Кокаин

– Что именно?

– Так называемый секс.

– Мне кажется, нет. Они куда-то ушли. Глубже в лес.

– Правда?!

Я вскочил на ноги.

– Может, пройдемся?

– Куда?
– спросила она, вставая за мной.

– Просто так. В лес, - ответил я и неопределенно помахал в воздухе рукой.
– Поглубже.

Она взяла меня под руку, и мы двинулись.

– Я хотела тебе сказать, - начала она, не глядя на меня, - что тогда, много лет назад, я неправильно себя вела. Только не спрашивай меня ни о чем. Я сделала тебе больно. Теперь прости меня. Мне тоже было нелегко. Я ответила за свое решение.

– Да.

– Я хочу, чтобы ты знал: я не вышла за него замуж.

Слезы так и наворачивались, так и наворачивались, так, блин, и наворачивались на глаза.

– Я любила только тебя. Я хотела от тебя ребенка. Я даже имя для него придумала.

– Какое?
– спросил я.

– Саша, - ответила она.

– Красивое имя. Мое любимое.

– Знаю.

Некоторое время мы шли молча.

– Я тоже хотел тебе многое рассказать. Но сейчас все это не имеет значения. Я понял, что не был тебя достоин. Я думал только о себе.

– Это неправда.

– К сожалению, правда. Не спорь. И еще: на самом деле я тоже не женат.

Мы остановились и повернулись друг к другу. Я взял ее за руку.

– Что ты хотел сказать?

Я волновался.

– Может быть... Я имею в виду, может быть, нам снова...

– Что?
– прошептала она.

Она плакала, глядя в мои глаза. Я тоже плакал. И кто бы на нашем месте не плакал, не рыдал, не обливался слезами?

Только - что это?! Чья-то рука грязным платком вытирает ей слезы!

Ну вот. Так я и знал. Гардеробщик. С тусклым желтым кольцом на пальце. Поцарапанным кольцом. Обручальным. То-то я уже думал, слишком гладко все получается!

Вырвав из головы гвоздь, - причем послышался такой звук, какой бывает, когда из бутылки шампанского вылетает пробка, - он нацелил его на меня.

– Ха-ха-ха, - говорил он.
– Будешь знать, как с чужими женами по лесу шляться!

– Какое шляться! Мне мучительно хотелось задать вопрос!

– Знаем мы такие вопросы!
– заорал гардеробщик и полез в карман за молотком.
– Забыл!
– заревел вдруг этот страшный человек, хватаясь за голову.
– Забыл молоток! Заплатил и на прилавке забыл!

– Так вы сбегайте, а я здесь подожду. Серьезно.

– Украли!
– ревел он, как раненый лось.

Я достал из кармана бумажник.

– Возьмите сколько нужно и купите новый. Я подожду.

Глядя им вслед, я закурил сигарету.

Любопытно при этом следующее: ни спичек, ни зажигалки у меня не было. Как же тогда мне удалось закурить?! Вот вопрос. Загадка природы.

И это при том, что и сигарет у меня тоже не было.

Уникальная штука - жизнь. Удивительная.

Птицы пели, мошки летали в знойном воздухе, букашки ползали под ногами; зайцы сидели в норке и терлись друг о дружку своими длинными ушами; рыбак на берегу поймал зубастую щуку... А я пошел к остановке и сел в автобус номер

17

В кафе вошли три индийца с детскими лицами. Тот, чье лицо казалось самым детским, оглядел зал и уселся на стул за одним из столиков у окна.

Второй, выглядевший как будто чуть старше первого, взял его руки, завел их за спинку стула и небрежно обвязал на уровне запястий чем-то белым, похожим на не очень свежее вафельное полотенце.

Движением фокусника третий достал из нагрудного кармана строгого пиджака опасную бритву, изящно раскрыл ее, откинув плоское лезвие. Наклонился к сидящему, внимательно заглядывая в его глаза. И провел по его горлу бритвой, сразу погрузив лезвие глубоко в мясо.

В кафе стало тихо, а потом закричали, кто-то побежал к двери, кто-то по лестнице на второй этаж, женщина, теряя сознание, упала со стула, громко стукнувшись головой об пол.

Второй индиец, опустившись на корточки, размотал полотенце и подал третьему, который аккуратно вытер о полотенце широкое красное лезвие бритвы.

18

Жена сидела в кресле посредине комнаты, склонившись над мусорным ведром, в которое падали картофельные очистки. Жена чистит картошку, догадался автор. Значит, размышлял он далее, на обед сегодня будет картошка. Любопытно, жареная или вареная?

– Жареная или вареная?
– спросил автор.

Жена не ответила. Жена плакала. Жена будто не заметила его прихода.

Возможно, где-нибудь месяц тому назад подобная рассеянность жены и насторожила бы автора, но сейчас он совершенно не обратил на это внимания. Кроме того, не обратил он внимания и на висящую на спинке стула военную форму: пиджак известного цвета с лейтенантскими погонами и золотыми пуговицами, рубашку с зеленоватыми пуговицами и брюки (с помочами). Военная форма не принадлежала автору. Мужские ботинки армейского образца, стоявшие "пятки вместе, носки врозь", также были чужими.

Надев тапки, автор двинулся в ванную комнату, чтобы вымыть руки.

– Я прочитала твой роман, - проговорила жена сквозь слезы.

Автор остановился.

– Понравился?

– Теперь, наконец, о-о, теперь-то я все поняла.

Автор был озадачен. Жена прошла в кухню и вернулась с новой картошкой.

– Тебя расстроил мой роман?

– Нет. Наоборот. Он меня обрадовал.

– В таком случае почему ты плачешь?

Автор опустился рядом с женой на колени и погладил ее по плечу; жена оттолкнула его руку.

– Теперь я все про тебя знаю!

Жена вскочила и побежала в кухню. Пока автор приходил в себя, она вернулась с новой картофелиной и принялась ее чистить.

– О, Боже, - простонал автор.

– Жалкий, подлый лицемер.

– Неужели ты не в состоянии понять, - начал я, однако закончить не успел: жена коротко размахнулась и ударила меня по щеке. Это очень неприятное ощущение, когда мокрой рукой бьют по щеке. Автору уже не раз казалось, что сухой было бы гораздо терпимее.

– Зря ты так, честное слово, - сказал автор, схватившись за щеку: удар был настолько силен и меток, будто она специально тренировалась.

Но она только рассмеялась.

– А что за девку ты ... в лесу среди кустиков?

– Какую девку?!
– изумился автор.

– Такую! "Первую"! "Которую не видел столько лет, которую многие годы любил, которая во всех отношениях была первой, - и которая, ко всему прочему, ушла от тебя, так никогда и не объяснив своего поступка", издеваясь, процитировала она.
– Которую "многие годы любил".

И добавила:

– ...

Вот же упрямое существо. Чтобы не сказать глупое. Или тупое. Или идиотическое.