Когда она любит

— Я хочу покончить с крысами, восстановить свои ряды и ввести семью Гарцоло в новую эру. Новый бизнес, новые партнерства, новые точки опоры. — Он складывает руки перед собой. — Это займет некоторое время, но будущее для Гарцоло светлое.

Я быстро начинаю собирать все воедино. Он хочет сказать, что не намерен позволить Рафаэле стать своим преемником.

— Ты хочешь остаться доном.

Он поднимает плечо.

— Мне пятьдесят четыре. Мой отец ушел на пенсию в семьдесят. У меня еще много времени, чтобы вернуть нашу семью на вершину пищевой цепочки в этом городе.

— Рафаэле никогда не позволит этому случиться. Ты заключил с ним сделку. Он дал тебе пять лет.

Папа кивает. — Вот почему Рафаэле должен уйти.

Моя кровь холодеет.

Конечно. Я должна была догадаться, что папа захочет получить чужой пирог и съесть его. Использовать Рафаэле, чтобы вытащить себя из тюрьмы, а потом найти способ избавиться от него до истечения пяти лет.

Гнев разгорается в моей груди.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— Твой муж - непробиваемая крепость. Я пытался найти его слабые места, найти способ воздействия, но пока ничего не нашел. Он держит под контролем всех своих капо. Они все говорят, что он помешан на контроле, что он не испытывает эмоций и ни о ком не заботится, что он может убить любого и все, что его окружает, если это мешает его планам. Они все чертовски боятся его.

По мне пробегает холодок. Рафаэле никогда бы не причинил мне вреда. Или все-таки причинит? Неужели я наивна, думая, что мой знаменитый жестокий муж никогда не проявит свою жестокость по отношению ко мне?

Я отгоняю эту мысль. — Что ты хочешь, чтобы я с этим сделала?

— Помоги мне найти что-нибудь, что я смогу использовать против него. Должно быть что-то. Ты в его доме, в его постели. В конце концов, ты можешь узнать о нем то, чего не знает никто другой.

Мои глаза расширяются. Я не могу в это поверить.

— Ты хочешь, чтобы я шпионила за ним? — Я смеюсь. — Ты сумасшедший, если думаешь, что я тебе помогу.

Мои слова его не смущают. Как будто он ожидал, что я скажу именно это.

— Не делай этого для меня. Сделай это для себя. Если ты поможешь мне уничтожить его, я дам тебе свободу.

Я насмехаюсь и качаю головой. — Да, конечно. Что это вообще значит?

Он откидывается назад и скрещивает руки на груди.

— Я официально отрекусь от тебя. Ты можешь уехать жить к своим сестрам в Италию или переехать куда захочешь. Помоги мне, и ты сможешь жить так, как захочешь.

У меня перехватывает дыхание. Мне требуется мгновение, чтобы убедить себя в том, что я услышала его слова. Он только что предложил мне то, о чем я всегда мечтала.

Свободу.

Выход из этой жизни и этого мира.

Выражение лица отца становится торжествующим. — Что скажешь?

Не может быть, чтобы он это имел в виду. Неужели он действительно настолько отчаялся? Настолько отчаялся, чтобы попытаться заключить со мной сделку?

Я качаю головой.

— Ты думаешь, я поверю тебе после того, как ты только что сказал мне, что планируешь нарушить еще одну заключенную сделку? Я не доверяю тебе. Как я могу быть уверена, что ты отпустишь меня, если я помогу тебе?

Его губы скривились в усмешке.

— Мы с матерью пытались сделать из тебя приемлемое человеческое существо, но нам это явно не удалось. Ты чертова помеха. Я рад, что Рафаэле забрал тебя из наших рук, и я чертовски хочу больше не иметь с тобой ничего общего после того, как избавлюсь от него. Я посажу тебя на самолет и, надеюсь, больше никогда не увижу.

Во рту появляется горький привкус. Он знает, что попытка польстить мне ни к чему хорошему не приведет. Я бы ему не поверила.

Но в это я верю. Мой отец ненавидит меня так же сильно, как и я его. Если он убьет Рафаэле, я останусь вдовой с сомнительной репутацией. Я буду ему бесполезна.

Его слова эхом отдаются в моей голове. Если ты поможешь мне уничтожить его, я дам тебе свободу. Он хочет, чтобы я вместе с ним предала Рафаэле. Чтобы я помогла ему найти способ убить моего мужа.

Мои конечности онемели.

Даже мои мечты не стоят такой цены, не так ли?

Я не должна развлекаться. У меня возникает искушение рассмеяться ему в лицо и назвать его идиотом за то, что он посвятил меня в свой план. Посмотреть, как он отреагирует, когда я скажу ему, что собираюсь отправиться с этой информацией прямо к Рафаэле.

Но другая часть меня сдерживает себя. Та часть, которая хочет хотя бы рассмотреть возможность быть с Джеммой и Вэл. Быть свободной от всего этого.

— Я подумаю об этом, — говорю я.

На языке у меня вкус яда.

ГЛАВА 24

КЛЕО

На следующее утро я просыпаюсь, прижавшись спиной к обогревателю.

Только через мгновение я понимаю, что это мой муж. Я помню, как засыпала, прекрасно осознавая, что между нами шесть или около того дюймов пространства, а теперь они исчезли. Их стерло ночное притяжение между нашими телами.

Мои пальцы судорожно сжимают простыни. Дыхание Рафаэля медленное и ровное, но я знаю, как он звучит, когда спит, а сейчас он не спит.

Вместо того чтобы отстраниться, как следовало бы, я выгибаю позвоночник, слегка отводя бедра назад.

Это бесконечно малое движение. Такие люди делают во сне. Твердости, с которой он прижимается ко мне, хватило бы, чтобы разбудить любого.

Мое дыхание сбивается. Я знаю, что он это услышал. Возможно, он почувствовал крошечный толчок, который я сделала, прижавшись к его груди.

Большая рука скользит по моему бедру, задевая ткань ночной рубашки и вызывая приятный зуд под кожей. Его движения медленны и неторопливы, как будто мы находимся во сне. Он толкает меня вперед, пока я не оказываюсь прижатой к матрасу, а мое лицо не оказывается наполовину зарытым в подушку. Мои твердые соски плотно соприкасаются с кроватью, и я слегка стону от давления.

Рафаэле прикасается губами к горлу и лижет мою разгоряченную плоть. Я подавляю вздох и стон. Его пальцы впиваются в мое бедро, а большой палец надавливает на выпуклость моей задницы. Его губы переходят на мой затылок, а затем опускаются ниже, проходя по позвоночнику. Влажные поцелуи касаются каждого позвонка, которые я чувствую между ног.

Я жажду большего.

Я закрываю глаза, поглощенная ощущениями, которые он создает в моем теле.

И тут на мое плечо приземляется крошечный дьяволенок и шепчет мне на ухо: Если ты поможешь мне схватить его, я дам тебе свободу.

Мои глаза распахиваются.

Черт.

Вспоминается разговор с отцом.

Я ударяю Рафаэле локтем в ребра и чуть не падаю на пол, пытаясь от него убежать. Он ловит меня в тот момент, когда я уже собираюсь откинуться на край матраса, его рука тисками обхватывает мою талию.