Колесо Фортуны. Репрезентация человека и мира в английской культуре начала Нового века

Питер ван ден Кер. Nova Totius Terrarum Orbis Geographica et Hydrographica Tabula. 1608

Карта ван ден Кера 1608 г. украшена бордюром, где вверху идут семь овальных медальонов с изображениями планет: Луны, Меркурия, Солнца, и т. д., внизу в таких же медальонах представлены Семь чудес света, как бы поставленные в соответствие планетам: Сады Семирамиды, Колосс Родосский, Пирамиды, и т. д. Слева в бордюре даны в прямоугольных рамках антропоморфные олицетворения Четырех стихий, а справа – Четырех времен года, причем в верхней части каждого рисунка представлено по три знака Зодиака, приходящихся на этот период: для Весны это Овен, Телец и Близнецы, для Лета – Рак, Лев и Дева, и т. д.

Земля здесь «вписана» в круговращение небес и времен года и представлена как арена проявления творческих способностей человека, благодаря которым были созданы Семь чудес. Заметим, что эти Чудеса – не некие реальные объекты, существующие в современной картографу реальности и локализованные где-то на пространствах земли здесь и сейчас, а историческая память о достижениях человеческого гения, своеобразные exempla.

Клас Янссон Вишер. Nova Totius Terrarum Orbis Geographica et Hydrographica Tabula. 1639

У Вишера по углам бордюра «расставлены» олицетворения четырех континентов – Европы, Азии, Америки и Африки. Вверху в арочных рамках изображены императоры Цезарь, Август, Тиберий, Калигула, Клавдий и Нерон, а внизу – Гальба, Отон, Вителлий, Веспасиан, Тит и Домициан – отчего карту порой называют «Картой двенадцати Цезарей». Слева по бордюру чередуются изображения городов: Рима, Амстердама, Иерусалима и Туниса и жителей Европы, Азии и Африки, одетых в характерные для каждого региона костюмы, справа же изображены Мехико, Гавана, Панамбуко и Тонос Сантос и жители Северной и Южной Америк и «Магеланики» – еще не открытого и не описанного, но прогреваемого Южного континента.

Тем самым карта Вишера носит совершенно «земной» характер: она не описывает положение Земли в мироздании и развернута не ввысь, к планетарным сферам, а вглубь – в глубь веков, истории: изображения императоров напоминают, что человеческая цивилизация, как она видится европейцам, есть наследница Римской империи. При этом обитаемый мир видится если не в качестве Pax Romana, то в качестве Pax Imperia.

Тем самым декоративные бордюры на картах ван ден Кера 1608 г. и Вишера 1639 г. нагружают изображения Земли весьма разной «дополнительной» семантикой и в конечном итоге весьма по-разному представляют зрителю наш мир.

Особенно интересен декор карты Novissima Totius Terrarum Orbis Tabula (Новейшая Карта Земли) Никола Вишера, изданной в 1679 г. на котором, среди прочего, представлены 12 знаков Зодиака в весьма необычной последовательности, нуждающейся в истолковании и комментарии (ил. 72).

На карте изображены западная и южная гемисферы, сопровождаемые картой мира в полярной развертке: вверху по центру дано северное полушарие, а внизу – южное. По сторонам этих полярных проекций расположены аллегории времен года: Весна и Лето вверху, Осень и Зима – внизу. Вверху, слева направо, даны знаки Зодиака, группами по три: Овен, Близнецы, Телец и – Лев, Дева, Рак, а внизу – Стрелец, Весы, Скорпион и Водолей, Козерог, Рыбы. Реальная годовая последовательность зодиакальных знаков нарушена, а доминантой каждой из четырех «зодиакальных композиций» являются Телец, Лев, Скорпион и Водолей, размещенные ближе всего к вертикальной линии композиционной симметрии.

Объяснение такого «сдвинутого» порядка знаков заключается в том, что Телец, Лев, Скорпион и Водолей образуют так называемый «керубический крест», указывающий на максимум характерного проявления каждого из четырех времен года: весны (Телец), лета (Лев), осени (Скорпион) и зимы (Водолей).

Эти знаки акцентируют именно «земной» ход года, его переживание земледельцами – в отличие от знаков «кардинального креста», делящих астрономический год, указывая на точки весеннего и осеннего равноденствий: Овен и Весы, и точки зимнего и летнего солнцестояний – Рак и Козерог. Тем самым Вишер как бы подчеркивает: помня о том, что Земля принадлежит небесному, астрономическому порядку, он создавал свою карту для тех, кого интересуют, прежде всего, земные дела – это действительно новейший подход к земной картографии, воистину: Novissima Totius Terrarum Orbis Tabula.

Обратим внимание: изображения Земли на барочных «бордюрных картах» несколько иначе взаимодействуют с эстетическим оформлением, чем это происходит у карт XVI в. Сердцевидные и фигурные карты 1530–1590-х гг., деформируя или трансформируя «географическую прорисовку», сводя ее к некой фигуре – сердцу, льву, королеве или Пегасу, тем самым усложняли контексты ее восприятия. Барочные же карты сополагают различные контексты, встраивая объект – изображение земной поверхности – в иерархические ряды: земной ландшафт и круг времен года, земной ландшафт и ход светил на небе, земной ландшафт и зодиакальный круг… Здесь сказывается типологическая разница двух эпох – но и в том, и в другом случае карта вносит в наше восприятие земного ландшафта некие дополнительные, внеположные ландшафту, как он есть, смыслы. Таким образом, географический объект, представленный на двух даже идентичных по географической прорисовке, но имеющих разное декоративное оформление картах, оказывается не равен самому себе.

