Кокаин
Шрифт:
Или в Китай. Китай - тоже чудесная страна, там можно славно провести время. Там бананы растут и попугаи ара прыгают с ветки на ветку.
Можно рвануть в Африку, потому что там очень тепло и солнечно.
Только не нужно на Северный полюс: там холодно, там постоянно ночь, там ветрено, белые медведи просовывают по ночам свои страшные головы прямо в окна, и дико кричат по ночам раненые тюлени. Там невероятно дорого стоит морковка.
20
Редактор трижды поцеловал меня. Вначале в правую щеку, затем в левую, после чего снова в правую. Он долго смеялся, и тряс мою руку, и смотрел на меня, словно все никак
– Прочитал, прочитал, - говорил он ласково.
– Прочитал твой гениальный роман.
– Понравился?
– спросил я, замирая.
– Еще бы! Порадовал. Потрясающая вещь!
– Правда?!
– Конечно! Но, однако, что мы здесь стоим, пошли ко мне.
По-прежнему сжимая мою руку, он повел меня вверх по лестнице в свой кабинет.
– А у меня от этого романа одни неприятности, - говорил я, усаживаясь в кресло.
– Жена вот ушла.
– Да, - кивнул редактор, сделав печальное лицо.
– Читал.
– Прохожие на улицах сторонятся. Боятся, убийцей называют. Дважды милиция приезжала, обыск устраивали... Допрашивали. Молоток конфисковали.
Редактор как-то особенно крутил головой и вздыхал, выражая сочувствие.
– А гвоздь?
– И гвоздь отняли.
– Ты подумай...
Редактор горестно вздыхал.
Пока редактор вздыхает и задает соболезнующие вопросы, автору хотелось бы сделать небольшое отступление.
Не странно ли это: сколько рассказов, повестей и романов написано о моряках, трубочистах, парашютистах, проститутках, вампирах, биологах, педофилах, сколько создано удивительных кинофильмов и нарисовано разноцветных картин из жизни врачей, президентов, мазохистов, всевозможных преподавателей, профессоров и некрофилов, - и только об одних редакторах вы не прочтете ни одного рассказа, не просмотрите ни одного фильма, не найдете ни одной картины.
Автору эта ситуация кажется глубоко несправедливой и оскорбительной.
Прежде всего, редактор - человек умный. Кроме этого, если педофил, скажем, насилует детей, то редактор детей не насилует. Если вампир прокусывает жертве своими длинными зубами кожу на горле и пьет кровь, то редактор своими длинными зубами кожи на горле жертве не прокусывает. Если мазохист любит, когда ему ногой наступают на яйца, то редактор, в отличие от него, вообще не переносит, когда ему ногой наступают на яйца.
В общем, тут нам всем становится ясно, что редактор - чудесный человек.
Если же говорить совсем всерьез, то у автора есть одна задумка: написать замечательный роман из жизни редакторов. Автор даже придумал сюжетец: молодой человек (редактор) встречает девушку. Но тут девушку похищают какие-то злые усатые люди. Редактор бросает все и мчится в погоню. Девушку прячут на вилле, но редактор переодевается в усатого и девушку спасает. Потом они плывут на яхте, улыбаются и радостно смотрят куда-то вдаль. А в порту навстречу яхте уже бежит по шатким деревянным мостикам заплаканная, счастливая редакторская жена с тремя детьми в целлофановом пакете под мышкой.
Такой вот чудесный сюжетец придумался между делом.
21
– Изменить?
– повторил я вслед за редактором, пока еще не совсем понимая, о чем идет речь.
– Что изменить?
– Романчик.
Вот те на.
– Зачем же его менять?
– я как-то все не мог войти в разговор.
–
– Ну конечно!
– воскликнул редактор и даже хлопнул себя по колену. Роман - изумительный!
Редактор сделал известный жест: сложил пять пальцев, поднес их к губам и поцеловал.
– Роман потрясающий.
– Тогда зачем же роман менять?
– А чтобы сделать его еще лучше.
– А разве можно сделать его еще лучше?
– попробовал пошутить я.
– Можно, - убежденно ответил редактор.
Он открыл лежащую перед ним на столе папку с бумагами.
– Прежде всего, роман необходимо подсушить. То есть сократить. То есть - повысить темп, сделать его более сжатым.
Редактор сжал кулак и показал его мне.
– Возьмем встречу твоего героя с его бывшей возлюбленной. До этого в романе ни слова не было сказано о ее существовании. Я думаю, эту сцену без всякого ущерба для романа можно выбросить.
– Но тогда эпизод с женой...
– И его тоже.
Редактор резанул ладонью воздух.
– Вырезать?
– Естественно. Все это только отягощает и запутывает сюжет. И что это за чехарда с детьми твоего героя: то мальчик, то девочка...
– Мне хотелось...
– Выбросить, - он махнул рукой.
– Это все несущественно.
– Тогда зачем мой герой вышел в тот вечер на улицу?
– И это выбросить. Пусть он никуда не выходит в тот вечер. Почему он обязательно должен куда-то выходить? Представь себе, что он поздно вернулся с работы. Прекрасно поел, улегся на диван, включил телевизор. Дома хорошо, тепло. Зачем на улицу выходить? Не понимаю.
– Но если мой герой не выйдет на улицу - он не пойдет и в ресторан, не встретит гардеробщицу...
Редактор остановил меня движением руки.
– А зачем ему встречать гардеробщицу?
Я растерялся.
– Честно говоря, вся эта история с изнасилованием звучит достаточно неубедительно.
– Выбросить?
– догадался я.
– Точно, - редактор ткнул в мою сторону пальцем.
– Значит, если я правильно понял, роман будет начинаться сразу со сцены с беременной дочкой.
Он отрицательно покачал головой.
"Роман не будет начинаться со сцены с беременной дочкой", - догадался я.
– Нет, - сказал он.
– Роман не будет начинаться со сцены с беременной дочкой. Если мы выбросили сына - выбросим и дочь. Я тебе вот что хотел предложить, - продолжал задумчиво редактор.
– В романе есть одно потрясающее место. Я имею в виду коротенькую историю о енотах, которую рассказывает друг твоего героя...
– О зайцах, - поправил я.
– Я и говорю, о зайцах. Знаешь, я плакал, когда читал ее.
– В самом деле?
– я был удивлен.
Редактор кивнул.
– Странно, - сказал я.
– Она проста, как сама жизнь, и, вместе с тем, в высшей степени поэтична. Короче говоря, мой совет: возьми эту историю и на ее основе создай новый роман.
– Новый роман, - повторил я.
– И только без этих многоточий, которые ты так любишь, - он рассмеялся и товарищески похлопал меня по плечу.
– Без всяких там тире и тому подобного. И - суше, меньше слов. Фраза должна иметь внутреннее наполнение. Знаешь, что это такое?