Колодец и бабочка

Эльза перестала скалить зубы.

– А при чем здесь я? Я, что ли, его убила? – Она нахохлилась и стала выглядеть совсем юной.

«Красота – страшная сила, – сказал Илюшин Сергею, когда они ехали на встречу. – Но это обоюдоострое оружие. Эльза живет в окружении определенных паттернов поведения. К ней подлизываются, заискивают, ухаживают или сразу тащат в постель. Единственная реакция, которая ей не знакома, – это равнодушие. Не показное, чтобы привлечь ее внимание, а искреннее. Забудь, что у нее есть бюст и задница. Она – свидетельница, причем лживая. И только».

Сейчас, глядя на Эльзу, Сергей понял, что Илюшин был прав. Эта красивая девочка привыкла нравиться или как минимум производить впечатление. Не получая знакомой обратной связи от сыщиков, она растеряла свою самоуверенность.

– Вы его, наверное, не убивали. – Макар произнес это «наверное» без особой убежденности. – Но вы помогли скрыться свидетельнице по делу.

– Олеся – не свидетельница!

– Она общалась и с Габричевским, и с другими членами «Тук-тука», – возразил Макар. – И сбежала она, как вы прекрасно знаете, не без причины. Бросила клиентов, не предупредила помощницу… Это как, по-вашему, называется?

– Потенциальная сто пятая, – пробасил Сергей. – Умышленное причинение смерти другому человеку, от шести до пятнадцати лет.

Эльза воззрилась на него:

– Ты же шутишь, да? Она никого не убивала!

– А сбежала потому, что захотела развеяться, – согласился Макар. – Вы понимаете, Эльза, что если вина Олеси будет доказана, – а ее неизбежно на чем-нибудь поймают, не настолько она умна, – то есть шанс, что вас привлекут за соучастие? Конечно, для этого нужно будет доказать, что, помогая ей скрыться, вы знали, что спасаете убийцу. Но наш суд, самый гуманный суд в мире…

Закончить ему не удалось. Эльза стукнула маленьким кулачком по столу:

– Ну все, хватит! Я только одного не могу понять: вы действительно верите в эту чушь или стараетесь убедить меня, чтобы я испугалась и все вам выложила? – Она отпила латте и рявкнула на официанта: – Я сказала, на миндальном молоке, а не на овсяном! Заберите и переделайте.

Бабкин, узнавший о существовании миндального молока пять минут назад, мысленно закатил глаза.

– Ну, факты таковы, – рассудительно сказал Макар. – Габричевский убит, Олеся исчезла, а ваша роль в этом деле выглядит довольно неприглядной. Это ведь вы отправили Габричевского к Олесе? Она платила вам процент за подгон клиентов?

– Вы, оказывается, типичные твердолобые мужланы! – вспылила Эльза.

Бабкин подумал, что ругается она довольно интеллигентно. Похоже, прав был Макар, сказавший, что перед ними девочка из хорошей семьи, росшая, вероятнее всего, без матери, зато в окружении обожающих ее родственников мужского пола.

– Тогда объясните, где мы ошибаемся, – проникновенно попросил Илюшин, разом отбрасывая антипатию и прицельно излучая тепло.

Он с надеждой смотрел на Эльзу. Бабкин скептически покачал головой, давая понять, что не верит во вторые шансы и наивность Илюшина считает глупостью.

– Да, это я посоветовала Илье обратиться к Олесе, – с силой сказала Эльза. – Всего лишь забавный эксперимент, и не более. Мне хотелось повеселиться и заодно сделать Олесе приятное. Илья считал себя самым умным, высмеивал чужие убеждения, а сам при этом верил в добрую половину всех теорий заговора и живых экстрасенсов! Невостребованность у женщин была его слабым местом, и он готов был платить деньги, чтобы прокачать этот скилл с помощью притирок, мазей и заговоров, ну или что там творила с ним Олеся… Разве это не забавно? – Она с вызовом оглядела сыщиков. – Я напишу книгу о том, что житель большого города, весь такой из себя продвинутый, читающий по утрам аналитику и сортирующий мусор в борьбе за экологию, в глубине души остается той же деревенщиной, которой был его прадед, веривший, что черная кошка приносит беду, и не позволявший жене посещать церковь во время месячных.