Художественное оформление карт XVI–XVII вв. было не просто данью эстетике, стремлением к красивости как таковой, а несло весьма серьезную информационную нагрузку, придавая объекту дополнительные измерения, акцентируя устремления картографа.

Игра о сэре Уолтере Рэли, славном его возвышении и трагическом его конце

Зрачками глаз моих мир познает себя,Я – мера лет, мной времени стезяРечь обретает. Око мира – я.Метрический перевод сэра Уолтера Рэли из «Метаморфоз» Овидия (ТУ, 226–228), включенный в «Историю мира», писанную им во время заключения в Тауэре в правление короля Иакова.

Конец

всего сущего трагичен, но коли предпочтительнее именовать сие комедией, именование это не встретит с моей стороны никоих возражений, покуда согласны мы с замечанием Петрония о том, что всякий живущий в этом мире играет роль на подмостках… Иоанн из Солсбери. «De mundana comedia, vel tragedia»

Суфийская мудрость гласит: «Для того чтобы что-либо произошло, нужные люди должны оказаться в нужное время в нужном месте».

Когда в один из зимних дней 1581 г. Уолтер Рэли [671] оказался в Лондоне, все его состояние заключалось в захудалом девонширском поместье и костюме, приобретенном для визита ко двору, примерно равном по стоимости этому поместью. А дальше начинается легенда. Одна из многих.

671

Собственно говоря, правильнее было бы Уолтер Роли – именно так произносится Walter Raleigh, но уже сложился определенный узус, которому мы и следуем. В огласовке «Рэли» сэр Уолтер фигурирует в антологии: Английский сонет XVI–XIX веков. М., 1990; эту же огласовку избрал и Ю. Здоровов, переведший на русский роман о последнем плаванье Рэли в Гвиану: Най Роберт. Плаванье «Судьбы». М., 1986. Так что нам остается придерживаться уже существующей традиции.

Рэли спешил во дворец с поручением от своего начальника, лорда Грея, английского наместника в Ирландии, к кому-то из сильных мира сего. Он стоял у Холбейнских ворот, когда из них вышла королева Елизавета в сопровождении испанского посла и принца Анжуйского. Вышла, чтобы остановиться в замешательстве: путь процессии преграждало месиво из подтаявшего снега и грязи. Дальнейшее стоит замедленной съемки. Пышность королевской свиты. Золотая парча королевского платья – Елизавета любила золотистый цвет. Легкая снежная пыль, танцующая в воздухе. Желтоватое месиво дороги. И – алым всполохом – прочерчивающий широкую дугу бархатный плащ, отделанный драгоценностями, брошенный бедным дворянином Рэли под ноги своей королеве. [672] Жест подчеркнуто театральный. Но английский королевский двор того времени воистину был «великим театром». Театром, в котором директором, режиссером и исполнительницей главной роли была королева.

672

Впервые эта легенда всплывает в: Fuller Thomas. History of the Worthies of England. London, 1662: «Названный капитан Рэли прибыл из Ирландии <…> и случилось, что присутствовал он при выходе королевы из дворца, та же замешкалась, не решаясь ступить в уличную грязь. И Рэли сорвал и бросил на землю новый бархатный плащ, так что королева прошла по нему; позже она отблагодарила его множеством костюмов за столь самоотверженную и своевременную услугу, ибо поистине было чудесно выстелить ей путь плащом». Цит. по: Winton John. Sir Walter Ralegh. London, 1975. P. 36.

И тем промозглым зимним утром девонширский дворянин оказался ее достойным партнером.

Последнее нуждается в пояснении. Один из исследователей Ренессанса обронил меткое замечание о том, что все Возрождение, истоки которого мы видим в Италии, обязано своим появлением на свет «средневековой концепции всемирной империи». [673] Обращение к наследию античности было продиктовано стремлением возродить империю в том виде, в каком ее знал век Августа. Более того, эта ностальгия по утраченному величию единой монархии приобретала весьма явственный антикатолический оттенок именно на Святой Престол многие мыслители, начиная с Данте, возлагали ответственность за то, что некогда цельная империя погрязла в бесчисленных распрях, ибо, стремясь к усилению своей власти, папы не останавливались перед тем, чтобы провоцировать столкновения европейских королевских дворов. В Англии этот комплекс идей, наложившись, с одной стороны, на сформулированное еще Гальфридом Монмутским представление о том, что англичане являются единственными истинными наследниками славы римлян, [674] а с другой – на англиканскую доктрину верховной власти короля над государством и Церковью, вызвал к жизни концепцию Великой протестантской империи. [675] Восшествие на престол Елизаветы внесло в эту картину эсхатологический оттенок, ибо, казалось, сбывается пророчество Кумской Сивиллы, что «Золотой век Сатурна вернется на землю с явлением девы, которая принесет с собой справедливость». [676] Источником пророчества являлась в данном случае та самая четвертая эклога Вергилия, в которой видели и предсказание о рождении Христа, что повышало «авторитетность» текста:

673

Burdach K. Dante und das Problem der Renaissance//Deutsche Rundschau. № 50. Berlin, 1924. S. 262.

674

В его «Истории…» генеалогия британских королей прослеживалась от легендарного Брута, прародителем которого был сам Эней. См.: Гальфрид Монмутский. История бриттов. Жизнь Мерлина. М., 1984. С. 6–7.

675

Yates F. A. The Occult Philosophy in the Elizabethan Age. London, 1979/ P. 84–85.

676

Отсюда кстати, легко понять, почему Спенсера с его «Королевой фей», написанной во славу Елизаветы, современники превозносили как «нового Вергилия».