Когда она влюбляется

Он проводит рукой по моему бедру, просовывает ее под платье и останавливается у края нижнего белья. Он копается в еде, но его пальцы проводят по моей коже взад-вперед, все ближе и ближе к моему центру, но так и не достигают его.

Тепло медленной волной поднимается по моему телу.

Он не сводит с меня взгляда, и в его глазах появляется веселый блеск, когда он наблюдает за тем, как я пытаюсь притвориться, что меня не трогают его прикосновения.

К тому времени, когда я заканчиваю с макаронами, я уже вся мокрая, а дыхание вырывается короткими глотками.

— Рас, — прохрипела я.

Он вздергивает бровь. Его тарелка все еще наполовину полна.

— Ешь быстрее, — прошу я, когда он просовывает кончик пальца под ткань и проводит им по моей чувствительной щели.

Он запивает следующий кусочек вином, а затем берет салфетку и прижимает ее к губам. Он убирает руку, отодвигает тарелку и похлопывает по поверхности стола, словно хочет, чтобы я села на него.

Волнение пробегает по моему позвоночнику.

Я встаю.

— Раздевайся, — приказывает он, его голос звучит как низкий гул. В его лесных глазах полыхает огонь.

Когда я стаскиваю бретельки платья с плеч и позволяю ему упасть на пол, Рас издает довольный звук. Он ждет, пока мои трусики упадут вместе с платьем, а затем говорит: — Хорошая девочка. А теперь ложись на стол и раздвинь бедра. Я готов к следующему блюду.

Я делаю все, как он говорит, мой клитор пульсирует от возбуждения, а соски сжаты, жаждут его внимания. Повиноваться ему легко. Но эта мысль напоминает мне, что очень скоро мне придется делать все наоборот... О Боже, я должна буду сказать ему...

Он обхватывает мои бедра своими большими руками, наклоняется вперед и зарывается лицом в мою пизду.

Его язык на мгновение прогоняет мысли, давящие на меня, те, что вырезают кусочки моего сердца. Рас пирует на моей киске, пока я не начинаю умолять его трахнуть меня, войти в меня, заполнить меня.

Мои бедра дрожат, а капли пота скользят между грудей, когда он наконец встает и перебирает волосы на моем затылке.

— Такая жадная, — говорит он мне в губы, ловко расстегивая ремень. Я чувствую на нем свой вкус. Чувствую запах своего возбуждения на его бороде. — Мне нравится, когда ты отчаянно хочешь мой член.

Его язык скользит по моим нижним зубам, и он углубляет поцелуй. Я чувствую, как он надавливает на мое отверстие. Я протягиваю руку между нами и ввожу его внутрь себя. Он стонет и начинает двигать бедрами, его рот все еще накрывает мой.

Это так приятно, так хорошо.

Мои пятки упираются в его бедра, когда он ускоряет свои толчки. Моя спина выгибается. Стол под нами дрожит, посуда и столовые приборы звенят так громко, что я боюсь, что они сломаются, но он не останавливается, и я не собираюсь просить его об этом. Не сейчас, когда я чувствую, как приближается мой оргазм, как мое тело охватывает пламя.

Бездумная и всепоглощающая потребность пульсирует внутри меня. Мои ногти впиваются в спину Раса, оставляя следы и разрывая его кожу.

— Черт, — неистово говорит он, его член глубоко вошел в меня, а его горячее дыхание доносится до моего уха. — Ты слишком хороша. Слишком, черт возьми, хороша. Я собираюсь...

Слова подталкивают меня, схватки наступают внезапно и с такой силой, что я теряю сознание. Я задыхаюсь. В моих легких нет воздуха. Я забыла, как дышать.

Я прижимаюсь к Расу и чувствую, как он напрягается, находя свое освобождение. Он стонет, прижимаясь ко мне все крепче, до боли, но боль почему-то кажется правильной.

Из моего глаза вытекает слеза. Боже, мне нужно взять себя в руки.

— Я люблю тебя, Персик, — говорит он, прижимаясь губами к моему виску, и моя кровь застывает.

Я тоже тебя люблю. Когда я думаю о тебе, в моей груди возникает такое всепоглощающее чувство, как будто я спускаюсь с пика американских горок.

Я прижимаюсь лицом к его голой груди, скрывая каскад слез. Его сердце колотится.

Я не могу сказать ему это в ответ, как бы отчаянно ни хотела. Если я это сделаю, то не смогу уйти. Я не смогу разбить его сердце, а именно это я и должна сделать.

Когда он выходит из меня, я нахожусь на грани паники.

Он все еще переводит дыхание, когда отходит назад, раздвигает мои ноги и смотрит на мою киску, с которой стекает его сперма на весь обеденный стол. В его глазах вспыхивает удовлетворение. Он проводит кончиками пальцев по внутренней стороне моего бедра. — Видя это, я просто схожу с ума, детка. Ты даже не представляешь.

Я провожу ладонями по лицу, чтобы вытереть влагу, и сползаю со стола.

— Пойду приведу себя в порядок, — бормочу я, уже направляясь в ванную.

Мне нужно оцепенеть. Мне нужно отделить мозг от сердца.

А потом мне нужно сказать ему.

В душе я стою под ледяной водой, пока не могу больше терпеть, а потом бегу в спальню. Рас лежит на кровати в одних трусах-боксерках, руки сложены за головой, бицепсы выпуклые.

Я думаю, что он, наверное, заснул, но когда он слышит меня, его глаза распахиваются.

Благоговейный взгляд, которым он смотрит на меня, почти убивает меня.

Я знаю с абсолютной уверенностью, что никто и никогда больше не будет смотреть на меня так. На мгновение моя убежденность колеблется, но я сжимаю позвоночник и натягиваю на себя халат.

Других вариантов нет. Это нужно сделать.

— Рас, я должна тебе кое-что сказать.

— Что именно? — спрашивает он безразличным тоном.

— Думаю, я совершил ошибку.

Он ласково улыбается мне. — Что бы это ни было, мы можем это исправить.

— Я… — Мой взгляд падает на ноги. — Я не могу делать это с тобой.

Наступает долгая, ужасная пауза.

— Что? — Он звучит растерянно.

Я заставляю себя посмотреть на него. — Мне жаль. Я больше не хочу быть здесь с тобой.

Он садится. — Джемма, о чем ты говоришь?

— Я едва ли понимала, что происходит, когда ты сказал, что мы уезжаем из Нью-Йорка. Не было времени подумать. Я совершила ошибку.

— Ты не это имеешь в виду. Почему ты говоришь это дерьмо?

Мои руки дрожат. Я соединяю пальцы за спиной. — Это правда. Я не могу жить с тобой в бегах до конца своих дней. Я не могу бросить Вэл и Клео. Я не хочу этого.

Он качает головой, словно не верит мне. — Ты счастлива здесь.

— Они - моя семья, — говорю я, протискиваясь сквозь сжимающееся горло. — Я хочу иметь возможность видеть их.