Колючий Путь

– Да я не знаю… – Вера глотнула пива, схватила новую фисташку и сосредоточилась на орешке.

– Ну, что у тебя на экране? – Дикобраз продолжал настаивать. Такой шанс напроситься в гости упускать нельзя.

– Да ничего, чёрный экран, – половинки скорлупы полетели в пепельницу.

– Так это может провод отходит просто, – последнее слово Дикобраз договаривал уже на автомате. С неимоверной ясностью он понял, осознал, увидел, что Вера врёт. Это было как те корни дуба две недели назад. Темнота и янтарные проблески в глубине. Он моргнул несколько раз, и ощущение пропало. Зато бросилось в глаза, что с момента последней встречи Вера словно осунулась и постарела. Интересно как. Может, это просто освещение такое? Ну-ка, а что покажет скан?

Ежедневные тренировки дали о себе знать. Дикобразу удалось достаточно быстро сосредоточиться и распределить внимание по залу. Деревянные столы ласкали глаз тёплым золотисто-коричневым свечением. Мягкий свет лился из окна. Букет, подаренный Вере, уже неживой, но ещё не совсем мёртвый, вспыхивал время от времени багрянцем.

А рядом с букетом, там, где, по идее, сидела Вера, клубилась тьма. Внутри неё что-то двигалось.

Волоски на шее и руках Дикобраза встали дыбом, зубы заныли.

А потом оно заметило, что на него смотрят и улыбнулось. Безгубые бледные дёсны, крупные белоснежные зубы один к одному и две пары длинных острых клыков.

Дикобраз вздрогнул, видение пропало. Вера застыла с прямой спиной, уперев взгляд в собеседника.

– Дикобразик, ты чего? Будто призрака увидел. Так моего чёрного экрана испугался? – В её голосе были только мягкая ирония и лёгкая озабоченность, но глаза продолжали наблюдать словно в оптический прицел.

– Да не, ничего, в порядке всё. Я щас!

Дикобраз вставал, молясь, чтобы ноги опять не стали ватными, как на первой тренировке, чтобы не подвели, вынесли. С огромным трудом он не дал себе рвануться к выходу и бежать, бежать подальше от этого места. Чуя спиной ледяной снайперский взгляд, он добрался до туалета и заперся в кабинке.

Твою ж!

Говорил же Кот не лезть со своим сканом куда не надо!

И что теперь делать?

Что это было вообще?

Идиот!

Ну попал!

Так, ладно. Спокойствие. Вдох. Выдох. Вдоооох. Выыыдох. Дикобраз вышел из кабинки и уставился в зеркало над раковинами.

Привиделось, померещилось, показалось, приснилось, приглючило. Это же Вера, сто лет знакомы. Никакая она не тьма, что за бред. Наслушался Кота, снов дурацких насмотрелся – и нате, кругом монстры мерещатся. Вдоооох. Сейчас я выйду отсюда, вернусь за столик и мы проведём вечер как обычно. Поболтаем о том, о сём, может я к ней в гости напрошусь компьютер чинить, всё такое. Выыыыыдох.

Он плеснул водой в лицо и пошёл обратно.

Веры за столиком уже не было, как и её пальто. И сумочки, и цветов. Дикобраз с облегчением плюхнулся на стул, залпом допил своё пиво и потянулся за вериной кружкой.

В кармане звякнул телефон. Наверняка смс от Веры со сказкой о том, как внезапно прихворнула мама или что-то случилось у подруги.

Хорошо хоть цветы забрала, когда уходила. Красивый цветочек кому угодно приятен, хех. Пиво снова кончилось, Дикобраз заказал ещё и полез в карман. Сказки лучше читать навеселе.

Двенадцатая глава

Упругая морская зыбь покачивает тело. Волны тычутся в правый бок как щенята, переваливаются через голени. Медленный дрейф ниоткуда в никуда, под бесконечно высоким небом и ослепительно-ласковым солнцем. Кругом синева, без конца и края. Редкие белые пятнышки вверху, облака неотличимы от птиц. Гулкий шёпот океана в ушах. В этом шёпоте всё – неизмеримые глубины и острова с белоснежными пляжами, беспечное спокойствие несчётных миллиардов лет жизни.

Облаков становится больше, они растут, собираются в кучи, вбирают в себя птиц. И вот уже всё небо затянуто. Тучи становятся плоскими, меняют серый цвет на грязно-белый. Потолок спускается ниже. Ниже. Ниже. Шёпота стал шуршанием осыпающегося песка. Нет! Нет! На потолке уже хорошо видно трещины и пятна на побелке. Спину колют осколки раковин. Песок вокруг шуршит всё громче, затягивает всё глубже и глубже. Я скольжу вниз, хватаюсь руками, торможу ногами. Пальцы встречают только струи песка. На дне щёлкают жадные жвала.

Нет! Только не это! Только не опять!

Бам! Плита с треском разлетается на осколки. В песчаном торнадо визжит умирающий муравьиный лев.

Тёплый разноцветный торнадо Силы обнимает, треплет, кружит, вертит как разноцветная карусель, поднимает над океаном, тащит ввысь, сквозь облака.

Сияли рубиновые, сапфировые, изумрудные звёзды, океан внизу казался не больше детской ладошки. Вихрь замедлялся и замедлялся. Постепенно в нём проявлялись очертания. Длинное гибкое тело, покрытое прочной чешуёй, огромные крылья, могучие лапы, тонкие усы над внушительной пастью.

Дракон расправил гребни на спине и хвосте словно клипер, поймавший фордевинд, потянулся, принюхался, покосился на человека одним янтарным глазом, потом другим.

– Ага, так вот ты какой, – прогудел он.

Радужная чешуя снова пришла в движение, перед взглядом замершего Дикобраза медленно проплыл сначала спинной гребень, потом хвостовой. Дракон выписывал вокруг замысловатые фигуры, взгляд его пронизывал насквозь, от голоса резонировал череп.

– Что ж, могло быть и хуже. Можешь называть меня Киц… кхм… Учителем-Драконом. Агась. Я буду знакомить тебя с искусством сновидения и путешествий в тех местах, которые некоторые люди называют астралом. Позже, когда ты сможешь доказать мне, что чего-то добился, в чём я сильно сомневаюсь, я покажу тебе, что эти некоторые сильно ошибаются. Итак, …

– Отвали!

– …мы начнём… Ты что-то сказал? – Дракон запнулся, бесконечная лента чешуи и гребней слегка дёрнулась, сбиваясь с такта. В шестерёнки тщательно отлаженного механизма попала песчинка.

– Отвали, – повторил Дикобраз. Подумал и прибавил, – Пожалуйста.

– Молодой человек, вы вынуждаете меня прибегнуть к досрочному экзаменованию, – змеиное тело заструилось в прежнем темпе.

– Верни меня обратно в океан. Мне так хорошо было, пока ты не явился!

– Что ж, если вы настаиваете на сдаче экстерном, приступим, – ящер не стал даже делать вид, что его интересует мнение человека.

Тело дракона закружилось быстрее, лапы подобрались, гребни слились с чешуёй. Снова бешеный разноцветный вихрь проглотил окружающее пространство.

Высоко над головой могучие стволы скрестили ветви смертельной битве за каждый квант света. В тёмно-зелёной полутьме толстые лианы змеились по деревьям, одурманивая гнилостно-приторными запахами. Иногда они переползали с одного ствола на другой. Тогда с веток срывались яркие птицы, громко орущие что-то ругательное.

Человек брёл, сам не зная, куда. В этом бесконечном зелёном зале любое направление ничем не лучше другого. Океан должен быть где-то впереди. Ноги утопали во мху.