Коктейль из развесистой клюквы

— Мама, пока-пока! — помахал мне сынишка. — Няня, пьивет!

— Пост сдан — пост принят, — прокомментировала Ирка, трогая машину с места. — Теперь отвезем тебя, а потом я поеду на рынок.

Я молчала.

— Что это с тобой? — не переставая рулить, спросила подруга. Она с подозрением присматривалась ко мне в зеркальце заднего вида.

— Со мной-то что? Со мной моя сумка, — немного невпопад ответила я, торопливо расстегивая свою торбу. — А в сумке конверт, а в конверте… Ого!

В полном потрясении я рассматривала бумаги, извлеченные из Вовкиного конверта. Что это никакие не бухгалтерские документы, ясно было с первого взгляда. Со вторым взглядом ко мне пришло понимание того, что произошла ошибка. Горохов что-то напутал и дал мне не тот конверт.

— "Ого" в конверте — это что такое? — заинтересовалась Ирка.

— "Ого" — это… Как бы помягче сказать… Это любительское порно, — ответила я.

— Дай посмотреть! — с энтузиазмом завопила подруга.

— Сначала останови машину, — предупредила я. — Не хватало еще нам с тобой стать жертвами ДТП.

Ирка послушно причалила к обочине, я пересела поближе к ней, с заднего сиденья на переднее, и передала из рук в руки три глянцевых фотографических снимка.

— Ну-ка, ну-ка! — азартно приговаривала подруга, блестя глазами. — Ого! Ого-го! Ой, ну надо же!

— Вот именно! — вторила я, заглядывая через Иркино плечо.

Снимки явно сделал не профессиональный фотограф. Опытным взглядом я сразу видела дефекты «картинки»: отсутствие перспективы, неграмотно выстроенный кадр, смазанный фокус… Но запечатленные на фотографиях сцены, несомненно, были весьма и весьма интересны.

— Слушай, а кто это? — так и сяк повертев снимки и рассмотрев их с разного расстояния, спросила наконец Ирка. — Я их знаю или нет?

— Откуда мне знать, знаешь ли их ты, — пробормотала я. — Я даже не знаю, знакомы ли они мне самой!

— Тогда почему эти пикантные фотографии лежат у тебя в сумке? — резонно спросила подруга.

Я пожала плечами. Ирка продолжала внимательно смотреть на меня, и я решила, что надо ей все рассказать.

— Ну, слушай, — вздохнула я и замолчала, не в силах решить, с чего начать свой рассказ. — Вчера я встретила Вовку Горохова…

— Вовку я знаю, — кивнула Ирка.

— Уже хорошо… Так вот, встретила я Вовку, и он попросил меня передать нашей бухгалтерше Елене конвертик. Вот этот самый.

— Так это ваша бухгалтерша? — оживилась Ирка, опять втыкаясь в фотографии. — Ух, какая!

Я покосилась одним глазом на разудалое фото обнаженной девицы, самозабвенно сливающейся в экстазе с блондином, лица которого нельзя было рассмотреть, и недоверчиво хмыкнула. Мне, конечно, случалось ошибаться в людях, но я сильно сомневалась, что наша чопорная бухгалтерша способна так веселиться. Кроме того, девица на снимке стройна и мускулиста, а наша бухгалтерша здорово похожа на артиста Калягина, переодетого в тетушку из Бразилии. Нет, это определенно не она.

Тем не менее разудалая девица казалась мне смутно знакомой. Вроде где-то я ее видела. Причем именно в таком виде — раздетую. Может, на пляже? Или в бассейне? Ведь видела, точно видела я где-то этот мускулистый женский торс…

— Это она! — вскричала я с победной интонацией Архимеда, вопящего "Эврика!".

— Все-таки бухгалтерша? — по-своему поняла мой вопль Ирка. — Надо же! Никогда бы не подумала!

— И не думай, — кивнула я. — Это никакая не бухгалтерша, а знаешь кто? Это любовница покойного Алика Дыркина! Я видела ее с Аликом той ночью, когда лошадь взорвалась, а бомба — нет.

Мое объяснение было несколько сумбурным, но Ирка меня поняла.

— Так это та самая любовница, из-за которой Алика убили? — Ирка с новым интересом вперилась в фотографию.

Я задумалась. По официальной версии следствия Дыркина-Сударева убили за связь с супругой Носорога. Но Елену Рогову я видела, она совсем не похожа на эту рослую бодибилдершу…

— А почему Вовка отдал эти снимки тебе? — спросила тем временем Ирка.

— Вот это очень хороший вопрос, — задумчиво сказала я. — Внутренний голос подсказывает мне, что это как-то связано с делом Носорога. Смотри, что получается…

— Смотрю, — послушно отозвалась подруга, продолжая таращиться на разудалое фото.

— Позавчера я заходила к Горохову в его офис — по просьбе нашей бухгалтерши Елены относила ему деньги за какую-то рекламную работу. А у Вовки как раз была эта самая Елена Рогова, из-за которой вроде погиб Алик Дыркин…

— Тоже Елена? — уточнила Ирка.

С минуту я молча смотрела на нее. Подруга даже начала неуютно поеживаться.

— Ирка, ты гений! — восхищенно вымолвила я наконец.

— Правда? — недоверчиво переспросила подруга.

— Вот-те крест! — Я размашисто перекрестилась. — Ты зришь в корень! Они обе Елены!

— И что?

— И то! Я сказала Вовке, что Елена передала ему деньги и пожелание продолжать в том же духе. Я имела в виду нашу бухгалтершу, а Вовка, наверное, решил, что меня прислала Рогова! Именно поэтому, вручая мне конверт с фотографиями, он что-то говорил о профессиональной этике, которая вынуждает его продолжать действовать через меня… Он решил, что я посредник между ним и клиенткой!

— Значит, эти фотографии — Вовкина работа, — сделала вывод Ирка.

— И, наверное, что-то в таком духе он уже делал для Роговой, раз эта фотосессия — следствие наказа "продолжать в том же духе", — добавила я.

— Ага, — глубокомысленно произнесла Ирка.

Потом она с сожалением посмотрела на снимки и спросила:

— И что же теперь с ними делать?

Судя по голосу, подружке хотелось оставить фотографии в своей частной коллекции.

— Вернуть, кому надо, — твердо сказала я.

— Кому?

Я развела руками. Черт его знает, кому! Вовке, кажется, я уже ничего не смогу вернуть. Ни этот конверт с чужими фотографиями, ни ту десятку, которую стрельнула у него как-то в прошлом месяце, да и забыла про нее… К нашей бухгалтерше Елене, как я понимаю, конверт с "деловыми бумагами" не имеет никакого отношения. Выходит, надо отдать его другой Елене — Роговой, раз уж я пришла к выводу, что она была клиенткой Горохова и именно по ее заданию Вовка следил за кем-то из запечатленных на фото любовников. С другой стороны, мадам Рогова ничего такого Вовке — в смысле "продолжать в том же духе" — делать не велела, это он сам неправильно понял мои собственные слова! Получается, что никому пикантные фотографии не нужны.