Коктейль из развесистой клюквы

— Пойду спрошу! — наконец сказала я сама себе и потопала в гостиную, к походному биваку нашего бравого милицейского капитана.

Серега уже благополучно слез с пальмы и перебрался на диван, где свернулся под шотландским пледом, как странствующий Байрон, взлохмаченный и загадочно бледный. Вообще говоря, из нашего сурового мента в сочетании с пледом получился на диво уютный клетчатый калачик. Я бы полюбовалась им подольше, но мне очень хотелось озвучить пару вопросов.

— Лазарчук, ты спишь? — спросила я, понизив голос.

Получилось довольно таинственно. Видимо, спящий Лазарчук как раз смотрел какой-то мистический сон, потому что на мой вопрос он ответил без промедления и весьма своеобразно:

— Ве-ечным сном.

Смекнув, что в сновидении капитана я, похоже, выступаю в роли неких высших сил, я тут же решила использовать данное обстоятельство для получения правдивых показаний, а потому тихонько провыла:

— Не ври мне, Лазарчук! Отвечай честно, как в судный день: кто попал в бетономешалку?

— Бетон, — честно пробормотал в ответ сыщик.

Я тихо чертыхнулась и подправила некорректный вопрос:

— Я спрашиваю тебя, кто был в "Ауди"?

— В ауте были все, — с готовностью признался допрашиваемый.

— "В ауте были все"! — шепотом передразнила я. — Шокирующие откровения капитана Лазарчука!

Серега неспокойно заворочался, и я поспешно сменила тон и умиротворяюще промычала несколько тактов реквиема. Почему-то эта музыка показалась мне подходящей к случаю.

— Лазарчу-ук! Ты меня слышишь? Отвечай, какая была «Ауди»? Красная? — Я снова склонилась над спящим.

— Красная, как кровь! — вдруг громко воскликнул капитан, совершенно неожиданно отреагировав на упоминание красного.

Выдав эту ценную информацию, он порывисто сел, открыл глаза и уставился на меня, сонно моргая.

Чтобы не разбудить спящего, свет в гостиной я не включала, и помещение освещал только свет полной луны, с любопытством заглядывающей в окно, которое с вечера забыли зашторить. Допускаю, что в призрачном лунном свете моя фигура в длинной и просторной — с Иркиного плеча — батистовой ночнушке смотрелась несколько потусторонне. Но не настолько же, чтобы повергнуть в мистический ужас бывалого опера! Дальнейшие нелогичные действия капитана я могу объяснить только дезориентирующим сочетанием потребленного алкоголя и страшного сна. Очень, знаете ли, не хочется думать, что появление у постели мужчины моей полураздетой персоны заставило этого самого мужчину опрометью спасаться бегством. Нет, я уверена, Лазарчук просто не понял, что у его изголовья стояла всего-навсего я, а вовсе не Смерть с косой!

Хриплый крик, который издал Серега, неприятно напомнил мне знакомого больного лося из передвижного зоопарка. Приезжала как-то к нам в город такая звериная тюрьма на колесах. Так вот, тамошний сохатый маялся какой-то хворью и периодически басовито ревел, пытаясь сообщить окружающим о своем дурном самочувствии. Лазарчуку, похоже, тоже было здорово не по себе: он слетел с мягкого дивана, как будто это была раскаленная сковорода, и рванул к двери, но в потемках сбился с курса и заблудился в углу.

Доблестный капитан никогда прежде не казался мне истеричной личностью, способной пошло брякнуться в обморок при виде самого заурядного привидения. Удивленная его реакцией, я застыла на месте.

— Кто? Что? — в гостиную один за другим влетели Колян и Моржик.

Запыхавшиеся мужики в трусах напоминали пару марафонцев. Ирка от них поотстала — подруга на ходу пыталась задрапироваться в простынку, но не могла, потому что перепутала стороны полотнища, полутораметровая ширина которого не позволяла охватить ее монументальные формы.

— Там, — сказала я, указывая в угол.

Ирке хватило соображения щелкнуть выключателем, и в гостиной зажегся верхний свет. Стало видно, что на полу под пальмой сидит, потирая руками ушибленные места, взъерошенный Лазарчук в нижнем белье.

— Он что, упал с дерева? — удивился Колян.

— Он что, спал на дереве?! — еще больше удивился Моржик.

— Нет, спал он на диване, — ответила я. — А на пальму полез, когда проснулся.

— Но зачем? — выразила общее недоумение Ирка.

Я промолчала. На этот вопрос должен был ответить сам Серега.

— Зачем! — повторил он, злобно зыркнув в мою сторону. — Затем, что спасался бегством.

— И прыгством, — подсказал Колян, удачной пантомимой изобразив ловкий обезьяний прыжок на дерево.

— Но от кого? — не отставала Ирка.

— Да от меня же, — с досадой ответила я.

— С этого места попрошу подробнее! — напрягся мой муж.

— Ой, да расслабься ты! — воскликнула я, на ходу сочиняя невинную версию своего появления вблизи постели Лазарчука. — Мне не спалось, я пошла на кухню, нашла снотворное и тут услышала голос Сереги. Я подумала, что его тоже мучит бессонница, и зашла предложить ему таблеточку. А он, оказывается, спал и разговаривал во сне.

— Вот бессонница меня никогда не мучила! — проворчал Серега, явно намекая на то, что я, в отличие от бессонницы, причинила-таки ему реальное беспокойство.

— Значит, тебя мучила нечистая совесть! — парировала я. — Ты во сне повторял: "Кровь… кровь… красная!"

Ирка испуганно вздрогнула.

— Кстати, о красном! Я вижу, еще осталось немного вина? — Колян дипломатично сменил тему.

Сообразительный Моржик подхватил со стола с остатками трапезы недопитую бутылку "Хванчкары".

— Давайте вместо снотворного примем по пятьдесят граммов и мирно разойдемся по спаленкам! — предложил мой мудрый супруг.

Так мы и сделали. Через полчаса в доме было темно и тихо. Спали все, даже я. Запитое «Хванчкарой» снотворное подействовало. Последней мыслью, промелькнувшей в моем затуманенном мозгу перед сном, было твердое решение завтра же разузнать все, что можно, о забетонированной "Ауди".

Пятница

Утро, как водится, наступило неожиданно и много раньше, чем хотелось бы: Мася проснулся на рассвете, слез с кровати и пошел на веранду, где с новыми силами принялся добывать с высокого подоконника горшок с геранью. Хорошо выспавшийся малыш был в прекрасной спортивной форме и на сей раз преуспел. Керамическая емкость шарахнулась с метровой высоты — к счастью, не зацепив предприимчивого ребенка! — и рванула так, словно в ней помещался не мирный цветочек, а боевая граната. Осколки глиняного сосуда разбросало по всему полу, а комья хорошо удобренной земли — и по стенам. Сама герань улетела к порогу, прямо к ногам подоспевшей хозяйки дома.