Коллежский секретарь. Мучительница и душегубица
Шрифт:
– Были, конечно, и с нашей стороны ошибки. Не без этого. Но ты сам все еще и теперь сомневаемся в виновности Салтыковой? Вишь как она свои связи против нас задействовала.
– Все стоит проверить, князь, как сказал ревизор. Все тщательно проверить. Вот с церковных книг и начнем. Не зря же мы с тобой в дом Михайловского разбойным путем лазили.
В церкви они сумели выяснить, что священник Иван Кирилов неоднократно отпевал тела крепостных, что померли в имении Салтыковой Троицкое, и здесь в ее московском доме.
– Вишь как, Степан! Смотри! Вот здесь! – Цицианов указательным
«Крестьянка Акулина Максимова, 20 лет. Ноября, 3-го дня. 1760 года».
«Крестьянка Дарья Юдина, 19 лет. Января, 15-го дня, 1761 года».
–А вот зри в наш с тобой список! Когда и сколько получил отец Иван Кирилов от Михайловского.
«Денег от ноября 5-го дня 1760 года дано священнику 10 рублев».
«Пять Рублев серебром и три окорока свиных послано ему же от генваря 18 дня, 1761 года».
– Похоже, что нашему попу платили за отпевание умерших крестьян, – согласился Соколов. – И, что самое странное, некоторых умерших тащили сюда из Троицкого. Спрашивается зачем? Ежели в имении такоже имеется приход и там служит батюшка. Почему он не отпел умерших?
– Да это как раз и понятно, Степан. Отказался священник отпевать трупы убитых без полицейского освидетельствования, ибо на них были следы жестоких побоев.
– И в церкви рядом с домом Салтыковой, где священник Иванов служит, такоже их не отпели. А с Кириловым оказалось легче договориться. Вот и таскали трупы к нему. И платили ему за услуги.
– Но Степан, у нас нет, подлинного документа, а токмо копия, что нами снята в доме Михайловского! Как мы теперь…
– А это ничего, князь. Мы сами добудем доказательства в доме у священника.
– Дадут ли нам у него обыск учинить?
– Он сам нам про все расскажет. Да и иные свидетельства мы с тобой соберем. В имение поедем, ежели надобно будет. Но главное, добиться права на проведение обыска повального и в московском доме Салтыковой и в селе Троицкое.
– Обыск повальный дело хлопотное и долгое, Степан Елисеевич. Даже после разрешения его враз не проведешь.
В этот момент к чиновникам приблизился дьякон и спросил, угодно ли чего еще господам.
– А ты братец давно ли здесь служишь? – спросил Соколов.
– Уже пять лет и три месяца, – смиренно ответил дьякон.
– И священника Кирилова хорошо знаешь?
– Отца Ивана? Да. Он в сём приходе поболее моего служит.
– И что можешь сказать про него? Хорош ли батюшка? – спросил князь Цицианов.
– Хорош. Поведения трезвого и образа жизни праведного. Ни в каких делах, сан священнический , николи не был участником, как иные некие батюшки. И службу ведет исправно. Бог голос ему хороший дал.
– Похвально. Но мы ничего плохого про батюшку и не думали. Нам токмо документы и книги были надобны. Но вот какая заковыка получается. Батюшка Кирилов часто отпевал крестьянишек из имения салтыковского. Не далече ли было везти сюда пойкойничков? Вот смотри сюда, любезный. Вишь? Бабу притащили из самого Троицкого. Отчего сюда? А вот еще одна. И также из Троицкого. Отчего так?
Дьякон поперхнулся и с тревогой посмотрел на следователей.
– Чего молчишь? Ответствуй.
–
Да я не знаю, отчего нам покойников везут. Но обряд отпевания души православной надобен. Как отказать можно в том?– Это понятно. Но отчего к вам везут! Отчего сюда? Вот еще смотри сюда, – палец князя Цицианова указал на строку в церковной книге. – Девка умерла в московском доме помещицы Дарьи Салтыковой, что на Сретенке. Там такоже имеется церковь. Так отчего её не туда, а к вам притащили?
– Того мне не известно, – ответил дьякон. – То вы лучше у самого отца Ивана спросите.
– Спросим. Ладно ступай. Книги еще надобны. Писарь юстиц-коллегии выпишет все необходимое и книги вам возвернет с курьером…
3
Санкт-Петербург: во дворце императрицы.
Генерал-прокурор Глебов был неприятно удивлен гостем из Москвы. Давно он не видел этого человека, и видеть его совсем не желал. Но его московские конфиденты29 напомнили о себе.
– Вы заставили себя ждать, господин Глебов!
– Я генерал-прокурор Сената. У меня много дел.
– Ваши московские друзья знают кто вы. И они прислали меня не просто так. Мое дело для вас наиважнейшее, господин Глебов!
– Говорите.
– Нас никто не слышит?
– Здесь нет. Можно говорить смело.
– Вы не забыли о том, что являлись участником смелых проектов по преобразованию государственной власти в Российской империи, господин Глебов?
– Как мне про сие забыть? Мне постоянно напоминают об этом! Хотя я давно отказался от заблуждений молодости.
– Молодости? – усмехнулся прибывший. – Пусть так. К делу сие отношения не имеет. Ваши друзья интересуются делом Салтыковой.
– Но следствие ведется в Москве! – сказал Глебов. – Ваши друзья знают больше моего.
– Господин Глебов! Этак мы долго станем ходить вокруг да около. Мы хорошо все знаем о следственной комиссии в Москве. Но сейчас в Петербурге пребывает господин Иванцов.
– И что? Он мелкая сошка.
– Но сия мелкая сошка удостоилась приема во дворце! Сама императрица произвела его в следующий чин. И это, по-вашему, не так важно?
–Я сам присутствовал при производстве Иванцова в чин. Сей чиновник еще слишком молод. К тому же увлечен амурной страстью к госпоже Сабуровой. Он занимается в столице отнюдь не следствием.
– Но ситуация сложилась совсем не так. Как мы ждали. Вы генерал-прокурор.
– Дело Салтыковой начала сама императрица. Я не могу его вот так просто прекратить. Слишком много жалоб на эту помещицу. И дела там страшные, господин посланец! Не стоило Дарье Николаевне так над своими холопами…
– Не стоит вдаваться в подробности, генерал. Про мерзости сии мы знаем. Но сие дело самой Салтыковой. Не ваших же холопов она затронула, господин Глебов. А нанесла убыток сама себе. А вам стоит подумать, что в руках Салтыковой находится Манифест! Я уже не говорю про иные документы. Но если Манифест покойного императора Петра Третьего будет обнародован, то сами знаете, что из этого выйти может. И вы среди тех, кто составил сей Манифест личность не последняя!