Кольца Лины

— Там всегда так, Аспейр?

— Чаще всего, моя королева.

— Но возможно доносить ребенка?

— Безусловно, моя королева.

— И невозможно вернуться?

— Невозможно.

Она опять понюхала смрад из портала.

— Нет, я бы не смогла доносить там ребенка, пожалуй. Но ты попробуй, драгоценная моя невестка. Давай прощаться, — она отошла подальше. — Не будем медлить, достаточно. Сегодня и так был трудный день.

— Иди… моя королева, — сказал маг мне, — действительно, медлить незачем.

Я не двигалась с места.

Неужели — все?

Вот так вот — и конец?

Но у меня не было ощущения, что сейчас случится что-то непоправимое. Может быть, из-за оптимистичного прогноза нибериек, и еще из-за того, что этот маг — все же мой отец? Но… Дин! Он ничего не знает. И не узнает. Он останется в лапах этой… змеи. Хотя, у змей, конечно, нет лап, но у этой — определенно, есть!

— Иди, — повторил маг, и на полу возникла огненная полоска и медленно поползла к моим туфлям, и сразу потянуло жаром.

Меня вынудят шагнуть туда!

Я не без труда разлепила губы, сказала, глядя прямо в глаза мага:

— Помоги моему мужу. Пожалуйста, очень тебя прошу, помоги ему! И ему, и Винете, если получится. Прошу, помоги!

Почему приплелось про Винету, даже не знаю, я не очень беспокоилась о ней в этот момент. Винета все равно как-никак справится и выживет, а вот Дин — ему достанется первому, по-любому!

— Аспейр, ты слышал? — королева визгливо захохотала. — Ну какая же она прелесть, правда? Наивная, очаровательная прелесть! И где ее раздобыл твой интриган-братец, хотела бы я знать? Или она так талантливо лжет?

Огонек уже лизал подол моей юбки.

Отец — он медленно кивнул, и я услышала:

'Спасибо, девочка. Ты умница'.

И те же воздушные руки, что втащили меня в комнату, теперь толкнули в туманную глубину портала.

И я услышала еще:

'Вот так. Целее будешь'.

Грохот. Ну что за грохот!

Я глубоко вздохнула и открыла глаза.

Жива? Да, определенно жива. Темно. Тихо.

И — опять тот же грохот! Но он, вроде, какой-то очень знакомый. Не сказать, чтобы такой уж страшный.

Зажав уши руками, я огляделась.

Темнота была уже не кромешная, нет. Вокруг меня — стены, и где-то пробивался свет. Вонь пропала. Нет, пахло чем-то не слишком приятным, вроде бы бензином, сыростью, может, еще чем-то химическим, но это определенно это была не та кошмарная вонь, которой тянуло из портала.

Сердце билось как сумасшедшее. Надо успокоиться, надо, надо… Ничего, не померла пока, глядишь, и дальше выживу…

Дин, милый, где ты? Что же теперь будет с тобой?

А со мной — без тебя?..

Шаги раздались совсем рядом. И — затейливая тирада, с чувством выданная по-русски, которую я вряд ли смогу повторить с первого раза, а на людях — не смогу никогда. Тем не менее, я возликовала. Здесь говорят по-русски! Вряд ли черти в аду или еще где-нибудь ругаются по-русски. Я — дома?..

Мой отец изящно обвел королеву вокруг пальца. Ни в чем не соврал. Почти ни в чем. Так, преувеличил немного.

Шаг вперед, другой. Мои пальцы уперлись в стену, кажется, в железную. Ощупала ее, передвинулась в сторону — и вот, вроде бы, дверь. Запертая. Толкнула, сильнее, сильнее! Заперто!

И тогда я принялась колотить руками и ногами в дверь и орать, как сумасшедшая, то по-винетски, то по-русски:

— Выпустите, выпустите меня! Помогите! Выпустите!

И, наконец, услышала:

— Эй, кто это там? Не кричи, погоди, Иваныч уже за ключами пошел.

Меня выпустили скоро, хотя какими же долгими показались эти минуты!

Это была железнодорожная станция. Я оказалась в какой-то железной будке, похожей на маленький гаражик, стоящей между железнодорожных путей. Когда грохотало — это просто мимо шел состав. Наверное, железные стены резонировали, усиливая звук. Королева думала, что отправила меня в ад! Она ошиблась.

Точнее, мой отец обвел ее вокруг пальца, и отправил меня домой. В мой мир, во всяком случае…

А пока на меня в немом изумлении взирали пятеро мужиков в ярко-оранжевых жилетах поверх зеленых рабочих курток.

— Деваха, ты кто такая? Из цирка, что ли? — спросил один. — Откуда такая взялась? Это что еще за хохма, а? Не первое апреля, вроде?

— Из театра она, скорее уж… — поправил другой, почесав затылок. — Или из этих придурков, как их там, ну, что наряжаются и мечами машут? Ролевики…

А третий снова задумчиво выдал нечто непереводимое и универсальное.

Мне захотелось их расцеловать, всех по очереди.

— Спасибо! — заявила я с чувством. — Большое спасибо! А это какой город?

Мужики переглянулись.

— Ты что, с поезда? Или из Самойловки?

Вот и ответ. Самойловка — это деревенька, в которой размещалась наша, местная психиатрическая больница, дядя Гоша работал и там тоже. От вокзала двадцать минут на маршрутке.

— Спасибо, — повторила я, — я пойду, да?

— Постой, постой, — вскинулся один, — ты как… Тут режимный объект, объяснительную писать будешь. Кто тебя тут закрыл, зачем. А то, вишь, зашутковались, безответственность какая! В милицию надо звонить!

— Эй, девка, — тот, что посчитал меня циркачкой, выразительно махал рукой, обозначая направление, — тикай, тикай отсюда, и больше не дури. Вот заняться больше нечем, объяснительную… блин…

И еще что-то добавил, но я уже подхватила юбки и рванула по платформе в указанную сторону. Позади возмущались и смеялись, но догонять никто не взялся. И правильно — как будто больше заняться нечем!

А вот и знакомое здание вокзала. Подземный переход, таксисты, предлагающие отвезти недорого, цветочные киоски, привокзальная площадь. Что имеем: я в королевских одеждах, в драгоценностях, но мелочи на маршрутку у меня нет.

— Иди прочь, цыганка, ишь, куда только милиция глядит! — старушка, на которую я совершенно бездумно посмотрела, обхватила рукой мальчонку лет десяти и быстро повела прочь.

Я — цыганка?.. Ни слова ведь еще никому не сказала. И что во мне цыганского, платок и длинные юбки?! Впечатлительная какая бабушка попалась.