Колючий Путь
Шрифт:
Дикобраз пододвинул Коту открытую пачку чипсов, тот благодарно кивнул.
– Да, Пушкин тоже был магом. По сути, любой известный писатель или учёный – это маг. Может быть, не прошедший обучения, но это неважно. Все они стремились постичь себя и мир вокруг, восставали против закоснелой системы, а это и есть главная черта, определяющая, кто ты.
Кот отставил в сторону пиво и посмотрел на Дикобраза.
– Кто такой маг? Маг – это тот, кто может. Да, так просто. А ты чего ждал? Научного определения? По-настоящему мудрый ответ всегда прост. На первый взгляд. Если учёный не в состоянии за десять минут объяснить ребёнку, чем занимается, значит это хреновый учёный. Маг уложится в минуту. Но и в том, и в другом случае, чтобы дать такое объяснение, нужно как минимум одну
– Так вот, о чём это я. Достань, мне ещё пивка из холодильника. Лучше светлого.
В вечерней тишине приятно зашипели открываемые бутылки.
– Такие дела, Дикобразик. Сейчас имеем, что имеем. Церковь давно перестала быть магическим орденом, каковым она была долгое время, став просто общественным институтом. Постмодернизм, массовая культура и Интернет окончательно разъели мозги людей. Кругом одни зомби. Ну и мы. Прозит!
– Нет, нас не двое, нас довольно много. Ты удивишься, как много. По Земле ходят не только маги. Ангелы, демоны, духи, ведьмы, фавны, единороги, василиски, да хрен пойми кто. Они всегда тут были, но сейчас тут для них и для нас простор – хоть горшком назовись, никто и слова не скажет. Приличия только соблюдать надо. Инквизиция хоть и не та, что раньше, а башку свернуть может запросто. Помнишь, в середине девяностых бум сатанинских культов был? Чуть ли не на площадях чёрные мессы проводили. И кончились все эти граждане столь же быстро, сколь начались. Нет, не из-за сатанизма, а из-за того, что работающие ритуалы в массы понесли. Так-то.
– На деле всё просто: не будь дураком-идеалистом, и серые братья к тебе не придут. Можешь в ЖЖ написать, что ты потомственный колдун в тысячном поколении, лечишь силой своего перегара, всем по барабану будет. Даже найдутся те, кто тебе за излечение заплатит. Потому что где-то в сети уже наверняка есть целый сайт, посвящённый перегарному лечению, ха!
– А? Учиться? Это можно. Я тут, по-твоему, чем сейчас занимаюсь? Ну, пиво пью, эт само собой, но ещё и ввожу тебя, друг мой, в курс дела. Про Кицунэ я тебе рассказывать не буду, пожалуй. Она сама с этим лучше всего справится. Кстати, она тебя видеть хотела. Отказываться не советую. В пятницу ближайшую пересечёмся в том итальянском кабаке у тебя рядом с метро, пиццы поедим, всё такое.
– Прозит! Да не минжуйся ты. Как пела Алла Борисовна, то ли ещё будет эгегей.
Восьмая глава
Дикобраза разбудил радостный галдёж за окном. В воскресенье распогодилось, тяжёлый низкий потолок серых туч, давивший на плечи последние недели, исчез.
Как невеста отстраняется от окружающих накануне свадьбы, чтобы сохранить чистоту, небо отодвинулось от земли, примеряясь к снежной фате. Строгость, пустота и чистота, радость и ожидание, огромное пространство между асфальтом и солнцем завораживали. Мужики во дворе замолкали посреди спора о политике, отставляли бутылки и долго вприщур смотрели на далёкое осеннее солнце.
Дети и птицы были в восторге. Наперебой они радовались последним в этом году тёплым лучам и очень спешили поделиться торжеством с окружающими.
Карапузы в пухлых комбинезончиках словно стая разноцветных воробьёв шебуршились в дворовой песочнице. Они галдели, бурно ссорились и тут же мирились, бегали взапуски, возводили новые песчаные замки и разрушали старые.
В небе голуби со старой голубятни выписывали фигуры высшего пилотажа. Солнечные зайчики скакали с белоснежных перьев на окна, детвору, пивные бутылки.
