Когда она расцветает

Когда он поднимает мои бедра и кладет их себе на плечи, я полностью падаю на стол. Что-то твердое впивается мне в спину. — Ох.

Он смотрит на меня, его рот все еще сосет мой клитор.

— Продолжай, — выдыхаю я, засовывая пальцы себе под спину и обхватывая оскорбительный предмет. Это толстая и дорогая ручка.

Он берет это у меня.

— Что ты делаешь?

Его глаза темнеют, когда он начинает трахать меня своим языком. Я чувствую холодную поверхность пера, касающуюся другой дырочки, и начинаю извиваться. — Дамиано…

Он проталкивает конец ручки, влажный от моих соков, внутрь всего на дюйм, и я задыхаюсь от шока. Мои бедра трясутся, как будто все мое тело — провод под напряжением, вибрирующий от электричества. Он все еще наблюдает за мной, отслеживая каждую реакцию, которую видит на моем лице, и я уверена, что в этот момент он лучше меня знает, что я переживаю. Я так переполнена новыми ощущениями, что не могу думать. Он заменяет язык своими толстыми пальцами и делает то же движение, что и раньше. Этого достаточно, чтобы подтолкнуть меня к краю. Я впиваюсь пальцами в резной край стола. Все тускнеет, кроме мощных толчков удовольствия.

Он крепко держит меня, пока я борюсь с волнами, а когда они проходят, он вынимает из меня конец пера, встает и прижимается ко мне своим телом. Я все еще тяжело дышу, мое дыхание струится по его влажным губам, когда он говорит: — Ты чертовски вкусная, Але.

— Я? Я никогда раньше не задумывалась о своем вкусе.

— Слизни это с моих губ.

Он хочет, чтобы я попробовала себя? Я не уверена, как я к этому отношусь, но я знаю, что сделаю все, что он скажет мне в данный момент. Его темный взгляд держит меня в своей хватке, когда я высовываю язык и провожу им по его полной нижней губе. Хм. Это не неприятно. Землистый и немного соленый. Я снова облизываю его, и на этот раз он стонет и прижимается своим ртом к моему.

Я зарываюсь руками в его волосы и обхватываю ногами его талию, пока он пожирает меня. Я чувствую желание, которое он испытывает ко мне, и не только из-за твердости его штанов, но и из-за отчаянной энергии его поцелуя.

Этот мужчина хочет меня. Если бы я не сбежала, я бы прожила всю свою жизнь, не испытав этого ни разу.

Это осознание запускает что-то внутри меня. К моему крайнему ужасу, я начинаю плакать. Слезы текут по моим щекам, и я не хочу, чтобы он их видел, поэтому прерываю поцелуй и прижимаюсь носом к его груди. Я хочу вдохнуть его кожу, запечатлеть ее память где-то глубоко в своей голове.

Но он не глуп. Ему требуется всего несколько мгновений, чтобы понять, что что-то не так.

Он кладет руки на стол и приподнимается, чтобы увеличить дистанцию, между нами. Когда он видит мое лицо, выражение его лица становится озадаченным. — Что случилось?

— Ничего, — говорю я водянистым голосом. — Я в порядке.

Он помогает мне сесть. — Ты плачешь.

— К сожалению.

— Я не понимаю. Поговори со мной.

Боже, почему он должен звучать так взволнованно? Это заставляет меня плакать больше.

Он проводит рукой по затылку и ругается. — Это действительно не та реакция, на которую я рассчитывал.

Он достает откуда-то салфетку и протягивает ее мне.

Я провожу пальцем по мокрому носу и глазам и, наконец, умудряюсь взять себя в руки.

— Ты ничего не сделал. Просто… — я отвожу взгляд. — Я поражена. Видишь ли… со мной такого раньше не делали.

Его изумление подчеркивается резким вздохом. — На тебя не нападал мужчина?

Я качаю головой. — Нет.

— Я был первым.

— Да.

Он проводит большим пальцем по нижней губе и долго изучает меня. — У тебя мало опыта в этом, не так ли?

Смущение пробегает по моим щекам. — Нет.

Я не знаю, чего я ожидаю от него, но уж точно не вздоха и прижимания меня к его груди. — Я все предполагал. Очередной раз.

— Все в порядке. Я… — я прочищаю горло. — Я готова продолжать.

— На сегодня мы закончили.

— Что? Я думала, у тебя другие планы.

Он трется щекой о мой висок. — Вещи, которые я тебе говорил… Что они заставили тебя чувствовать?

— Грязные вещи?

— Да.

— Я любила их.

— А ты?

— Боже, да.

Он издает звук удовлетворения. — Хорошо. У меня есть еще так много вещей, которые я хочу тебе рассказать. Но не сегодня.

Он поднимает меня за бедра, заставляя обвить голыми ногами его талию, и несет меня к огромной кровати. Он все еще твердый, я чувствую его прямо между ног, но когда я пытаюсь прижаться к нему, он двигает меня так, что я больше не могу дотянуться до него.

Мои эмоции повсюду. Я смущена и уязвима. Я действительно облажалась, и я не понимаю, почему я не могла сдержать свои эмоции. Как будто мой разум не работает так, как должен — так, как он работал до того, как все случилось с Лазаро.

Дамиано откидывает одеяло и укладывает меня на шелковые простыни.

— Я в беспорядке, — бормочу я.

Он садится рядом со мной и обнимает меня за талию. Сочувствие, которое он сейчас проявляет, настолько неожиданно, что я начинаю сомневаться в своем восприятии его. Кто настоящий Дамиано?

— Поспи немного, — говорит он мне, прижимая меня к себе.

Он ласкает мою спину легкими поглаживаниями, пока не засыпает. Когда его дыхание замедляется, я поднимаю голову и анализирую его лицо. Он смотрит на мир.

К сожалению, я не могу этого понять. Я не смогу здесь с ним и глазом моргнуть. Мое сердце подпрыгивает в груди, а мысли мчатся, как табун диких лошадей. Я вспоминаю, как он стоял на коленях у меня между ног, и не могу поверить, что секс может быть таким. Конечно, я осознавала, что то, что мы с Лазаро делали, вряд ли могло считаться настоящим занятием любовью, но даже в моих самых оптимистичных фантазиях я никогда не могла приблизиться к этому. То, как он смотрел на меня все это время, то, как он меня видел, то удовольствие, которое он доставлял мне…

Я зажмуриваюсь. Для Дамиано это была лишь одна из многих встреч. Для меня откровение. Эта асимметрия не в мою пользу, и я не могу рисковать, давая ему больше власти надо мной.

Когда я уверена, что он крепко спит, я вылезаю из кровати, натягиваю одежду и слезаю с яхты. Когда я ловлю такси, чтобы уехать обратно в общежитие, я уверена в одном и только в одном.

Это не может повториться.

ГЛАВА 14

ДАМИАНО

Я просыпаюсь с членом тверже стального прута.

Несмотря на неприятную тяжесть в яйцах, при воспоминании о прошлой ночи мои губы расплываются в ухмылке. Я был первым, кто попробовал Але. Первым, кто погрузил мой язык в ее горячую, жаждущую плоть. Ее неопытность стала неожиданностью, которой я не ожидал, но она пробуждает во мне что-то яростно собственническое. Мне чертовски понравится учить ее всем способам, которыми мы можем удовлетворить друг друга.