Когда она влюбляется

Я потираю лоб. Как я и ожидала, все в полном беспорядке.

— Я не думаю, что тебе стоит возвращаться какое-то время, — говорит Клео. — Когда он ходил к папе, то сказал, что убьет Раса, когда увидит его в следующий раз.

Паника сжимает мои легкие. Он не убьет. Я не позволю ему ничего сделать с Расом.

— Ты в порядке, где бы ты ни была? — спрашивает Клео.

— Да, здесь я в безопасности.

— Рас о тебе заботится?

— Да.

Но какой ценой?

— Как он? Как вы двое ладите?

Что ж, я основательно влюбилась в него, и думаю, что так было задумано с самого начала. Всплывает смутное воспоминание об Ибице: его большой палец проводит по моей коже, а губы формируют слова: — Кто это с тобой сделал?

Я закрываю глаза и прочищаю горло.

— У нас все получается. Неужели у папы действительно нет способа выбраться без помощи Рафаэле?

— Я не уверена, но не похоже. Судя по всему, крыс было несколько. Я не знаю, кто именно, но они дали федералам много информации на Папа.

— Значит, если я не вернусь, Папа останется в тюрьме.

— Именно там ему и место, — жестко говорит она. — Джемма… — Она выдыхает. — Джем, когда он ударил тебя в своем кабинете прямо перед твоим уходом... Это ведь было не в первый раз, правда?

— Нет, не первый.

— Мне жаль. Мне так жаль. Не могу поверить, что я не заметила.

— Я скрывала это от тебя.

— Нет, я была сукой. Я была настолько поглощена собой, что не заметила того, что было прямо передо мной. Я чувствую себя ужасно из-за этого. Ты заслуживаешь лучшей сестры.

Мои глаза наполняются слезами. — Ты переживала свои собственные проблемы.

— Я бунтовала, просто чтобы позлить папу, а тебя он бил и заставлял выйти замуж за человека, которого ты не хочешь. Мы не похожи, — говорит она, в ее тоне сквозит горечь. — Слава Богу, что есть Рас. Когда я услышала звуки из офиса, а потом увидела вас... Боже, — говорит она, ее голос срывается. — Я никогда не была так напугана, Джем. Даже когда Рафаэле убил Людовико в двух шагах от меня.

Я делаю глубокий вдох и пытаюсь обуздать свои эмоции. — Все хорошо, Клео. Теперь я в безопасности.

— Я так сильно тебя люблю. Ты ведь знаешь, что я готова на все ради тебя, правда? Теперь я вижу все более ясно, и когда ты вернешься, обещаю, все будет не так, как раньше.

Я беру паузу, чтобы успокоиться и дать ее словам впитаться. — Я знаю. Я тоже тебя люблю.

Рас скоро вернется, так что мне нужно закончить с этим. — Что, по-твоему, я должна сделать?

— Что хочешь. Ты никому ничего не должна.

Кроме Раса. Ему я обязан всем.

— Если я вернусь, Винс сможет вернуться в Швейцарию, а Рафаэле вытащит папу. Все встанет на свои места, — говорю я, размышляя вслух.

— Это не твоя работа - все исправить.

Я знаю, что это не так. Но я могу вернуться домой и помочь людям, которые этого не заслуживают, а могу остаться здесь и разрушить жизнь Раса.

Выбор очевиден, но он далеко не прост.

Сглотнув комок в горле, я говорю: — Клео, я собираюсь вернуться домой. Можешь сказать Винсу? Я дам тебе свое местоположение. Не отдавай его ему, пока он не поклянется, что никого не пошлет за Расом и не позволит папе причинить ему вред. Скажи ему, чтобы он прислал за мной самолет на ближайший частный аэродром. Я найду способ быть там.

— Ты уверена?

— Уверена. Запиши. — Я даю ей наш адрес на Крите.

Клео выдохнула.

— Хорошо, я позабочусь об этом. Мне пора идти. Кажется, я слышу, как поднимается мама. Я люблю тебя, хорошо?

— Я тоже тебя люблю. Пока.

Я вешаю трубку.

Рас не позволит мне просто уйти отсюда. Он будет бороться, спорить, говорить мне все, что я захочу услышать, чтобы заставить меня остаться.

Это сработает только в том случае, если я скажу ему, что он мне не нужен.

От одной мысли об этом у меня в груди все сжимается от боли.

Мне придется разбить ему сердце.

Смогу ли я солгать ему в лицо? Ведь это и будет ложью.

Я люблю его.

Именно поэтому я должна его отпустить.

Закат сегодня особенно красив. Небо окрашивается в розовые и оранжевые оттенки, а его отражение мерцает на фоне Средиземного моря.

Мы с Расом приготовили свежий лингвини, и со своего места на одном из стульев в патио я вижу, как он осторожно бросает макароны в кастрюлю с кипящей водой. Он чувствует мое внимание к себе и ухмыляется. — Три минуты.

Он отправил меня сюда минут десять назад с бокалом розе, после того как я постоянно роняла вещи, потому что была на грани срыва. Он неправильно расценил мое расстройство как неуклюжесть.

Большая птица прочерчивает в небе элегантную дугу как раз в тот момент, когда в кармане моего платья вибрирует старый телефон.

Я бросаю быстрый взгляд на Раса, чтобы убедиться, что он не смотрит сюда, а затем читаю сообщение от Клео.

Завтра, 10 утра.

У меня потеют ладони. Самолет прилетит за мной и отвезет обратно в Нью-Йорк.

Я задвигаю телефон под подушку кресла, когда Рас выходит с двумя тарелками и ставит одну на стол передо мной. Лингвине увенчаны домашним суго, тертым пармезаном и базиликом.

Я беру вилку.

— Выглядит очень аппетитно, — говорю я, стараясь сохранить бодрый тон, хотя внутри у меня все клокочет. Я хочу насладиться этим последним ужином с ним, прежде чем сообщить новость.

Он садится на ближайшее ко мне место, оставляя между нами угол стола, и кладет руку мне на бедро.

Я откусываю первый кусочек, и это так чертовски вкусно, что я не могу сдержать стон. Он необыкновенный повар.

Этот звук заставляет его ухмыльнуться. — Черт, ты заставишь меня напрячься еще до того, как мы доберемся до десерта.

Я проглатываю еду и заставляю себя улыбнуться. — Врешь. Ты и так уже твердый.

Его глаза сверкают. — Почему бы тебе не забраться ко мне на колени и не проверить?

— Я голодна, — говорю я, махнув рукой на свою тарелку.

— У меня есть чем тебя накормить.

Несмотря на то, что я чувствую себя ниже, чем когда-либо прежде, ему удается рассмешить меня. — Прекрати. Я пытаюсь насладиться этой пастой.