Стоя на балконе с утренней сигаретой, Дикобраз наблюдал за чинными мамашами около песочницы, их отпрысками, носящимися по двору и птичьей кутерьмой в небе. Его тянуло расправить крылья и взлететь, присоединиться к лебединому каравану и отправиться далеко-далеко, в тёплые страны, подальше от панельных многоэтажек. Туда, где никто не слышал
о метро, снеге и сером небе, где людям не всё равно, где тебя будут любить таким, какой ты есть. Всего только и надо – распахнуть перья и – ввысь!Дикобраз шевельнул лопатками, готовясь окунуться в стремительные воздушные потоки и тут же нецензурно выругался – бычок обжёг пальцы. Вонзил бывшую сигарету в пепельницу и вдруг дошло. Похмелья не было. Обычно после таких ярых посиделок как накануне у Кота, голова наутро цепляла углами дверные проёмы, желудок выделывал акробатические номера, а руки не могли поднять ничего тяжелее компьютерной мыши. А сегодня всё наоборот! Душевный и физический подъём – где вы, привычные скука и апатия, ау! Горы свернуть – запросто! Куда там соломонам с мерлинами! Эх, взлететь бы, ну да не беда – успеется.
Весь день он словно парил в трёх сантиметрах от пола. Всё получалось само собой, и мир, мир говорил. Солнечными зайчиками на кухонных чашках, шелестом воды из-под крана, радостной кутерьмой за окном. Во всём слышалось: ты – наш, мы так давно тебя ждали!
Уснул Дикобраз счастливым.
Ветер бьёт в лицо, свистит в ушах, ерошит волосы, поёт в перьях. Крылья распахнуты и вибрируют. Солнце ласкает тело. До светила рукой подать, огромный жёлтый шар тянет к себе намного сильнее, чем скучная земля. Внизу в пятнашки играют леса и поля, а дороги и реки сплетают замысловатые узоры. Горы на горизонте как гребни дракона. Белоснежные вершины вспарывают низкие облака.
Одна из вершин коронована башнями и стенами. На заре мира молодые драконы и первые крылатые купались в облаках, радовались солнцу и ветру, вдыхали лёгкий пар воздушной пелены и выдыхали свет Творения. Иногда они ныряли в недра горы под замком, наполняя Силой подземные воды, странствуя по бесчисленным протокам к океану, создавая по пути великолепные гроты и пещеры.
Потом у подножия Первых Гор появился город. Тогда он звался просто Город и у него не было стен. Ажурные мостики бежали от крыши к крыше, мимо уютных парков, над разноцветной плиткой улиц.
За чистотой тут следили духи воды и ветра. Каждую ночь они приносили лёгкий освежающий дождь.
Кроме Высших магов, создателей города, тут никто не жил. Это потом, когда крепость на вершине опустела, а первые Высшие разбрелись по соседним мирам, сюда начали проникать все, кому хватало на это силы и знаний. В конце концов даже людские сновидцы смогли пройтись по древним камням. Просыпаясь они рассказывали в песнях и сказках о виденном своим сородичам. Взбудораженное воображение приводило в Город всё больше людей. Духам и прочим пришлось потесниться, а новые жильцы по извечной привычке нагородили здесь крепостные стены с башнями. Мостовые истёрлись за века, а Город сменил название. Теперь он называется Серый город, и знаменит он как главный перекрёсток нижних слоёв астрала.
Когда-то я тоже танцевал над этим замком, очень давно. Наверное. Лабиринт подарил мне древние знания, которые всё никак не уложатся в голове, не перестанут играть в пятнашки с моими собственными воспоминаниями.
Мне надо в Замок, но как до него теперь добраться? Тут теперь всё иначе! Людские сновидения продавили город вниз, ближе к тому слою вселенского пирога, что люди называют реальностью. Где теперь та гора, почему хребет на горизонте не приближается?
Жизнь до Испытания – позавчерашний сон. Яркий, эфемерный, суматошный. И глупый. Маг, жрец, человек, какая бессмыслица. Ветер и солнце качают как в колыбели. Я слышу зов. Свет проходит сквозь меня. Узоры разноцветной черепицы внизу будоражат воспоминания.
Нижние слои астрала сумбурны и хаотичны. Это царство воображения и эмоций. Каждый человек, у кого есть хотя бы чуть-чуть Силы, еженощно отправляется сюда, чтобы сотворить кусочек мироздания по своему вкусу. Остальные бродят тенями и призраками, ищут здесь свою Силу. Смешные, Сила-то внутри них самих. И пока они этого не поймут, будут приносить свою Силу на обед мелкой астральной живности.
Маги в астрале ищут и находят знания, совершенствуются, оттачивают своё мастерство и ставят эксперименты, шаг за шагом продвигаясь по Пути.