается это делать.

Медленно ее взгляд возвращается ко мне. Мои кулаки сжимаются в толстовке. Мне никогда не приходилось делать этого раньше - пытаться кого-то завоевать. Раньше, когда я кому-то не нравилась, я просто думала: — Да пошла ты, ты мне тоже не нравишься.

И вела себя как мудак. Но Раф прав. Это не сила. Это сдача.

— Слушай, ты права, — говорю я. — Я ничего не знаю о твоем бизнесе. Мне не следовало вваливаться сюда и раздавать советы, как будто я знаю, о чем говорю.

Щеки Лоретты розовеют. Я не знаю, о чем она думает, но, по крайней мере, она не отталкивает меня.

— Я хочу научиться. Позволь мне сегодня побыть твоей тенью и посмотреть, как ты все здесь делаешь. Я буду делать все, что ты скажешь. Помогать тебе, как ты захочешь. Ты - босс, понятно?

Лоретта смотрит себе под ноги, как будто ей неловко.

— Боюсь, не очень хороший босс, — пробормотала она. — Мне не следовало говорить тебе эти вещи. Это было грубо с моей стороны.

Это было довольно грубо, но, по крайней мере, она достаточно женщина, чтобы признать это. Это больше, чем большинство людей.

— Все в порядке, — говорю я. — Значит, мы оба облажались. Люди совершают ошибки, верно? Почему бы нам не начать все сначала?

Лоретта смотрит на меня с минуту, обдумывая мое предложение. — Хорошо. Но ты будешь слушать все, что я говорю, и делать то, что я тебе скажу.

Я ухмыляюсь. — Да, мэм.

На ее лице появляется медленная улыбка. — Тогда давай приступим к работе.

ГЛАВА 25

РАФАЭЛЕ

Уже за полночь, и мой кабинет погружен во тьму. Единственная старинная настольная лампа освещает пространство, отбрасывая тени на деревянные книжные полки.

Мне нравится работать в темноте. Мне легче сосредоточиться. А мне действительно нужно сосредоточиться, если я хочу уснуть в ближайший час.

Мне не свойственно откладывать работу, но неделя была длинной, и я вымотался.

У нас по-прежнему нет новых зацепок относительно того, кто стоит за нападением на Иль Каминетто. По мере того как след становится все более холодным, я все меньше верю в то, что мы скоро доберемся до сути дела.

К тому же проблема с моим капо в Рочестере заставила меня задержаться в городе дольше, чем хотелось бы. Мы поймали информатора Братвы, который следил за нами, чтобы выяснить, какие предприятия платят нам за защиту. Моя левая рука до сих пор чертовски болит от удара по его толстому черепу.

Может быть, вернув его тело в чемодан, русский пахан поймет, что ему следует держаться подальше от нашего штата.

Вчера вечером, когда я вернулся домой после четырехдневного отсутствия, Клео сидела, скрестив ноги, на диване в гостиной с компьютером на коленях. Как только она увидела меня, сосредоточенные морщины на ее лбу разгладились, глаза расширились, а губы причудливо изогнулись. Она скучала по мне.

— Ты вернулся, — сказала она, и эти два слова прозвучали с облегчением.

Странное чувство охватило меня. Я не мог его назвать. Ощущение зародилось в центре груди и распространялось с каждым шагом, который я делал по направлению к Клео. Она наблюдала за моим приближением, поджав зубами нижнюю губу, и спросила о моей поездке.

Вместо ответа я наклонился и поцеловал ее. Это было целомудренно. Сладко. Возможно, это просто усталость затуманила мне голову, потому что в тот момент я не хотел ее трахать. Все, чего я хотел, - это один простой поцелуй моей жены.

Она не отстранилась. Она прильнула ко мне так, словно это было именно то, чего она хотела.

И это крошечное движение было всем.

Я запустил пальцы в свои волосы. Она почти у меня. К этому моменту я уже понял, что пробиться сквозь ее защиту можно не через тело, а через разум.

Tesoro mio. Внешне такая резкая, но внутри такая мягкая. Как я раньше этого не замечал?

Она жаждет, чтобы кто-то принял ее такой, какая она есть на самом деле. Принятие - это одна из многих вещей, которые ее родители так и не дали ей. Всю жизнь она была для них недостаточной. Они говорили ей, что она ущербная, неправильная, нежеланная.

Но я хочу ее. Ее недостатки придают ей характер. Она как раз подходит мне.

Возможно, я никогда не смогу полюбить ее - моя способность любить была безжалостно вытравлена из меня, - но я смогу оценить ее. Для нее этого будет достаточно, потому что это будет больше, чем все, что она когда-либо получала раньше. Она не заметит разницы. Да и как она сможет?

Наша игра почти подошла к концу. Она защищается гораздо сильнее, чем я предполагал, но с каждым днем я понемногу одолеваю ее.

Я терпеливый человек.

В последние несколько дней я так часто повторяю эти слова, что они кажутся молитвой. Это лишь вопрос времени, когда она наконец сдастся, и я смогу объявить шах и мат.

Я был прав с самого начала. Клео - это головоломка, которую мне почти удалось разгадать. И когда я это сделаю, она не будет занимать столько моих мыслей.

Напряжение рассеется. Интриги закончатся. И мой разум снова станет спокойным.