Когда время становится круглым

Фашист рассмеялся.

– Ты у нас такой дурак по субботам али как? Сползает он! Стоит-то кое-как. Или это ветер?
– Фашист отвернулся от Спецназа, подступил к Предателю и приказным тоном объявил: - Ты пойдёшь! Повезёт - кровью искупишь.

– Мы так не договаривались!
– поднял лапы как можно выше Предатель.

– Врал про круглое время, - сказал Спецназ, - а сам цепляешься за жизнь с недостойной настоящей собаки беспринципностью. То лапы кверху, то...

– Лапы кверху?
– перебил Предатель.
– А право на защиту каждый имеет, между прочим!

– Да сам схожу, - вскинув голову, высокомерно произнёс Фашист.
– Лучше меня всё равно никто не справится. Спецназ, как там девиз у кого-то?

– Никто, кроме нас. Это у ВДВ, - подсказал Спецназ.

– Да не этот, - поморщился Фашист.

– Там, где мы, там победа. Морская пехота.

– Да нет!
– рассердился Фашист.
– Там про тишину что-то.

– После нас только тишина.

– Во-во!
– обрадовался Фашист и, повернувшись, побежал вдоль опушки леса в восточном направлении.

– Куда это он? Кто понял?
– с недоумением проговорила Сплетница.

Спецназ кивнул.

– Грамотно действует. А напрямую нельзя.

– Да, мы же как на ладони, - согласилась Сплетница.
– И если бы не сумерки...

И Сплетница, оборвав себя на полуслове, поспешила отбежать к кустам боярышника, туда, где начинался густой лес, и бухнуться в траву. Последовали её примеру и все остальные, за исключением Спецназа и Матери, которые улеглись на землю и, вытянув шеи, принялись вслушиваться в вечерние звуки.

ГЕРОИ НЕ УМИРАЮТ

Фашист осторожно приближался к Эрвэпэдэ, осматривая всё вокруг. И с особым вниманием - комбайн, кабина которого возвышалась над всеми остальными объектами. И он его нашёл. Фашист обнаружил Таракана, силуэт головы которого выделялся на фоне потемневшего неба.

Оглядевшись, Фашист подобрал с земли металлический прут и, поудобнее зажав его в зубах, резко провёл одним из его концов по металлическим зубьям бороны. Затем бросил прут и спрятался между лемехами плуга. Стремительно обернувшийся на звук Таракан торопливо высунул наружу из не имеющего стекла окна кабины и голову, и вооружённую пистолетом с глушителем руку, однако цели, которою намерен был поразить, не обнаружил.

Фашист высунул улыбающуюся морду из-за лемеха плуга и прокричал:

– Приготовился? Патроны имеются? С предохранителя не забыл снять?

Теперь Таракан имел координаты одной из целей, однако в условиях сгущающихся сумерек Фашист виден был ему сугубо фрагментарно, наиболее отчётливо - лишь издевательски виляющий хвост.

– Даю обратный отсчёт!
– прокричал Фашист.
– Три, два, один!

И фашист бросился бежать, по возможности укрываясь за картофелесажалками и сенокосилками.

За секунду до этого Мать в очередной раз обратилась к лежащему рядом с нею и всматривающемуся в виднеющееся в сотне метров нагромождение техники Спецназу с вопросом:

– Да где он там? Ты кого-нибудь видишь?

И тут раздались сухие, лишь чуть-чуть увлажнённые окутывающим землю вечерним туманом щелчки выстрелов из пистолета с глушителем, а затем - собачий визг.

К Матери и Спецназу подбежала Сплетница.

– Его убили!
– завопила она.
– Убили Фашиста! Я сразу догадалась!

– Может, всего лишь ранили, - высказал предположение Спецназ.
– Пуля могла по касательной пройти.

Он поднялся и направился к взволнованно топтавшимся около кустов боярышника Обжоре, Лежебоке, Предателю и Туристу.

– Скажи ещё - ото лба срикошетить!
– крикнула ему вслед Сплетница и обернулась к Матери.
– Нет там твоих. Пошли отсюда.

Когда Сплетница и Мать присоединились к остальным, Спецназ уже готов был держать речь. И он, вытянувшись и развернув плечи, заговорил:

– Сограждане, наш дом в руках врага. Мы должны окружить Ржавую Выставку, броситься на захватчика и... Да, и победить или умереть, сограждане! Но пасаран!

– Кхе! Кхе!
– прочистила горло Лежебока.
– Позвольте мне. Ржавая Выставка Последних Достижений - не наш дом.

– Ещё говорят - Перестроечных Достижений, - вставила Сплетница.

– Неважно, - отмахнулась Лежебока.
– Эрвэпэдэ - всего лишь пристанище. Временное. Идём сейчас в деревню...

– Да, прямо в лес, потом через посадки, - перебила Сплетница.
– Я знаю отличную тропу.

Лежебока недовольно зыркнула на Сплетницу и продолжила:

– Мы переночуем в одном из сараев, утром позавтракаем, а потом похороним нашего безвременно ушедшего со всеми почестями.

– Не меня ли хоронить собрались?
– послышался знакомый голос.

Собаки обернулись и с изумлением воззрились на стоящего неподалёку и весело посмеивающегося Фашиста.

– Но кто-то же визжал!
– возмущённо вскричала Сплетница.
– По-собачьи! Я слышала!

– Прикололся. Ха-ха-ха!
– рассмеялся Фашист и кивнул Лежебоке.
– За почести - отдельное спасибо. Наверно, это очень приятно.

Предатель усмехнулся.

– Ладно, что там у вас по распорядку? Маленькая победоносная кровопролитная, как предлагал босс?

– Уходим, - принял решение Спецназ и остановил тяжёлый взгляд на Предателе.
– А ты от меня ни на шаг! Утром покажешь, где взрывчатка.

Спецназ шаткой походкой раненого направился в лес, и хромой Предатель, послушно засеменивший рядом с ним, заговорщически проговорил:

– Может, с утра сначала на трассу? Далеконько, правда. Это ж топать и топать к ней по Эм-1.

Спецназ помотал головой.

– Ты неправильно всё понял. Я знакомых искал.

Предатель усмехнулся.

– А-а, ну я так и подумал. Но ты не восстановишься, если питаться плохо будешь.

Сплетница посмотрела вслед Спецназу и Предателю и вдруг всполошилась.

– Сматываемся! Он, возможно, уже подкрался и взял Лежебоку на мушку!

– Почему это меня?
– возмутилась Лежебока.

– Ты самая крупная, даже в темноте. Я бы с тебя начала.

– Тем более что жадная, - прошипела Обжора.
– Жила при столовой, а много ли нам-то от вас с бабой Галей перепадало?