Когда она расцветает

Это навязчивая мысль, и она у меня далеко не в первый раз. Я гуглила, как избавиться от этих мыслей, потому что с каждым днем они, кажется, множатся. Изображения мертвых, окровавленных тел. Воспоминания об их криках.

Нет, я не буду с этим связываться. Я спасла девушку. Это заняло у меня много времени, но в конце концов я поступила правильно. Разве это не считается чем-то?

Ты убила десятки первой.

Голос в моей голове становится голосом Лазаро.

— Иногда ты была так спокойна, пока делала это, что я думал, может, тебе наконец-то это понравилось, как и мне.

Я прислоняюсь к колонне и глубоко выдыхаю. Мне нужно выбросить его голос из головы.

Я найду тебя. И когда я это сделаю, ты заплатишь за свое предательство.

Мой муж может быть еще жив. Он может охотиться за мной в эту самую секунду. Когда он найдет меня… вряд ли я выживу. А как же Лорна? Приговорила ли я ее к мучительной смерти?

Мое дыхание становится затрудненным. Здесь слишком жарко, слишком шумно, слишком тесно. Мне нужно выбраться отсюда. Сейчас.

Мои ноги несут меня к аварийному выходу, и я проталкиваюсь мимо двери. Небольшая задняя часть тускло освещена и совершенно пуста. Я втягиваю влажный воздух с энтузиазмом тонущего и снова и снова сдираю рубашку с кожи.

Как долго я смогу так функционировать, когда прошлое тянет меня вниз? Мне нужен психотерапевт, но это исключено. Мои секреты уйдут со мной в могилу, а это значит, что мне просто нужно смириться с этим. Это все равно лучше, чем вернуться в Нью-Йорк. По крайней мере, я могу пообещать себе, что никогда больше не причиню вреда другому человеку.

Я делаю глубокие вдохи, чтобы успокоиться, когда аварийная дверь распахивается.

Когда я вижу, кто это, я сжимаюсь. — Пожалуйста, Де Росси. Не сейчас.

Мой босс подходит к тому месту, где я прислоняюсь к стене, его лицо становится еще более брутально красивым из-за его глубокого хмурого взгляда. Он останавливается в нескольких футах от меня и поправляет запонки. — Я хочу убедиться, что при переводе ничего не потерялось. Ты не должна подниматься на эту яхту.

— Эта женщина даже не успела полностью выговорить приглашение из своих уст, — говорю я.

— Я знаю Тобиаса и Эсмеральду. Когда они видят что-то, что им нравится, они не сдаются так легко.

— А почему тебя должно волновать, если я уйду?

Его глаза сузились. — Ты не пойдешь на эту вечеринку.

Ярость взрывается внутри меня. — Боже мой, мне плевать на эту дурацкую вечеринку!

Мой крик оглушает его. Я пользуюсь редкой возможностью, когда его рот закрыт, чтобы все рассказать.

— В чем твоя проблема со мной? Сначала ты проверял меня. Я понимаю. Но я прошла испытание. Ты сам нанял меня! Что еще я должна сделать, чтобы ты оставил меня в покое?

Его ноздри раздуваются, когда он делает шаг ко мне. — Это именно то, что я пытаюсь сделать. Оставить тебя в покое. Вот почему я говорю тебе не идти на то же мероприятие, на которое я пойду сегодня вечером.

Что-то в моей груди сжимается. — Не хочешь, чтобы я увидела, как ты занимаешься сексом? Боишься, что я буду не впечатлена?

— Я не этого боюсь.

Я сердито смотрю на него. — Тогда что?

Разочарование искажает выражение его лица. — Черт возьми, Але. Почему ты не можешь просто делать, как я говорю?

Я отталкиваюсь от стены. — Ты сказал, что вечеринка не для таких, как я. Что это хотя бы значит?

Он смотрит на меня сверху вниз, его грудь вздымается и опускается от учащенного дыхания. — Это значит, что ты сводишь меня с ума.

— Делая что?

— Просто существуя.

— Я не понимаю тебя.

— Может, ты это поймешь.

Он прижимает меня к стене и врезается своими губами в мои.

Как будто кто-то нажал клавишу удаления. Все вокруг меня проясняется, и мое сознание сосредотачивается на ощущении его поцелуя. Грубая щетина на подбородке. Мягкость его рта, когда он высовывает язык, чтобы облизать мою нижнюю губу. Его руки на мне — одна в моих волосах, другая на талии — и это огненные клейма. Когда он притягивает меня ближе, мои твердые соски касаются его мощной груди.

Я издала стон. Он пользуется возможностью, чтобы углубить поцелуй, и я вспоминаю все те времена, когда я задавалась вопросом, какой у него вкус.

Теперь я знаю. Виски и грех.

Когда я провожу ногтями по его спине, он издает звук, которого я никогда раньше не слышала от мужчин. Это наполовину рычание, наполовину стон, и оно доходит до моих пальцев ног.

Он прерывает поцелуй и шипит сквозь зубы.

— В тот момент, когда я увидел тебя, я подумал, что ты самая невыносимо красивая женщина, которую я когда-либо видел, — говорит он мне в губы. — Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что я сойду с ума из-за тебя, если не буду осторожен. Я пытался быть. Я придумал причины, по которым мне следует держаться от тебя подальше, но, похоже, я не могу заставить их придерживаться.

Мой желудок разрывается от бабочек.

— Мне сейчас не нужно отвлекаться, но мой самоконтроль висит на гребаной ниточке, — говорит он, проводя губами по моей щеке. — Если я увижу на тебе чужие руки, я сломаю их. Если ты придешь на вечеринку, единственным человеком, который прикоснется к тебе, буду я.

Такое чувство, будто кто-то капает горячей лавой в мою кровь. Я сгораю.

— Я даже не знаю твоего имени, — бормочу я как идиотка, все еще в шоке от его откровения.

— Дамиано, — говорит он. — Но не смей говорить мне это в ответ. Если я хоть раз услышу свое имя на твоих губах, я знаю, что стану зависимым.

— Ты так хорошо себя знаешь?

Он качает головой. — Я так и думал, пока не встретил тебя.

Я судорожно вздохнула и мягко оттолкнула его от себя. Я не могу думать, когда его тело практически обволакивает меня. Вся кровь в моем мозгу утекла в другое место. — Я должна вернуться.

Он пропускает меня, но, когда я уже на полпути к двери, он окликает меня.

— Але, выбирай с умом.

Я знаю, что он имеет в виду, что это предупреждение. Но мне кажется, это звучит как просьба.

ГЛАВА 12

В

АЛЕНТИНА

Когда я снова вхожу в клуб, мне кажется, что мой мозг потерял часть своей ключевой функциональности.

Например, моя способность мыслить здраво.

Он сказал, что сойдет с ума из-за меня, но, похоже, я опередила его.

Он сказал, что, если я произнесу его имя, он станет зависимым, но я уже подсела после одного удара. Я буду прокручивать в голове этот поцелуй и это свирепое признание до самой смерти. Когда кто-то говорит тебе подобные слова, ты не забываешь ни одного.