Коктейль из развесистой клюквы

— И то! — Лазарчук сделал эффектную паузу, после чего будничным голосом добавил: — Хорошо, патруль быстро подоспел, бетон еще не застыл.

— А то что было бы? — хмурясь, спросила я.

— А то можно было бы и не хоронить покойника, — хмыкнул циник. — В миксере бетономешалки было шесть кубов раствора! Такой бетонный саркофаг получился — куда там третьему блоку Чернобыльской АЭС. Пирамида Хеопса, а внутри — «Ауди».

— Может, парня убили? — прищурился Моржик.

— Флакон с таблетками был у покойника в кармане, весь залапанный его собственными пальчиками, — ответил Серега.

— Жуть! — согласно выдохнули мы с Иркой.

Вероятно, этим кошмарным рассказом лимит ужасов был полностью исчерпан, потому что все как-то разом повеселели, дружно налегли на закуски и красное вино и впредь разговаривали только на приятные темы.

По домам разъезжаться не стали, потому что среди ночи на окраину Пионерского микрорайона такси не дозовешься, а за руль хозяйской «шестерки» к полуночи сажать было решительно некого. Спиртное не пили только Мася с Томкой, но они оба к этому моменту уже почивали. К счастью, в просторном доме места хватило бы и роте гренадеров.

— С-с-па… Ик! Ой! — Поддатый и веселый Лазарчук попытался сделать чинный книксен и едва не рухнул в угол, уже занятый живой пальмочкой в кадке.

— Спокойной ночи! — демонстрируя профессиональную четкость речи, ответила я.

— О! — значительно произнес Моржик, пытаясь показать пальцем на меня, но промахиваясь на полметра мимо, как винтовка со сбитым прицелом. — Вот эт-та д-дикция!

— Так ведь теле… теле… Тело! — не сумев выговорить трудное слово «телевидение», мой любящий супруг сменил предмет речи и игриво шлепнул меня пониже спины.

— И душа! — убежденно сказала Ирка.

Моржик влюбленно посмотрел на жену и растроганно шмыгнул носом. Разбившись на парочки, мы разбрелись по опочивальням.

Оставленный ночевать в гостиной, капитан Лазарчук покачивался на пальме, как обезноживший бабуин.

Мася проснулся среди ночи и потребовал пить. Выпил кефирчику и снова сладко засопел, а на меня неожиданно напала бессонница. Я ворочалась с боку на бок и тоскливо вздыхала. Это была неправильная тактика. На самом деле следовало найти причину беспокойства, не позволявшего мне уснуть, но в состоянии не вполне прошедшего алкогольного опьянения я была решительно не способна к самоанализу. Кроме того, мне тоже хотелось пить.

Я посмотрела на часы, в очередной раз тихо порадовавшись своему уникальному хронометру. В прошлом году Колян подарил мне изумительные наручные часы — какую-то особо прочную модель для любителей экстремальных видов спорта, этакий пулеводонепроницаемый прибор. Или пылеводонепроницаемый? Не знаю. Муж купил мне эти экстремальные куранты в основном из-за браслета с невероятно надежным креплением. Самостоятельно и без слесарного снаряжения снять его с руки довольно сложно, желательна помощь постороннего, лучше всего — профессионального медвежатника. А уж сами по себе такие суперчасики хозяев никогда не покидают. Колян сделал мне этот недешевый подарок после того, как я за два года нашей совместной жизни потеряла три пары часов. Причем третьи я умудрилась уронить с балкона Законодательного собрания края прямо на головы заседающим депутатам — особо нервные из которых здорово переполошились, вообразив, что на них сбросили бомбу с часовым механизмом. Мне пришлось немало постараться, чтобы уверить охрану ЗСК, что я не террористка.