– Такой рассказ уже написан, – извиняющимся тоном сказал Илюшин. – О. Генри, «Развлечения современной деревни».

– Но герой рассказа – фермер, которому в окружении всех его прогрессивных идей все равно очень скучно, – возразила Эльза. – Илье скучно не было. Он считал себя чрезвычайно современным. Я аккуратно обмолвилась, что моя знакомая получила наследственные способности от бабки-ведуньи и может приворожить кого угодно, – и Илья не отлипал от меня до конца вечера. Я напустила таинственности и провела несколько веселых часов, наблюдая, как он тщится изобразить равнодушие. А сам трясся от открывающихся возможностей!

– Умно! – одобрил Бабкин. – Очень умно! Сначала влюбить его в себя по уши, потом пообещать избавление и своими руками загнать в капкан к подружайке…

– Олеся мне не подружайка, – сказала Эльза, надменно глядя на него. – Мы знакомы довольно давно, но это просто приятельство. Она не рассказывала мне, о чем Габричевский с ней говорил, Олеся умеет держать язык за зубами. И вообще, мы с ней даже не виделись последние полгода. Когда позавчера она позвонила и попросила ей помочь, я была очень удивлена. Но мне нетрудно оказать ей небольшую услугу. Теперь и она будет мне полезна при случае. Видите – чистый взаимозачет и ничего больше.

– Куда вы ее отвезли?

– На Ленинградский вокзал. Мы ни о чем не говорили по дороге, – заверила Эльза. – На прощание Олеся бросила три слова: «Спасибо, береги себя». И все!

– И ты ее не расспрашивала? – скептически поинтересовался Бабкин. – Из женского-то любопытства!

Эльза смерила его коротким взглядом.

– Женское любопытство не вступает в противоречие со здравым смыслом. Иначе оно называется не любопытством, а скудоумием. Даже если бы Олеся попыталась мне что-то рассказать, я бы заткнула ей рот. Я еще не сошла с ума – совать голову в петлю! Что у нее за секреты? Вы представляете? Я – нет и не желаю! Кто только ни приходит к Олесе со своими тайнами, и поделиться со мной – то же самое, что вручить мне приоткрытый ящик Пандоры. Я не сделала ей ничего плохого, чтобы мстить мне так жестоко! Для ясности: мы не обсуждали ни Габричевского, ни его смерть, ни причины ее отъезда, хотя я понимала, конечно, что это не вполне нормально…

– В сумке был кот? – спросил Макар.

– Что? – Она удивилась, как и в первый раз. – А, нет. Разве что труп кота. Живой бы пошевелился, и я его почувствовала. Я же взяла у нее сумку и бросила в багажник, вы сами видели…

«Сообразила насчет камер, умничка», – подумал Сергей.

– Как держалась Олеся? Какое она производила впечатление?

– Ее что-то испугало, – без колебаний ответила Эльза. – Не до паники, она действовала довольно спокойно и хладнокровно… но как будто за ней по пятам шел робот, программа которого подразумевала ее уничтожение. Бессмысленно бояться робота, но нужно предпринять все, чтобы он до тебя не добрался.

Сыщики молча смотрели на нее. Бабкина неприятно поразила метафора, хотя он постарался заглушить это чувство. Ворожея не показалась ему человеком, которого легко напугать.

– Она была пьяна? – спросил Макар.

– Может быть. Не знаю. По крайней мере, от нее не пахло. – Эльза подняла недоуменный взгляд на официанта, который заменил ей кофе, словно забыла о нем. – Еще раз повторяю, мы с ней не близки, и я не могу даже предположить, от кого она убегала. Может быть, денег задолжала. Или изменила любовнику. Даже не спрашивайте меня, – опередила она сыщиков, – я ничего не знаю про ее бойфрендов! Я загнала к ней Габричевского и хотела поразвлечься, и только. Кто мог предугадать, что все так обернется.