Мой экстремальный хронометр показывал четверть второго. Не самое подходящее время для прогулок по спящему дому — если, конечно, ты не привидение. Впрочем, привидения не страдают от жажды. Чувствуя, что мое горло пересохло, как водосточная труба в жаркий августовский день, я потихоньку выбралась из постели и пошлепала в кухню, где в уютном углу между холодильником и стеночкой еще с вечера заприметила кулер с водруженной на него пятилитровой бутылью чистой питьевой воды. Этот полезный предмет быта появился в доме моей подруги недавно, я еще не имела счастья с ним познакомиться. Минут пять я сражалась с высокоинтеллектуальным устройством, пытаясь надоить из него немного водички, но спросонья и подшофе как-то не вникла, какую часть механизма для этого нужно тянуть, толкать или придавливать. В конце концов я рассердилась на противный кулер, а еще пуще — на собственную вопиющую тупость и в наказание заставила себя выпить воды из-под крана. Сделала пару глотков довольно противной жидкости и додумалась до мысли, показавшейся мне гениальной:

— А не выпить ли мне снотворного? — спросила я сама себя.

— Почему бы и не выпить? — тут же ответила сама себе.

— Мне же после этого не садиться за руль! — вспомнив давешний рассказ Лазарчука, сказала я еще и засмеялась за двоих.

Аптечку в кухонном шкафчике я нашла без труда, и снотворного в ней было столько, что хватило бы, чтобы уложить в столетнюю спячку все население княжества Лихтенштейн. Моя подруга — жутко запасливая дама, у нее в доме все необходимое и не очень имеется в таких количествах, что на месте нашего Генштаба я непременно предложила бы Ирке должность главного начальника национальных стратегических складов продовольствия. Страна могла бы не только спокойно спать, но и есть, и пить!

— Димедрол, элениум, реланиум, — блистеры со знакомыми названиями я откладывала в сторонку. — Ну, что будем пить?

Я потянулась к кучке лекарств, и тут меня как обухом по голове ударило — аж в глазах потемнело!

— Черт побери! — воскликнула я.

— Это не черт, это я, Колян, — прошептал в темноте голос мужа. — Извини, я свет выключил, сейчас опять зажгу…

Лампа под потолком снова вспыхнула.

— Тебе чего надо? — неприветливо спросила я, недовольная тем, что мне помешали.

— Попить, — Колян прошел прямиком к кулеру.

Со смешанным чувством зависти и восхищения я посмотрела, как ловко он обращается с не прирученным мною устройством. Одно слово, программист! Работник умственного труда!

— Ты будешь? — Муж протянул мне чашку.

— Нет, я уже.

— Ага. Ну, я пошел. — Выпив воду и аккуратно поставив в мойку пустую чашку, Колян удалился.

Я придвинула к кухонному столу табуретку, села и выдавила на стол по одной таблетке из каждой упаковки снотворного. Долго смотрела на белый кружочек неглазурированной таблетки димедрола и нашла, что она очень похожа на таблетку сахарола. Разница только в упаковке. Но если наковырять снотворных таблеток из блистера и пересыпать их в пузырек из-под сахарозаменителя, то перепутать будет очень легко…

У меня снова потемнело в глазах, хотя на этот раз свет никто не выключал. "Саркофаг для "Ауди"!" — внезапно вспомнила я слова Лазарчука.

Да ведь Вовка Горохов, знатный любитель сахарола, ездит как раз на «Ауди»! Или о нем уже нужно говорить в прошедшем времени — "ездил"?! Уж не про Вовку ли рассказывал наш капитан, повествуя о самоубийце, напившемся снотворного?

Я вскочила с табурета и пару раз пробежалась по кухне, даже не заметив, что топчу ногами рассыпавшиеся таблетки. Вчера, когда мы с Вадиком убывали на съемку в детскую больницу, Горохов помахал нам ручкой и пошел в телекомпанию. Полагаю, трепать языком и пить обещанный ему кофе.

Вовкина привычка без счету сыпать в кофе сладкие таблетки из флакончика с надписью «Витамины» в наших телевизионных кругах была притчей во языцех. Если какой-нибудь придурок из числа наших шутников решил разыграть Горохова и насыпал в его дежурный пузырек димедрола, Вовка вполне мог налакаться снотворного. Горький вкус кофе не насторожил бы его. Скорее всего, Вовка подумал бы, что насыпал в чашку слишком мало сахарола. И, вероятно, добавил бы еще несколько таблеточек. И снова попробовал! И еще добавил! И опять глотнул!